Он не думал и не гадал, когда ему сказали:
- Бахметьев К. Н.! Так ты же давно уже наш! Придурка
строишь, будто не знаешь! Ты - с нами! Душой и телом!
- Ей-богу, мужики, не знаю! Это с кем же
есть? Кто такие вы?
- Мы
Память! Усек?! У нас таких, как ты, - подавляющее большинство!
Действительно, под стук костяшек нередко говорилось: кого
в будущем году надобно повесить, кого пожечь, кого выслать за городскую черту,
с какими странами порвать дипломатические отношения. Он все это в одно
впускал, в другое ухо незамедлительно выпускал, поскольку домино -
игра беспартийная, большинство голосов не имеет в ней значения: выигрыш-проигрыш на
голосование не ставится.
Мнилось ему
так, а в действительности большинство снова заговорило известным языком:
когда ты не с нами, значит, против нас!
И
еще спросили у Бахметьева К. Н.:
-
Газетку День читаешь? Внимательно?
- Мне подобная газетка не довелась...
- Доведется!
-
Нет, мужики, не для того выходил я из Ка Пе эС эС, чтобы войти в вашу Память! Мне
и на собственную память грех жаловаться!
-
А русский ли ты человек, Бахметьев Костя?
-
Всю жизнь был русским.
-
А мы сомневаемся. Сколько гоняли козла, не сомневались, нынче - пришло!
- Мне на ваши сомнения плевать и растереть! Или
русские лучше всех? По вас этого не видать!
-
А ты, гад, ты шибко хороший?
-
Я и не претендую!
- Научим -
запретендуешь!
- Не такие учили
- не научили.
- Может, ты
сознательно мечтаешь сделаться нерусским человеком? Таких, учти, народ
сильно не любит.
- А еще бывают
дураки дурнее дураков. Не встречали?
-
А я вот штаны спущу, а ты погляди: хороший я или - плохой? - отозвался самый
ретивый и начал расстегивать ширинку.
Разговор кончился,
и все на свете Бахметьеву К. Н. стало противным и отвратительным, он зачем-то и
еще спросил:
- А что, мужики?
Если по душам: или вам никому никогда не стыдно было быть человеком русским?
Никогда в жизни?
- Поговори у
меня! - замахнулся старикашка с костылем - костылем и замахнулся. По фамилии старикашка был
Семенов, по кличке Соплячок. С таким связываться невозможно, он сейчас начнет
орать, что Бахметьев К. Н. в немецких лагерях полвойны отсиживался, когда
другие на фронтах денно и нощно ковали победу.
Бахметьев К. Н. сам себе объявил: Дурак ты,
дурак и есть! - и умотался прочь с настроением хуже некуда.
А когда на другой
день Бахметьев К. Н. хоть и с опаской, а все-таки пришел погонять в домино,
ему сказали:
- Пшел вон,
сволочь! Отныне и навсегда обходи нас стороной!
И еще кое-что было сказано, и сказано к месту: два года
Бахметьев К. Н. гоношился с доминошниками, вот уже год, как сортирные комбинации снились
ему по ночам, пора было кончать.
Конца, покуда
ты жив, не бывает без начала чего-нибудь нового, и он отправился в районную библиотеку. Он
совершенно не помнил, когда в последний раз ему в библиотеке приходилось бывать.
Может, когда в индустриальном техникуме учился? Техникумовской ему хватало, о
существовании подобных учреждений и еще где-то ему известно не было. Он стал
вспоминать названия книг. Вспомнилась Война и мир. Он ее не
читал, но знал о Наташе Ростовой, о князе Андрее Болконском из политбесед политрука на
фронте. Тогда же он поклялся: живой останусь - прочитаю Льва Николаевича! Живой
остался, а святую клятву забыл. Однако лучше поздно, чем никогда! - правило
известное, и библиотечных лет у него было почти три. Книг за эти годы он прочел
тьму тьмущую, читал денно и нощно - ежели в одной руке ложка, то в другой книжка.
Его фотографию вывесили в районной библиотеке: Бахметьев Константин Николаевич, ветеран-пенсионер, наш
верный читатель. Книги сдает исключительно в срок и даже досрочно. Еще
что-то было написано машинкой под его фотопортретом, он книги читал, читал,
читал, и все чаще приходила ему мысль: что бы такое сделать в результате чтения?
Не обязательно что-то очень государственное, не обязательно очень общественное, но
что-нибудь исследовательское. Что-нибудь библиофильское, хотя бы и вовсе краткое
- на неделю-другую работы.
И
что же пришло ему в его голову?
Ему
пришло: проработать литературу на предмет Бахметьевых.
Иначе говоря, порыться в каталогах на букву
Б, выписать всех авторов под фамилией Бахметьев, составить обзор
их жизнеописаний и произведений, напечатать тот обзор на машинке в трех
экземплярах, переплести в картонные корочки и один экземпляр подарить районке. В
знак благодарности.
