ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Ледок, образовавшийся после первых его слов, растаял.
- Это во-первых. Когда ненароком доведется встретить меня на улице -
ну, на Мейн-стрит, скажем, не подходи ко мне и ничем не выказывай, что мы
с тобой знакомы. Если нужно, я сам подойду к тебе или кто-то скажет, как
найти меня. Это во-вторых.
- Все?
- Пока все.
- Ты чем-то обеспокоен?
- Не будем об этом, мы ведь условились. Меня беспокоит лишь одно -
как бы не опоздать... Времени осталось совсем, совсем мало, в обрез.
Дьявол бы побрал этого плантатора, выращивал бы свои земляные орешки...
всем на радость.
- Знаешь, я хочу пива, - чтобы перевести разговор на другую тему,
сказал я.
- Ящик у тебя за спиной. Кстати, и мне откупорь банку. В горле
действительно пересохло.
Я щелкнул крышкой, и в машине установилась тишина, нарушаемая лишь
мерным гудением мощного мотора.

Вечером, когда Лейк-Плэсид погрузился во тьму, я подходил к "Овалу".
Лед был ярко освещен, конькобежцы в блестящих, обтягивающих костюмах мерно
накручивали километры, тренеры, застывшие по кромке, оживали, когда
спортсмен проносился мимо, что-то кричали или показывали на пальцах и
снова замирали. На флагштоках, вытянутых в одну линию вдоль Ледового
дворца, у входов в который толпился народ - билеты продавали даже на
тренировки, - полоскались на сильном ветру государственные флаги стран -
участниц ХIII зимних Олимпийских игр.
Снега почти не было, дорожки и улица, по которой я только что шагал,
были грязными и пыльными, мороз высушивал ноздреватые сугробики и хватал
за щеки. Пресс-центр светился окнами всех четырех этажей.
Я вошел в здание. Никто не задержал меня, не спросил документы.
Впрочем, пресс-центр, расположившийся в местной школе, еще официально не
работал, о чем можно было легко догадаться по нагромождениям ящиков в
узких проходах; парни в комбинезонах, переругиваясь, таскали цветные
телевизоры "Сони" и спускались с ними в подвал. Я потолкался по этажам,
таблички "Аккредитация" не обнаружил и обратился за помощью к мужчине в
лыжной шапочке. Он посмотрел на меня словно на марсианина и развел руками:
- Понятия не имею, я здесь сам двадцать минут. Да, двадцать, -
повторил он, для верности взглянув на часы.
Еще две попытки выяснить местонахождение аккредитационной комнаты ни
к чему не привели. Мои хаотические толкания по этажам и комнатам все же
дали положительный результат. На четвертом этаже я увидел знакомые буквы
"ТАСС" и толкнул дверь. В просторной комнате стояли три стола, несколько
стульев, телевизор, стучал телетайп, раскладывая по полу бесконечную
ленту, было тепло, и немолодая усталая женщина знакомым московским
говорком объяснила:
- Это вам нужно выйти во двор, по центральной лестнице. Впереди
справа вы увидите одноэтажный деревянный барак. Там аккредитуют. А вы
откуда? - полюбопытствовала она.
- Из Киева.
- Вот уже из Киева приезжают, а где мои - ума не приложу. Нет, я не в
ТАССе, я из "Советского спорта", Николай Семенович уже приехал, а другие
не то в Нью-Йорке застряли, не то в Монреале... Здесь такая неразбериха,
вы даже представить себе не можете! Ни спросить не у кого, ни обратиться,
если что-то нужно. Единственный надежный человек, и тот - полицейский,
этот как часы в шесть приходит закрывать комнату... Это, конечно, только
сейчас в шесть, пока олимпиада не началась, а потом мы будем круглые сутки
работать, ведь это телетайпы ТАСС, мы у них арендуем. Да еще, говорят, и
АПН собирается передавать. Когда мы только управимся?
