ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Новый английский посланник, получив у Ее Величества аудиенцию, преподнес ей маленький прелестный подарок — пару шелковых чулок. С королевой шок, она чуть не в обмороке, а несчастного посланника быстренько, ходом-ходом, отсылают обратно домой, в родной Альбион.
Историйка понравилась, и только Петр не упустил случая задать свой излюбленный вопрос.
— Но почему? — проговорил он. — Что в этом плохого — подарить королеве шелковые чулки?
Рыцарь фон Тротцендорф поглядел на него с состраданием:
— Мне очень жаль, молодой человек, но ваши знания придворного этикета крайне ничтожны и требуют пополнения. Так что, будьте любезны, примите во внимание: королевам никак нельзя дарить чулки, поскольку у королев не бывает ног.
— У королев не бывает ног? — удивился Петр. — А как же королевы ходят, если не ногами?
Придворные замерли, ибо стычка молокососа, у которого едва начинают пробиваться усы, с искушенным roue обещала стать интересной. Рыцарь фон Тротцендорф с улыбкой покрутил ус, преисполнившись сознанием превосходства над настырным малым, а также польщенный вниманием присутствующих дам и кавалеров, и ответил медленно и веско:
— Запомните, молодой человек, зарубите себе на носу: королевы «удаляются», «отправляются», наконец, «затворяются» в своих покоях, но королевы не ходят.
Рыцарь отвернулся от Петра, ибо считал, что своим ответом отбрил младенца, но Петр упорствовал как осел:
— Как же тогда они удаляются или отправляются куда-то, если не на ногах?
— Не знаю, — уже поскучнев, ответил фон Тротцендорф, — но ясно, что не на ногах, поскольку само понятие «королева» несовместимо с представлением о ногах и всем тем, что с ногами связано, ибо ноги — пусть дамы извинят меня — расположены у человека чрезвычайно неудачно. Королева стоит так высоко, что ей ноги не надобны. Сей формулы этикета при испанском дворе держались неукоснительно, и англичанин обязан был об этом знать. Установление касательно отсутствия у королевы ног — не только один из многочисленных общественных догматов, но и пробный камень крепости общественных устоев, и горе тому, кто отказывается принять этот догмат, ибо без веры в абсурдность люди не могли бы существовать, — вот и все, баста. — Тут рыцарь фон Тротцендорф добавил с усмешкой: — Я с удивлением отмечаю, что в конце концов эта дискуссия была не бесплодной, ибо навела меня на мысль вполне оригинальную.
— Это как посмотреть, — заметил Петр. — Не так уж она нова и оригинальна, поскольку каких-нибудь тринадцать сотен лет назад нечто подобное высказал известный апологет Тертуллиан, но только выразительнее, ярче и элегантнее. Что же касается королевских ног, то я все еще не получил удовлетворительного ответа. Вы признали, что королева стоит высоко. Но тогда на чем она стоит — высоко или низко, — если не на ногах?
Тут уж общество начало улыбаться и подхихикивать, а рыцарь фон Тротцендорф с гневом, — а это не способствует легкости беседы, — осознал, что симпатии дам и господ принадлежат не ему, а въедливому, назойливому втируше.
— Не лучше ли закрыть эту бесплодную дискуссию, я не подавал к ней повода, и до подобных разговоров дело бы не дошло, если бы молодой человек оказался менее невежествен, — предложил фон Тротцендорф.
— Таким образом, вы признаете, что не можете ответить на мой вопрос, как обстоят дела с этим королевским атрибутом, то есть на чем же все-таки королевы стоят, если не на ногах? — подчеркнул Петр.
Рыцарь собрался с мыслями.
— Стояние королевы — вещь абстрактная, как если бы я, например, сказал: «Дело обстоит так-то и так-то», или же: «Этот ритуал устоялся».
— Значит, королева не ходит и не стоит, — настаивал Петр, — или, лучше сказать, ходит и стоит, но только абстрактно. Но в таком случае это со всей очевидностью означает, что она никогда и не сидит, то есть не покоится задом на стуле, а сидит лишь, так сказать, абстрактно, а если королева лежит, то, значит, тоже абстрактно, так, как если бы я прибег к выражению: «Этот аргумент засел у меня в голове», или: «Это камнем лежит у меня на сердце», или: «Это лежит на поверхности». Верно ли я вас понял?
За свое рассуждение Петр был вознагражден одобрительными улыбками и смехом. Баронесса аплодировала ему благоуханными ручками, а рыцарь фон Тротцендорф побагровел от ярости.
— Молодой человек, — проговорил он, — сдается мне, что мое стремление просветить вас вы обращаете в безвкусную издевку и стараетесь поставить меня в смешное положение.
— Поставить вас в смешное положение? — удивился Петр. — Но как можно поставить в смешное положение человека, который всерьез утверждает, будто у королев не бывает ног?
Рыцарь фон Тротцендорф распрямился и напыжился.
— Что это значит? — рявкнул он.
— Это значит, — ответил Петр, — что нельзя сделать черное черным, а мокрое — мокрым.
Рыцарь фон Тротцендорф оглянулся в растерянности, ища поддержки.
— Господа, посоветуйте, как мне поступить с этим мальчуганом, которому наверняка кровь ударила в голову оттого, что император похвалил его латинское сочиненьице. Не могу же я требовать от мальчишки сатисфакции. Но я и не намерен больше терпеть и служить объектом его неуместного хвастовства, чем он желает отличиться в глазах красотки, которая обвила его, словно плющ.
— Сударь, вы оскорбили даму, которая доверилась моей охране и которую я сопровождаю, — проговорил Петр и продолжал, невзирая на протесты и мольбы благородного собрания: — И теперь я, а не вы, обязан требовать сатисфакции. Если вы не имеете ничего против, мы можем начать не откладывая.
Рыцарь фон Тротцендорф, вздохнув, галантно проговорил:
— Ну что же, если кой-кому закон не писан, — ничего другого не остается. Нет, не волнуйтесь, милые дамы, я не прикончу вашего любимчика, я обойдусь с ним корректно, но как быть, если щенку непременно охота ткнуться носом в лужицу, которую он сам же наделал.
Дуэли были строжайше запрещены, и это запрещение имело тот практический результат, что они проводились без соблюдения всяких формальностей, без свидетелей и тайно, зато тем чаще. Петр и рыцарь фон Тротцендорф, скинув наземь камзолы и шляпы, обнажили шпаги.
Сразу же после первого удара шпаги, а затем — после второго и третьего, а там — после четвертого и пятого, тем более уж шестого и седьмого, искушенный рыцарь фон Тротцендорф с беспокойством ощутил, что его молодой противник не новичок, кого не мешает поставить на место, что в его длинных руках и ногах — сила взрослого мужчины, а ловкость и гибкость свидетельствуют о том, что он не терял времени даром и свой талант фехтовальщика не закопал в землю, а приумножил. Желая побыстрее покончить с этим делом, рыцарь проверил все дьявольские выпады, которым научился за свою долгую, полную авантюр жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134