А -
что? Если бы все не все, а хотя бы самые постоянные читатели библиотек исполнили подобную
работу - как бы оказалось интересно! Полезно - как?! Заведующая районкой
Вера Васильевна на очередном методическом совещании бибработников обнародовала бы
факт: А у нас один наш читатель... И какое бы это произвело впечатление -
вплоть до городского отдела культуры? И дальше, дальше?!
И только-только, в следующий вторник, собрался Бахметьев К.
Н. приняться за дело, как в понедельник в ветеранской поликлинике ему сказали:
- Опухоль!
Положили Бахметьева К.
Н. в больницу, из больницы перевели домой (коек на опухольных не хватало), пообещав,
когда нужно будет, в больницу вернуть. И тут в первый раз в
жизни Бахметьев К. Н. понял, что обязательно он умрет. Умирал-то он не
раз, не два, но чтобы обязательно - это впервые.
Дурак ты, дурак, - упрекал себя Бахметьев К.
Н. - Помрешь насовсем, а кто же за тебя сделает - соберет в одну компанию
всех знаменитых Бахметьевых? Никто не сделает, никому дела нет!
Выручил племянник Костенька. Нашелся добрый человек.
Племянник Костенька был крещен под Константина именно
в честь своего дядюшки Константина Николаевича. Потому что случай: Леночка, молода
жена старшего брата Бахметьева К. Н. (братца звали Никанором), незадолго до
родов тонула в речке, а Константин ее спас, вытащил из водоворота. Племянничек родилс
вполне благополучно, но рос мальчишкой вредным: сверстников дергал за уши, сверстниц за
волосенки, маму не слушался, папы у него вскоре не стало - папа погиб на
войне. Мальчишка гордился:
-
Я - самостоятельный! А был бы при мне папочка, я бы ему морду набил. Не
верите?
Костеньке верили.
Взрослый Костенька с дядюшкой-спасителем прежде
почти не встречался, но теперь зачастил к нему с едой и с коньячком о пяти
звездочках. Изредка, ни с того ни с сего, он произносил кого
вместо чего: Кого там делать-то?, Кого, дядя Костя,
тебе взять в магазине?. В народе так говорят, - объяснял Костенька. -
Народ, он не различает предметы неодушевленные от одушевленных.
- Народник нашелся! - удивлялся Бахметьев К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
- Бахметьев К. Н.! Так ты же давно уже наш! Придурка
строишь, будто не знаешь! Ты - с нами! Душой и телом!
- Ей-богу, мужики, не знаю! Это с кем же
есть? Кто такие вы?
- Мы
Память! Усек?! У нас таких, как ты, - подавляющее большинство!
Действительно, под стук костяшек нередко говорилось: кого
в будущем году надобно повесить, кого пожечь, кого выслать за городскую черту,
с какими странами порвать дипломатические отношения. Он все это в одно
впускал, в другое ухо незамедлительно выпускал, поскольку домино -
игра беспартийная, большинство голосов не имеет в ней значения: выигрыш-проигрыш на
голосование не ставится.
Мнилось ему
так, а в действительности большинство снова заговорило известным языком:
когда ты не с нами, значит, против нас!
И
еще спросили у Бахметьева К. Н.:
-
Газетку День читаешь? Внимательно?
- Мне подобная газетка не довелась...
- Доведется!
-
Нет, мужики, не для того выходил я из Ка Пе эС эС, чтобы войти в вашу Память! Мне
и на собственную память грех жаловаться!
-
А русский ли ты человек, Бахметьев Костя?
-
Всю жизнь был русским.
-
А мы сомневаемся. Сколько гоняли козла, не сомневались, нынче - пришло!
- Мне на ваши сомнения плевать и растереть! Или
русские лучше всех? По вас этого не видать!
-
А ты, гад, ты шибко хороший?
-
Я и не претендую!
- Научим -
запретендуешь!
- Не такие учили
- не научили.
- Может, ты
сознательно мечтаешь сделаться нерусским человеком? Таких, учти, народ
сильно не любит.
- А еще бывают
дураки дурнее дураков. Не встречали?
-
А я вот штаны спущу, а ты погляди: хороший я или - плохой? - отозвался самый
ретивый и начал расстегивать ширинку.
Разговор кончился,
и все на свете Бахметьеву К. Н. стало противным и отвратительным, он зачем-то и
еще спросил:
- А что, мужики?
Если по душам: или вам никому никогда не стыдно было быть человеком русским?
Никогда в жизни?
- Поговори у
меня! - замахнулся старикашка с костылем - костылем и замахнулся. По фамилии старикашка был
Семенов, по кличке Соплячок. С таким связываться невозможно, он сейчас начнет
орать, что Бахметьев К. Н. в немецких лагерях полвойны отсиживался, когда
другие на фронтах денно и нощно ковали победу.
