В свою очередь, Николай заверил западных послов, что они могут полагаться на Россию в отношении решения проблем, которые встанут перед ними после войны. Франция и Англия получали своего рода карт-бланш. В частности, Палеологу император указал, что желает видеть Францию вышедшей из войны максимально укрепившейся. Он заранее соглашался со всеми французскими пожеланиями. (Подразумевался, прежде всего, контроль над частями Оттоманской империи — Сирией, Киликией, Палестиной.)
Через пять дней, согласно телеграмме, которую Палеолог получил от министра иностранных дел Делькассэ, русское правительство было уведомлено о том, что вопрос о проливах должен быть решен сообразно желанию России. Солидарность проявила и Британия. Для нее это был непростой выбор. Черчилль предлагал лишь «выразить симпатию» с русскими пожеланиями и пока этим ограничиться. Противники передачи Константинополя, скажем, Бонар Лоу, стояли на той точки зрения, что, «если Россия будет иметь все, что она желает, результатом явится отчуждение Италии и балканских государств». Грей ответил, что Британия не может далее игнорировать этот вопрос: Россия, прилагая огромные военные усилия, желает знать мнение союзников. Возникает угроза непоправимой ошибки. Если английское правительство не поддержит пожелания России, то этим может воспользоваться Германия, стремящаяся к сепаратному миру с Россией. Сэр Эдуард Грей смотрел слишком далеко в будущее, а на текущем этапе мировой войны он поддержал требование России в отношении проливов: «Абсурдно, что такая гигантская империя, как Россия, обречена иметь порты, перекрываемые льдами на протяжении значительной части года, или такие порты, как на Черном море, которые закрыты в случае любой войны». В конечном счете Бальфур и Холдейн поддержали Грея. Британский кабинет пришел к мнению, что требование России получить проливы следует удовлетворить. В свою очередь, Британия сможет потребовать другие части Оттоманской империи (премьер Асквит: «Мы и Франция взамен должны получить значительную часть всего каркаса Турецкой империи»), Ллойд Джордж изменил первоначальному скептицизму и довольно уверенно поддержал Россию: «Русские настолько стремятся овладеть Константинополем, что будут щедры в отношении уступок во всех прочих местах».
Все помнили, что в 1854 г. Британия ради предотвращения захвата Россией Константинополя высадила и Крыму армию. В 1878 г. британский флот вошел в Дарданеллы, чтобы предотвратить русское вторжение в турецкую столицу. И вот теперь, когда британские войска, высаживаясь в Галлиполи, пытались закрепиться в Дарданеллах, Лондон согласился с выходом России к Проливам.
Тогда Запад не знал, в какой мере Петроград исполнен решимости овладеть проливами. Как сейчас ясно, некоторые русские дипломаты ради достижения этой цели готовы были едва ли не переменить союзническую коалицию. Так, князь Трубецкой, русский посол в Сербии, писал Сазонову 9 марта 1915 г.: «Проливы должны принадлежать нам. Если мы сможем получить их от Франции и Британии, борясь с Германией, тем лучше; если нет, будет лучше получить их в союзе с Германией против всех остальных. Если мы потерпим поражение в этом вопросе, вся Россия спросит нас, за что наши братья проливают кровь». Разумеется, это была крайняя (и нехарактерная) точка зрения. Россия твердо сохраняла союзническую лояльность, и далеко не все в России так рьяно стремились овладеть Константинополем, Более того, восходящая звезда русской стратегии — генерал Алексеев — даже в значительной мере склонялся к заключению сепаратного мира с Турцией ради высвобождения Кавказской армии для решающей битвы против Германии. Россия и Запад должны были либо сокрушить Германию, либо погибнуть. «Любая другая цель, — писал Алексеев, — мираж; гораздо важнее возвратить Курляндию, чем завладеть Проливами».
В середине марта (13-го) 1915 г. британский посол лично сообщил царю, что британское правительство готово дать необходимые гарантии относительно Константинополя при условии установления там свободы прохода для всех торговых кораблей и транзитных товаров, перевозимых из нерусских государств, прилегающих к Черному морю. Помимо этого, Россия должна была обещать оказать все возможное влияние, чтобы стимулировать вступление в войну Румынии и Болгарии.
Размышляя над будущим, британский посол сказал царю, что после войны Россия и Англия будут самыми могущественными державами мира. Они должны заранее добиться гармонии в отношениях между собой. С решением персидского вопроса исчезает последний источник трений между ними — их согласие создаст новый мировой порядок. Царь согласился приложить нее силы для установления такого порядка. Он попросил передать в Лондон, что принимает английские условия и что его лояльность союзу неизменна.
Союзническая близость на самом высоком уровне дала свои результаты. 20 марта 1915 г. британское правительство подписало секретное соглашение с Петроградом; оно соглашалось на аннексию Россией Константинополя, владение Босфором и Дарданеллами, половиной турецких владений в Европе {129} . В ответ на российское согласие на любой желательный Лондону иприант раздела оттоманских владений.
Но прежде чем делить оттоманское наследство, следовало сокрушить мощь Центральных держав. В день подписания секретного соглашения по Константинополю генерал Брусилов предпринял наступление против австрийских войск. 22 марта пала важная австрийская крепость — Перемышль. Невероятный снегопад не остановил русского порыва — они захватили 120 тысяч австро-венгерских солдат, девять генералов и семьсот пушек. В штаб-квартире кайзера падение Перемышля было психологически компенсировано ударом по англичанам в Дарданеллах. Адмирал Тирпиц записал в дневнике: «Одно событие ослабило эффект другого, но русские атакуют неукротимо и неизменно наносят поражение австрийцам; у нас начинают сдавать нервы. Гинденбург, видимо, дошел до предела». Пиком успехов Брусилова стал захват 25 марта Лупкова перевала — теперь русская армия стояла у границ Венгрии. Австрийское командование оценило моральное состояние своих войск как находящееся «ниже нулевой отметки» {130}.
Но если на юге русским войскам сопутствовал успех, то севернее, в русской Польше, немцы также неукротимо продвигались по территории Российской империи. На встрече в Шантийи в конце марта 1915 г, англо-французы решили, что лучшей помощью России будет наступление на Западном фронте в конце апреля — начале мая — Маршал Жофр выразил удовлетворение улучшением контактов между ним и русским главнокомандующим, великим князем Николаем Николаевичем.
Союзная дипломатия
Вечером 19 января 1915 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169