Видно, женщине так надоело сидеть все одной да одной в этой пустой
комнате, где даже простого дивана, чтоб прилечь, не было, что она никак не
хотела отпускать меня. Я успел за те несколько минут, пока находился в
комнате, узнать, что Роднину и Зайцева встретили здесь по высшему классу -
сплошное внимание, но только все у них спрашивают, как они будут
чувствовать себя на льду, когда выйдут Бабилония и Гарднер. "Нет, вы
только подумайте, - нет спросить бы, как нужно чувствовать себя
американцам в их присутствии! Ой, мне кажется, что судьи будут ставить нам
подножки! Как-то нехорошо пишут в местных газетах про своих - нахваливают,
превозносят до небес, а что они сделали-то в фигурном катании? Стали в
прошлом году в Вене чемпионами мира? Так ведь в отсутствие Родниной, это
же понимать надо! А что они о нашей олимпиаде: что ни газета, что ни
передача - сплошная грязь, ругань, как они так могут! Мы так стараемся,
так ждем эту олимпиаду, вся Москва словно наново на свет рождается...
Неужто им удастся отобрать у нас Игры? Как вы думаете?"
- Руки коротки. - Я поспешил распрощаться.
- Вот и я так думаю, - донеслось мне вслед.
Барак действительно оказался самым настоящим бараком из дерева и
фанеры, носившим во всем своем облике обреченность на слом, стоит лишь
закончиться олимпиаде. В проходной комнате, перегороженной надвое
деревянной стойкой, было накурено, но малолюдно. Два средних лет "ковбоя",
а иначе их никак не назовешь - в широкополых шляпах, в джинсах,
вставленных в короткие сапожки на высоченнейших каблуках, менее всего
напоминали служащих пресс-центра, да еще ведающих аккредитацией. Но я
ошибся.
- Да, сэр, аккредитации выдают здесь. Эй, Джо, поищи-ка карточку -
Олег Романько, - сказал один из них, пониже и покрепче, рассматривая мою
физиономию на фотографии временного удостоверения, полученного еще в
Москве.
- Есть! Прошу, сэр, сюда, - сказал Джо, доставая из железного ящика
вторую половину удостоверения - копию той, что держал в руках его
напарник.
"Ковбой" указал на стул в глубине комнаты, а сам направился к
"поляроиду", укрепленному на штативе.
- Да я же выслал дюжину цветных фото! - сказал я.
- О'кей! - легкомысленно отмахнулся американец. - Падайте в кресло,
сэр!
Я даже не снял дубленку, не успел напустить на лицо достойное момента
выражение, как вспыхнул блиц, потом еще и еще раз, и веселый "ковбой"
взмахнул рукой.
- О'кей, сэр! Русская водка и черная икра!
- О, русская водка! - радостно подхватил второй.
Мне эти приемчики были давно знакомы, не случайно же я прихватил с
собой бутылку "Столичной", но еще никогда у меня не извлекали ее столь
лихо. Да, с такими не соскучишься!
Я поставил на барьер бутылку, и глаза у американцев готовы были
вылезти из орбит. Затмение длилось считанные секунды, в следующий момент
они набросились на мое удостоверение, словно коршуны в предчувствии
богатой добычи: один молниеносно ножницами раскромсал блок фотографий, на
которых меня было так же трудно узнать, как различить в темную ночь, какая
из двух кошек, чьи глаза блистали во тьме, серее, другой схватил
пластмассовый вкладыш, засунул туда часть удостоверения, намазал
переданное ему фото клеем, прихлопнул для верности кулаком, отчего вся
стойка жалобно содрогнулась, тут же сунул вкладыш в специальный аппаратик,
точно катком прокатившийся по моей фотофизиономии, не успел он вытащить
навечно запрессованную фотографию, как второй уже подавал ему
металлическую цепочку, что в мгновение ока была продернута сквозь
отверстия, закреплена, и удостоверение было вручено мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31