Бахметьев К. Н. сам себе объявил: Дурак ты,
дурак и есть! - и умотался прочь с настроением хуже некуда.
А когда на другой
день Бахметьев К. Н. хоть и с опаской, а все-таки пришел погонять в домино,
ему сказали:
- Пшел вон,
сволочь! Отныне и навсегда обходи нас стороной!
И еще кое-что было сказано, и сказано к месту: два года
Бахметьев К. Н. гоношился с доминошниками, вот уже год, как сортирные комбинации снились
ему по ночам, пора было кончать.
Конца, покуда
ты жив, не бывает без начала чего-нибудь нового, и он отправился в районную библиотеку. Он
совершенно не помнил, когда в последний раз ему в библиотеке приходилось бывать.
Может, когда в индустриальном техникуме учился? Техникумовской ему хватало, о
существовании подобных учреждений и еще где-то ему известно не было. Он стал
вспоминать названия книг. Вспомнилась Война и мир. Он ее не
читал, но знал о Наташе Ростовой, о князе Андрее Болконском из политбесед политрука на
фронте. Тогда же он поклялся: живой останусь - прочитаю Льва Николаевича! Живой
остался, а святую клятву забыл. Однако лучше поздно, чем никогда! - правило
известное, и библиотечных лет у него было почти три. Книг за эти годы он прочел
тьму тьмущую, читал денно и нощно - ежели в одной руке ложка, то в другой книжка.
Его фотографию вывесили в районной библиотеке: Бахметьев Константин Николаевич, ветеран-пенсионер, наш
верный читатель. Книги сдает исключительно в срок и даже досрочно. Еще
что-то было написано машинкой под его фотопортретом, он книги читал, читал,
читал, и все чаще приходила ему мысль: что бы такое сделать в результате чтения?
Не обязательно что-то очень государственное, не обязательно очень общественное, но
что-нибудь исследовательское. Что-нибудь библиофильское, хотя бы и вовсе краткое
- на неделю-другую работы.
И
что же пришло ему в его голову?
Ему
пришло: проработать литературу на предмет Бахметьевых.
Иначе говоря, порыться в каталогах на букву
Б, выписать всех авторов под фамилией Бахметьев, составить обзор
их жизнеописаний и произведений, напечатать тот обзор на машинке в трех
экземплярах, переплести в картонные корочки и один экземпляр подарить районке. В
знак благодарности.
А -
что? Если бы все не все, а хотя бы самые постоянные читатели библиотек исполнили подобную
работу - как бы оказалось интересно! Полезно - как?! Заведующая районкой
Вера Васильевна на очередном методическом совещании бибработников обнародовала бы
факт: А у нас один наш читатель... И какое бы это произвело впечатление -
вплоть до городского отдела культуры? И дальше, дальше?!
И только-только, в следующий вторник, собрался Бахметьев К.
Н. приняться за дело, как в понедельник в ветеранской поликлинике ему сказали:
- Опухоль!
Положили Бахметьева К.
Н. в больницу, из больницы перевели домой (коек на опухольных не хватало), пообещав,
когда нужно будет, в больницу вернуть. И тут в первый раз в
жизни Бахметьев К. Н. понял, что обязательно он умрет. Умирал-то он не
раз, не два, но чтобы обязательно - это впервые.
Дурак ты, дурак, - упрекал себя Бахметьев К.
Н. - Помрешь насовсем, а кто же за тебя сделает - соберет в одну компанию
всех знаменитых Бахметьевых? Никто не сделает, никому дела нет!
Выручил племянник Костенька. Нашелся добрый человек.
Племянник Костенька был крещен под Константина именно
в честь своего дядюшки Константина Николаевича. Потому что случай: Леночка, молода
жена старшего брата Бахметьева К. Н. (братца звали Никанором), незадолго до
родов тонула в речке, а Константин ее спас, вытащил из водоворота. Племянничек родилс
вполне благополучно, но рос мальчишкой вредным: сверстников дергал за уши, сверстниц за
волосенки, маму не слушался, папы у него вскоре не стало - папа погиб на
войне. Мальчишка гордился:
-
Я - самостоятельный! А был бы при мне папочка, я бы ему морду набил. Не
верите?
Костеньке верили.
Взрослый Костенька с дядюшкой-спасителем прежде
почти не встречался, но теперь зачастил к нему с едой и с коньячком о пяти
звездочках. Изредка, ни с того ни с сего, он произносил кого
вместо чего: Кого там делать-то?, Кого, дядя Костя,
тебе взять в магазине?. В народе так говорят, - объяснял Костенька. -
Народ, он не различает предметы неодушевленные от одушевленных.
- Народник нашелся! - удивлялся Бахметьев К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18