ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Эстен и оба его воина были выпущены из бани и вошли в воду. Они стояли в речке, выстроившись в ряд, с обнаженными головами и мрачным видом, а брат Виллибальд стоял на мостике перед ними, и рядом с ним — Рапп с двумя копьями в руках, следя, чтобы те не попытались бежать. Брат Виллибальд прочитал над ними молитву, и голос его дрожал от усердия и радости, ибо для него это был поистине великий день; затем он приказал им наклонить головы и облил их водой из ковша. Когда крещение свершилось, он благословил смоландцев по очереди, возложив на их головы руки, наклонился к ним и запечатлел на лбу каждого братский поцелуй.
Новообращенные стояли с неподвижными лицами, словно бы не замечая брата Виллибальда и его действий, и тем более зрителей на берегу.
Когда они снова вышли на берег, Орм сказал, что они свободны и могут отправляться куда пожелают.
— Но прежде чем вы оставите меня, — сказал он, — вы должны еще раз запомнить, как должен вести себя христианин. Ибо те, кто принадлежит Христу, должны выказывать дружелюбие даже к своим недругам, и даже к тем, кто хотел отнять у нас жизнь. И в этом я хочу быть не хуже других.
Затем он приказал дать им еды в дорогу, а также лошадь каждому из них, — из тех, что были в обозе.
— Теперь можете отправляться с миром, — сказал он, — и не забывайте, что вы рабы Христовы.
Эстен взглянул на него, и впервые за весь день с его уст слетело слово.
— Я не забывчив, — медленно проговорил он, и по его голосу слышалось, что он как будто очень устал.
Он вскочил на коня, не произнося больше ни слова, выехал со своими людьми за ворота и исчез в лесу.
А все гости снова расселись по скамьям, и пир продолжался с большим весельем и шумом; когда же брат Виллибальд захотел рассказать подробнее об учении Христовом, то ему трудно было заставить гостей прислушаться к его словам. Те более жаждали послушать о приключениях Орма в чужих землях и о его вражде с королем Свейном; и Орм уступил их просьбам. Короля Свейна не очень-то жаловали в этих краях; ибо люди на границе охотнее хвалят мертвого конунга, но редко находят добрые слова для живого. И когда Орм рассказал, как брат Виллибальд однажды бросил камень прямо в лицо Свейну, да так, что выбил ему зубы, — то это вызвало всеобщее ликование, и все поспешили наполнить свои кружки, чтобы выпить за славного священника. Многие уже покачивались, сидя на скамьях, и слезы текли у них по щекам, а рты были разинуты; другие же так хохотали, что не могли даже хлебнуть из кружки пиво; и все кричали, что об этаких подвигах такого неприметного человека они в жизни не слыхивали.
— Бог был мне в помощь, — сказал на это Виллибальд, — король Свейн — противник Бога, вот почему он был сражен моей немощной рукой.
— Мы слышали, — сказал почтенный человек по имени Ивар Кузнец, сидевший рядом с Ормом, — что король Свейн не любит христиан, и пуще всего их священников, и убивает их, как только они попадутся ему в руки. Это понять нетрудно, раз уж конунг однажды получил такой удар от священника. Ибо подобное будет величайшим оскорблением для любого короля, и забыть такое непросто.
— Особенно если ему выбили зубы, — вставил другой почтенный человек, которого звали Черный Грим из Фьеле. — Ибо каждый раз, когда он грызет хлебную корочку или обгладывает баранью ногу, он поневоле вспоминает о своей беде.
— Верно, — добавил третий, по имени Уффе Коротышка, — так было и со мной, когда я потерял ногу после ссоры с моим соседом, Торвальдом из Лонгаледа. Он рубанул меня по ноге прямо в разгар перебранки, и я не успел отскочить; долго еще после этого я залечивал свой обрубок и учился ходить с деревяшкой, и я всегда чувствовал себя усталым и бессильным, когда стоял или даже сидел или просто лежал в постели; моя жена может подтвердить это, ибо и она долгое время чувствовала себя как будто вдовой. Но когда наконец счастье и мне улыбнулось, я увидел однажды, что Торвальд лежит на тропинке с моей стрелой в горле, — я перемахнул через него, да так, что чуть не сломал себе здоровую ногу, настолько сил у меня прибавилось от радости. И после этого случая я больше не чувствую себя калекой.
— Однако мой брат Свейн убивает христиан вовсе не из-за Виллибальда, — сказала Ильва, — а из-за того, что он всегда питал к ним большую ненависть, и особенно с тех пор, как мой отец начал защищать их и сам крестился. А Свейн не мог видеть даже святого епископа Поппона, самого кроткого из людей. Но пока мой отец был у власти, Свейн ничего не мог сделать. Теперь же он убивает и епископов, и всех остальных, кого только захватит в плен, и весть об этом долетела даже сюда; и было бы хорошо, если бы его время поскорее кончилось.
— Время зла часто бывает долгим, — возразил ей брат Виллибальд, — но еще более долгой будет кара Божия.
На другом конце стола, там, где сидела молодежь и откуда доносился веселый шум, начали слагать стихи. В этот вечер сочинили насмешливую вису, которая потом долго еще вспоминалась в этих лесных краях, — как на пирах, так и в будни, у цепа да трепала, и со временем виса эта была названа старой песней о короле Свейне. А начал сочинять ее юноша по имени Гисле сын Черного Грима. Это был пригожий парень, темноволосый и белолицый; хотя не было в нем никакого изъяна, он слишком уж стеснительно вел себя с девушками, хотя они и поглядывали на него. Для всех его друзей и близких это поведение выглядело как какой-то странный недуг, и даже самые мудрые не знали, как его исцелить. И вот здесь, на пиру он сидел себе тихо и робко, занятый больше едой и пивом, хотя и он мог бы вести беседы наравне с другими. Прямо напротив него сидела девушка по имени Ранневи, цветущая красавица, курносенькая и с ямочкой на подбородке, на которую заглядывались многие парни; с самого начала Гисле бросал на нее взгляды украдкой, не смея произнести ни слова и испугавшись, когда взгляды их случайно встретились. Пару раз девушка поддразнила его за молчаливость, но это не помогло. Но вот славное пиво сделало его посмелее, и он здорово развеселился, услышав о битве конунга Свейна с братом Виллибальдом. Юноша начал покачиваться на скамье и вдруг произнес во весь голос:
Однажды священник
сразился с тобой.
С коня ты упал тогда
вниз головой.
Повержен король Свейн.
— Вот новость, — воскликнули соседи за столом. — Гисле у нас оказывается, скальд. Он сложил вису о Свейне. Но здесь только половина: каким же будет ее конец?
Многие принялись слагать вису до конца, но это было не так-то, просто; и снова именно Гисле сумел завершить свое творение, и это можно было спеть на мотив старой известной песни:
Властитель великий король Свейн.
Сравнялся ты с Тюром, король Свейн.
Но бросил священник в тебя камень,
И грохнулся ты с коня наземь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138