ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

 

авестийск. Spenta/yao?d?ta (ср. также готск. hails/weih, латинск. sacer/sanctus, греческ. hi?ros/h?gios). "Изучение каждой из этих засвидетельствованных лексических пар… дает основание предположить наличие в доисторическую эпоху двухаспектного понятия; его позитивная сторона: то, что оно отмечено "божественным присутствием", а негативная — "то, что человеку это запрещено трогать"". Согласно Бенвенисту, равным образом не существовало общего термина, обозначающего «жертвоприношение». Но эта недостача искупалась тем, что в разных языках, а зачастую и внутри одного и того же существовало множество обозначений, соответствующих различным видам жертвенных действий: возлияние (санскр. juhoti, греческ. sp?nd?), торжественное словесное обращение (латинск. uoueo, греческ. e?khoma?), культовая трапеза (латинск. d?ps), воскурение (греческ. th??), обход-люстрация имения (латинск. lustro) . Что же касается «молитвы», то здесь терминология сложилась на основе двух различных корней. Начиная с общей протоистории, различные индоевропейские народы демонстрируют тенденцию к постоянному переосмыслению своих религиозных традиций. Миграции только способствовали этому процессу.
§ 63. Трехсоставная индоевропейская идеология
Важный источник представляют фрагменты различных индоевропейских систем. Фрагменты эти относятся, конечно, к разному времени и дошли до нас в составе разнородных и неравноценных документов: гимнов, ритуальных текстов, эпической поэзии, теологических толкований, народных легенд, историографических сочинений и поздних преданий, закрепленных христианскими авторами после обращения народов Центральной и Северной Европы. Тем не менее, все эти документы бесценны, поскольку в них сохранилось или отразилось (пусть в искаженном виде) множество изначальных религиозных концепций. Преувеличения и заблуждения "сравнительной мифологии", как ее понимали Макс Мюллер и его эпигоны, не должны отвратить нас от использования этих материалов. Важно только не обмануться в их документальной ценности. Миф, зафиксированный в «Ригведе», не мог появиться позднее II тысячелетия до н. э., тогда как предания, сохраненные Титом Ливием, ирландскими сагами или Снорри Стурлусоном, с точки зрения хронологии, гораздо «моложе». Но если эти предания во всем согласуются с ведийским мифом, тогда трудно сомневаться в их общем индоевропейском характере, особенно если эти совпадения являются не единичными, а слагаются в некую систему.
Именно это доказал Жорж Дюмезиль в ряде трудов, коренным образом обновивших сравнительное исследование индоевропейских мифологических систем и религий. Но здесь не место излагать их даже в сжатом виде. Достаточно сказать, что изыскания французского ученого выявили фундаментальную структуру индоевропейского общества и его идеологии. Делению этого общества на три класса — жрецов, воинов и скотоводов-пахарей — соответствовала трехфункциональная религиозная идеология, включающая в себя функцию магической и юридической власти, функцию богов-воителей и, наконец, функцию божеств плодородия и экономического процветания. Именно у индоевропейцев отчетливее всего выступает это трехчастное деление богов и общества. В Древней Индии трем общественным классам — брахманам (жрецам, жертвоприносителям), кшатриям (воинам, защитникам общины) и вайшьям (производителям) соответствуют боги Варуна, Митра и Индра, а также близнецы Н?сатья (или Ашвины). Те же боги, приводимые в том же порядке, упомянуты в тексте договора, заключенного около 1380 г. между хеттским царем и вождем миттанийцев из Малой Азии: Митра-(В)аруна (вариант — Урувана), Индра и оба Н?сатья. Равным образом, «Авеста» различает жрецов (?thra.van), воинов-колесничих (ratha?-?tar) и скотоводов-пахарей (v?stryo.f?uyant); разница лишь в том, что в Иране это общественное разделение не отвердело в систему каст. Согласно Геродоту (IV, 5–6), ираноязычным скифам тоже было известно разделение на три класса, сохранившееся до XIX в. у кавказских осетин, прямых потомков скифов.
Кельты разделяли общество на друидов (жрецов, законников), воинскую аристократию (flaith, букв. «власть», эквивалент санскр. k?atr?) и свободных людей, владельцев коров (b? airig). Согласно Дюмезилю, сходное социальное разделение усматривается в мифологических, но заметно историзированных преданиях, касающихся основания Рима: царь Ромул, пользовавшийся покровительством Юпитера; этруск Лукумон, искусный воин; Татий и сабиняне, приносящие женщин и богатства. Капитолийская триада — Юпитер, Mapc, Квирин — составляет в некотором роде божественный, небесный образец римского общества. Наконец, аналогичная триада главенствует в скандинавской религии и мифологии: верховный бог Один, герой Тор и Фрейр, покровитель плодородия.
Разделение первой функции на две взаимодополняющие линии или тенденции — верховенство в магии и верховенство в сфере закона — ярко иллюстрирует пара Варуна и Митра. Для древних индийцев Митра — это верховный бог "в его мыслящей, ясной, умиротворенной, благоволящей, священнической ипостаси, а Варуна — верховный бог в ипостаси атакующей, мрачной, вдохновенной, яростной, ужасающей и воинственной" И точно такой же диптих встречается вновь, в частности, в Риме, с теми же оппозициями и теми же альтерациями. С одной стороны, это оппозиция между люперками — юношами, которые нагими пробегают по городу и ремнями, вырезанными из кожи жертвенного козла, стегают женщин, что должно сделать их плодовитыми, — и собственно жрецами, фламинами; с другой стороны, различие в поведении двух первых римских царей — Ромула, основавшего два культа Юпитера-громовержца, и Нумы, который построил святилище в честь Fides Publica и демонстрировал особую преданность этой богине, которая гарантировала добросовестность римлян и их верность клятве. Оппозиция Ромул-Нума в своей основе повторяла оппозицию люперки-фламины и в то же время во всем соответствовала двуполярности Варуны-Митры.
Анализируя оба аспекта божественной верховной власти у индийцев и римлян, Жорж Дюмезиль справедливо подчеркивал разницу между ними. В ведийской Индии, как и в Риме, мы узнаем ту же индоевропейскую структуру, но эти два "идеологических поля" не являются гомогенными. "Римляне мыслят исторически, тогда как индийцы — мифологически. Римляне мыслят в национальных терминах, а индийцы — в терминах космических". Эмпирическому, релятивистскому, политическому, юридическому мышлению римлян противостоит философическое, абсолютистское, догматическое, моральное и мистическое мышление индийцев. Можно увидеть аналогичные различия в "идеологических полях" и у других индоевропейских народов. Как мы уже говорили, свидетельства, которыми мы располагаем, представляют собой созданные на протяжении истории произведения специфических культур разных групп ариафонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143