Обед был простым: с обязательной рюмкой водки с предшествующими закусками; длился он примерно час. После обеда император возвращался в свой кабинет. В три пополудни подавали его «Роллс-Ройс», и он в компании четырех-пяти человек объезжал окрестности. Во время, двухчасовой поездки император останавливался для прогулок в лесу или по берегу реки. Ужин подавали в семь, по окончании которого Николай — страстный любитель прогулок на свежем воздухе — прогуливался снова. Если погода не сопутствовала, царь слушал музыку, смотрел кино, читал легкую (преимущественно английскую) литературу.
Царь находил свою походную кровать слишком жесткой, но тут же укорял себя — тысячи воинов спят прямо в поле на траве, в траншейной грязи. Все поведение монарха не слишком отличалось от привычек его ранних офицерских лет в Красном Селе {180} . В могилевской штаб-квартире не ощущалось страшного напряжения, характерного для штаб-квартиры Фалькенгайна или Людендорфа, где жестокое дело войны пронизывало воздух, где высшая сосредоточенность была условием жизни.
Император мог жить размеренной жизнью только потому, что ему в высшей степени повезло с выбором начальника штаба. Генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев вышел из гущи народа и своим продвижением был обязан исключительному трудолюбию и стратегическому таланту. Пятидесятисемилетний генерал знал одну страсть — защитить отечество, и он работал не покладая рук. Невысокого роста, худощавый, он держал в своей голове всю систему военной обороны России. В тяжелое время принял он командование: армия летом 1915 г. отступала на всех фронтах; упорно и методично Алексеев старался сохранить ее боевую мощь, готовил к новым боям в ожидании лучшего. Отступая в Польше и восточное, он не допустил нового Танненберга и сохранил мощь русской армии. Полный решимости восстановить место России в коалиции, противостоящей Центральным державам, он день за днем восстанавливал боевую силу русских дивизий. Он отошел от неимитируемых манер великого князя Николая Николаевича и практически перестал встречаться с сановитыми посетителями и иностранными гостьми. Им владела одна страсть. Битвы 1915 г. унесли более двух с половиной миллионов людей, а пополнение едва превысило два миллиона {181} . Но Россия большего отступала.
Находившийся рядом генерал Лемке заносит в дневник: «Гигантская сила находилась в руках этого человека среднего роста, единственным желанием которого было служить отечеству умом и сердцем» {182} . Временно замещавший его Гурко отмечает «необычайную скромность, доступность и простоту одаренного умного командира» {183} . Англичанин Нокс описывает Алексеева как человека «простых, непритязательных манер». У него не было харизматической ауры Николая Николаевича. Лишь демонстрируя свой стратегический талант, мог Алексеев подлинно впечатлить русского генерала и иностранного гостя {184} . Императрица также любила Алексеева — но лишь до того момента, когда он категорически отверг всякую возможность визита в ставку старца Григория.
Итак, императору Николаю по-своему нравилось его новое место. «Мой мозг отдыхает здесь — нет министров, нет беспокоящих вопросов, требующих осмысливания. Я полагаю, что это хорошо для меня» {185} . Николай заверял императрицу, что его воля стала тверже и что он в ставке окреп. Умный Алексей создал такой распорядок и такие усладил, которые соответствовали наклонностям монарха. Ему нравилось принимать парады, рассматривать военные карты и иметь дело с дисциплинированными людьми. Он чувствовал себя комфортно на скромных церемониальных обедах, при раздаче наград, во время аудиенций.
Новая фаза
Русское командование попыталось изменить хотя бы концовку трагического 1915 г. В середине декабря оно предприняло двухнедельное наступление в Галиции, поддержанное тысячей орудий. Австрийцы, однако, устояли на своих новых рубежах. Да что там локальная операция — весь второй год войны оказался, по существу, потерянным для России и Запада. Сербия была оккупирована, Бельгия и Польша оказались полностью под германским контролем. Оставление союзниками Галлиполийского полуострова отодвигало мечту о Царьграде и депрессивно подействовало на русское общественное мнение (об этом свидетельствуют западные послы). Со всех сторон теперь слышалось (пишет Палеолог): «Ну, теперь вопрос решен — нам никогда не видать Константинополя… Из-за чего же дальше воевать?»
Во взаимоотношениях Запада и России наступает новая фаза. Наученные поражениями прошедшего года, обе стороны коалиции приводят к пониманию важности координации взаимных усилий. С запозданием, но союзники начинают координацию своих военных планов. 5 декабря 1915 г. была предпринята первая серьезная попытка организовать действия союзников.
В штаб-квартире Жофра собрались руководители французской, британской, бельгийской и итальянской армий, а также военные представители России и Японии. Речь шла об одновременном выступлении в 1916 г. Одновременно финансовое соглашение от 30 сентября 1915 г. позволяет говорить о более стабильной основе экономических взаимоотношений. Лондонская ноябрьская конференция № 15 «большой четверки» (Англия, Франция,. Италия и Россия) положила начало — хотя и запоздалому — но более упорядоченному распределению военных мощностей и наличных вооружений. Происходит своего рода отрезвление относительно взаимных возможностей. Россия с ее многомиллионной армией более не рассматривается «затормозившим паровым катком» великой коалиции. Происходит некоторое понижение ее коалиционной значимости.
На дипломатическом фронте Россия была активнее на втором году войны в балканских делах. Она пыталась помочь своим балканским союзникам. 2 декабря 1915 г. Бенкендорф представил Грето ноту, в которой русское правительство указывало на опасность попадания балканских государств — одного за другим — в орбиту Германии. В том же духе начальник генерального штаб» Алексеев обратился к Жофру. Но историческая тенденция реализовывалась вопреки пожеланиям вождей Антанты. Речь зашла не об усилении активности на Балканах, а на ее сворачивании. На англо-французской конференции в городе Кале англичане (Асквит, Бальфур, Китченер) выступили вовсе не за увеличение контингента союзных войск в Греции, а за эвакуацию Салоник и уход с Балкан. Французы не были готовы с такой легкостью отказаться от балканского варианта. Во французской делегации премьер Бриан и военный министр Галиени высказались в пользу русской позиции, против ухода с Балкан. Россия не участвовала в этой конференции, и нет сомнения, что то был признак ослабления ее позиций.
Разумеется, мировой баланс был всегда умозрителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169