ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

нервная система уже больше не в
состоянии брать на себя тяжесть тренировочных стрессов, она просто
"отключается", и хоть ты лопни, а тело твое, налитое силой, превращается в
запечатанный сосуд, откуда не выдавишь ни капли энергии.
В таких ситуациях - баста, никаких тренировок, нужен отдых. Когда же
такое случается накануне стартов, лучшего "лекарства", чем стакан сухого
чистого вина, - не придумаешь.
- Ты мучился, когда бросил плавать? - спросил Джон.
- Мучился? Мягко сказано. Мне порой казалось, что жизнь осталась
позади. Спасла работа. Мне повезло, я попал в газету, где умели верить в
человека, даже если ты только что закончил с грехом пополам университет и
у тебя еще на лбу написано, что ты - только спортсмен. В клубной команде я
по-прежнему оставался лидером, и мы собрались в Италию... Меня вызвал
редактор. "Я ничего не имею против ваших увлечений, - сказал он. - Но
теперь вы должны выбирать: или спорт, или работа..." Я выбрал работу.
- Если бы мне так сказали, - запальчиво возразил Крэнстон, - я бы
хлопнул дверью, только меня и видели!
- Я тоже намеревался поступить подобным образом. Но, поразмыслив,
признался себе честно: я уже ничего не дам спорту... и он мне ничего не
даст. В нашем деле нужно вовремя уйти, не тянуть, не цепляться за
воспоминания...
- Ты прав, Олег! Но иногда можно и ошибиться. Когда я переехал в
Штаты, мне чертовски не повезло с тренером. Я проигран отборочные
соревнования и разобиделся на целый мир. Будущее рисовалось мрачнее
Дантова ада: в колледже едва успел перейти на третий курс, денег - ни
шиша, планы мои рухнули, и я оказался погребенным под развалинами
собственного честолюбия...
- И что дальше?
- От полного краха спасла Джейн. Это она свела меня с Маккинли - он
вхож в их дом, но я, честно говоря, невзлюбил его поначалу, решив, что он
подбирается к Джейн. А она мне дороже всего на свете. Сам знаешь, мы,
спортсмены, при всей видимости "сладкой жизни" - автографы там, красивые
девушки, - мы одиноки и привязчивы. Но потом я увидел, что Маккинли с
Джейн - ни-ни, у него какие-то финансовые делишки с ее отцом, господином
Префонтейном.
- Вот уж никогда бы не подумал, что Маккинли - финансист. Он всегда
мне казался недалеким парнем, хотя, правда, себе на уме...
- Это точно. Дон - себе на уме. Я тренируюсь у него, считай, четыре
года, а так и не раскусил, что это за фрукт. Ну да что он за человек -
пусть разбирается его жена, тренер Маккинли - на все сто тысяч монет. Он
мне сказал: "Что, парень, расквасил нос о бортик бассейна и решил
помирать?" И расхохотался, как дьявол. Меня так и подбросило в кресле -
кулаки наперевес... Дон, однако, и с места не двинулся, хоть и видел, что
я не шучу. "А ты, парень, с характером, - похвалил он. - Мне именно такие
и нужны. Завтра в шесть утра быть в "Блэкпуле". И не опаздывать!"
Крэнстон поворошил медными щипцами в камине, последние головешки
догорали скудным пламенем; поднялся, вышел и вскоре вернулся с целой
охапкой березовых поленьев.
Он продолжил свой рассказ:
- Я сразу почувствовал хватку Маккинли: за мной был закреплен
персональный массажист, личный нутрициолог [специалист по питанию], врач,
лаборант, следивший за моими анализами. Поначалу я недоумевал, что это Дон
возится со мной, но, приглядевшись, увидел: таких, как я, у него пятеро, и
с каждым он так возится. Потом понял: он еще не знает, кто заплывет, мы,
пятеро, для него - подопытные кролики...
- Это ты загнул. Настоящий тренер так и должен поступать - не
выделять никого. Спортсмен, если он действительно спортсмен, а не
размазня, должен сам уметь выделяться, - возразил я.
- Ты плохо знаешь Дона. Это... это страшный человек, страшный в своем
фанатическом желании добиться поставленной цели. Впрочем, чего там
скрывать: мне такой и нужен, потому что я сам - фанат, и, кроме плавания,
у меня в жизни есть одна Джейн. Я начал с четырех часов в сутки, а спустя
год не выходил из бассейна по шесть: в воде пил, ел, отдыхал, даже
массировали меня в воде - Дон сварганил переносной гидромассаж. В
семьдесят четвертом я уже плыл стометровку за 51 секунду.
- Что же тогда стряслось с тобой на чемпионате мира в Белграде?
Прости, что задаю этот вопрос, но тогда ты показался мне слишком
расстроенным, чтобы приставать с подобными расспросами, - прервал я
Крэнстона. Я хорошо помнил выражение лица Джона, когда он не попал даже в
финал стометровки. Это было лицо человека, который долго шел вслепую, а,
открыв глаза, обнаружил, что стоит на краю пропасти. Правда, золотая
медаль в эстафете несколько подсластила пилюлю, но - я в этом не
сомневался - не внесла успокоения в душу парня.
- Я сам не пойму до сих пор. Поначалу испугался, как бы Маккинли не
махнул на меня рукой. Но, когда увидел, что Дон сам не в духе, успокоился.
Когда мы вернулись в Штаты, Маккинли сказал: "Ничего, парень, не вешай нос
- я тут кое с кем поговорил и кое-что выяснил. Тебе не хватает
стимуляторов. Физически ты готов, а выложить свои запасы не можешь".
"Анаболики?" - только и спросил я. "Чудак-человек, - рассмеялся Дон.
История с Мондейлом навсегда отбила у меня желание экспериментировать с
анаболиками. Нет, тут нужен принципиально новый подход. Я хочу знать: ты
согласен?" Глупо спрашивать у человека, иссыхающего в пустыне от жажды,
хочет ли он пить. Я не раздумывал ни секунды: "Да!"
Гримаса боли исказила лицо Крэнстона. Он едва не выронил бокал,
скрючился в кресле, держась левой рукой за правый бок.
- Что с тобой, Джонни?
- Ничего. Пройдет, - прикусывая губу, прошептал Крэнстон. Испарина
выступила у него на лбу.
- Нужно лекарство? Где? - Я поспешил к Джону, но он слабо махнул
рукой.
- Сядь. Отпустило. Третий раз хватает за последнюю неделю. О, мы,
великие спортсмены, супермены из стали! - рассмеялся он, и у меня отлегло
от сердца. - Если бы люди знали, как подвержены мы всяким болячкам!
- Ты бы показался врачу.
- Через две недели, - мечтательно сказал Джон, - после Игр, улечу в
Австралию, домой. Это будет наше свадебное путешествие с Джейн... Уедем в
Квисленд, к океану, к Большому барьерному рифу, чтоб не видеть Маккинли, а
заодно и папашу Префонтейна, и забыть, навсегда забыть этот проклятый
спорт!
- Вот тебе и на! Забыть спорт, который дал тебе лучшее, что было в
твоей жизни! Поразительно!
- Да, спорт! Спорт, который превратил меня в амфибию, живущую ради
того, чтобы плавать, плавать и плавать! Ненавижу! - вырвалось у Джона.
- Какого же черта ты пришел в спорт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23