ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

 

Через два года он был награжден орденом Ленина и принимал военный парад на Красной площади 7 ноября 1933 года. Еще через два года ему присвоили высшее воинское звание Маршала Советского Союза…
Впрочем, на этом следует остановиться, перейдя к другой теме. Мы еще не завершили рассказ о заговорах и оппозиционных группировках первой половины 30-х годов.
Конечно, мы наметили лишь наиболее общие черты портрета Тухачевского. Следовало бы упомянуть, что он был активным участником подавления Кронштадтского мятежа весной 1921 года, а чуть позже руководил зверскими карательными операциями в Центральной России, подавляя крестьянские восстания с отменной жестокостью.
Так или иначе, личные качества Тухачевского, его умение «подстраиваться» к высокому начальству и делать свою карьеру, беспринципность (служил, если надо, и Троцкому, и Сталину; тысячами убивал не только восставших, но и мирных русских крестьян, терроризируя население)— все это делает обоснованными его претензии на лавры «Красного Бонапарта», его способность планировать государственный переворот. Однако возможности и способности еще не доказывают того, что заговор, в котором он был одним из лидеров, действительно существовал, а не был, как полагают некоторые историки-публицисты и политики, «организован» органами НКВД по указанию Сталина. Однако об этом — чуть позже.
До убийства Кирова
Четвертое десятилетие XX века в СССР можно разделить — по взаимоотношениям Сталина и оппозиции — на две части. Первая закончилась на исходе 1934 года выстрелами в Смольном. До этого момента внутрипартийная борьба велась главным образом политическими методами.
В Политбюро тогда сформировалось руководящее ядро: Сталин, Молотов, Каганович, Киров. К ним примыкали не входившие в этот орган секретарь ЦК П.П. Постышев, председатель Центральной контрольной комиссии А.А. Андреев и некоторые другие.
О том, как относились оппозиционеры к этим людям, можно судить по сообщению Б. Резникова в ЦК ВКП(б) о совещании группы Сырцова Сергея Ивановича, члена ЦК, председателя СНХ РСФСР. Вот что, судя по этому документу, говорил Сырцов:
«Политбюро — это фикция. На самом деле все решается за спиной Политбюро небольшой кучкой, которая собирается в Кремле, в бывшей квартире Цеткиной (Клары Цеткин. — Авт.), что вне этой кучки находятся такие члены Политбюро, как Куйбышев, Ворошилов, Калинин, Рудзутак, и наоборот, в «кучку» входят не члены Политбюро, например Яковлев, Постышев и др.
Далее он сказал, что тов. Ворошилов отшит от работы, его заменили Уборевичем, человеком беспринципным, дьявольски самолюбивым, явным термидорианцем…
Каврайский поставил ему (Сырцову. — Авт.) такой вопрос: можно ли рассчитывать на поддержку некоторых членов Политбюро? Сырцов сказал: «Да, когда дело станет по-серьезному. Из местных работников, можно полагать, что когда наступит решительный момент, могут пойти против Сталина: Андреев, Колотилов, Эйхе и, пожалуй, еще кое-кто. Но это, конечно, в крайнем случае», — поспешил добавить он».
Как видим, речь идет о противодействии главным образом двум деятелям: Сталину и Уборевичу. Получив такой «сигнал», Сталин, конечно же, должен был подумать не только о том, чтобы «обезвредить» группу Сырцова, но и обратить серьезное внимание на кандидатуру Уборевича. Тем более, что арестованный Каврайский дал в ОГПУ по этому эпизоду такие показания:
«Т. Сырцов отметил, что т. Ворошилов по сути дела в Наркомвоене не работает — всеми военными делами занимается главным образом тов. Уборевич, который, как известно, при выборах в ЦК получил несколько сот голосов против. Это в случае интервенции представляет особую опасность в смысле возможности проявления бонапартизма».
Все эти события относятся к концу октября 1930 года. Вместе с Сырцовым выступал (подпольно) против Сталина В.Г. Ломинадзе — бывший в 20-е годы лидером компартии Грузии, затем Коммунистического интернационала молодежи и руководителем большевиков Закавказья.
Какие же кары последовали после того, как был раскрыт антисталинский блок Сырцова—Ломинадзе? Политбюро решило не выносить сор из партийной избы. Оба деятеля отделались только падением с партийных вершин: их вывели из состава ЦК. Сырцова отправили на хозяйственную работу, а Ломинадзе стал парторгом авиационного завода, и даже удостоился в 1933 году ордена Ленина.
Если исходить из концепции Р. Конквиста и многих его последователей, то в те годы (до конца 1934) Сталин еще не обрел своих маниакальных наклонностей. Ведь по его словам: «Личные побуждения Сталина были основной пружиной террора». Более того, как писал этот «политисторик»: «Вопреки всем идеям Маркса, в Советском Союзе сталинской эпохи создалось положение, при котором экономические и общественные силы не определяли метода правления. Наоборот, центральным фактором были личные соображения правителя, которые выливались в действия, часто противоречившие естественным тенденциям этих сил».
Это высказывание вызывает изумление не только само по себе, но и своей популярностью в определенных кругах «интеллектуалов». Считается, что Сталин выступает едва ли не всемогущим демоном, Воландом, который способен по своему желанию менять естественное движение экономических и общественных сил, да еще в течение трех десятилетий! Обычное объяснение: он создал такую систему. Да ведь создать систему, успешно противостоящую естественному ходу событий, да еще такую, при которой страна достигла небывалого экономического и культурного подъема, под силу только гению!
И еще одно нелепое утверждение некоторых историков: будто открытые процессы оппозиционеров и массовые репрессии — верный способ укрепления государства. Но для такого гигантского общественного организма как СССР этот метод имеет смысл использовать лишь в крайнем случае и тогда, когда позиции правящей группы достаточно надежны. А в начале 30-х обстановка в стране была чрезвычайно накалена. В частности, недовольство насильственной коллективизацией, раскулачиванием вылилось в широкую волну крестьянских бунтов. Успехи индустриализации были еще впереди.
При такой взрывоопасной ситуации было бы неразумно выставлять на общее обозрение противоречия в правящей верхушке и недовольство ряда крупных партийных работников политикой Сталина.
Как видим, «либеральное» отношение к оппозиционерам группы Сырцова—Ломинадзе было вполне оправданным, целесообразным. И даже если оно определялось личным желанием Сталина, то его действия следует признать вполне разумными.
Показательно и то, что он обратил внимание на опасность «бонапартизма» Уборевича, лишив его высокого поста без особого шума.
О том, что сталинцы вовсе не собирались осуществлять террор против партии, свидетельствует следующий документ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116