ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Самой большой мечтой миссис Джеффертон было то, чтобы ее сын и его молодая жена провели Рождество в семье, в доме Форбсов. Сам Форбс охотно согласился, заявив с присущей ему благосклонностью, что там будет забавно с маленьким Никки и Филиппой, а миссис Форбс даже пригласила родителей Вероны провести Рождество вместе, чтобы две семьи окончательно объединились.
Вероне все это казалось идеальным, но дальше этих пунктов планы будущих супругов не шли. Форбс ждал нового назначения и понятия не имел, где окажется после Нового года.
Для Вероны неопределенность была изнурительной, но она понимала, что должна привыкать к подобным вещам.
– Плачу пенни за одну твою мысль, ангел, – сказал Форбс.
Верона улыбнулась ему с робостью, которая всегда порождала в нем чувство защитника.
– Я просто задумалась, Форбс.
– А я думал, ты устала после хлопот, покупок и простуды на прошлой неделе. Верона кивнула.
– Сейчас со мной все в порядке, и я рада, что все случилось на прошлой неделе, а не на этой. Для невесты, должно быть, ужасно входить в церковь, чихая и кашляя.
– Я все равно хотел бы жениться на тебе даже с красным носом и насморком, – засмеялся Форбс.
«Милый Форбс», – подумала Верона. Он был таким приятным. Она любила смотреть, как он курит сигару, словно лорд. Форбс надел сегодня отлично пошитый серый костюм и «артиллерийский» галстук. Верона была уверена, что все, кто смотрел на ее спутника, безошибочно узнавали в нем военного. На Форбсе словно стоял армейский штамп.
Он никогда не терял чувства юмора. Верона понимала, что выходит замуж за очень доброго, веселого и нежного человека. Форбс был невероятно внимателен к ней, когда она слегла с ужасной простудой, присылал массы цветов, книг и приезжал дважды из Алдершота навестить ее.
Любой девушке трудно было пожелать более преданного кавалера.
Как Верона могла хоть мгновение сомневаться? Она не знала и не осмеливалась спрашивать себя об этом.
За шесть недель Верона не видела Стефана и ничего о нем не слышала.
Обещанная к свадьбе картина не пришла.
Маргарет тоже не вспоминала о Стефане, а Верона больше ни с кем из их компании не встречалась.
Иногда ночью Верона просыпалась и вспоминала дни, когда впервые полюбила Стефана. В то лето он был ее жизнью.
Забавно, что все кончилось, и теперь она ведет жизнь, в которой Стефан не играет никакой роли, в которой преобладает Форбс.
Ланч закончился, и Форбс повез Верону домой. Ему нужно было поехать в Управление повидаться кое с кем, как он сказал. Теперь они встретятся только завтра. Великий День.
В такси Форбс обнял Верону, просунул руку под ее меховой жакет и положил ладонь на ее плоскую, гибкую спину.
– До завтра, моя дорогая, дорогая Верона, – произнес он с необычным волнением.
Верона прильнула к нему неожиданно страстно.
– О, Форбс, милый. Я постараюсь стать тебе хорошей женой.
– Не сомневаюсь, мой ангел. Тебе не нужно даже стараться. И я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
Что-то заставило ее сказать:
– Ты не возражаешь, если я возьму с собой все необходимое и немного порисую в Париже?
Форбс поцеловал Верону, затем сел прямо, тщательно стер носовым платком помаду со своих губ, приятно улыбнулся и пригладил прекрасные блестящие волосы.
– Не думаю, что у тебя там будет время для этого, дорогая. Но посмотрим.
Она хотела бы, чтобы Форбс не говорил этого. Словно холодный палец прикоснулся к ее сердцу. Верона так хотела, чтобы будущий муж одобрял ее занятия живописью. А теперь она чувствовала себя несчастной из-за уже упакованных красок и кистей, из-за мечты о том, как они станут ходить по Монмартру в поисках подходящего вида. Чем же им заниматься всю неделю? Ходить по театрам и кинозалам? Какие бесполезные траты, как сказал бы Стефан. Однако, напомнила себе Верона, она выходила замуж не за Стефана.
Быстрым движением Верона поймала руку Форбса и прижала ее к своей щеке.
– Попроси такси подождать и зайди ко мне на несколько минут, когда мы приедем, – попросила она.
– Зачем, дорогая?
– Не знаю… Просто я хочу побыть с тобой на несколько минут подольше.
Форбс взглянул на часы. Гораздо позже это его действие стало очень тревожить Верону. Форбс все делал по часам – следствие военного воспитания. Все действия были строго расписаны по времени.
– Хорошо, – произнес он, – у меня есть несколько свободных минут. Я заскочу и поздороваюсь с твоими родителями.
– Я хочу не этого. Тем более родителей все равно нет дома. Я просто хочу, чтобы ты на несколько минут обнял меня, – сказала Верона.
Форбс вдруг увидел, что она бледна и взволнована. Он не понимал причин, но любил ее до сумасшествия и был готов обнимать хоть сутки.
Форбс попросил таксиста подождать и прошел в дом вместе с Вероной.
Первое, что она увидела в холле, была большая посылка, обернутая коричневой бумагой и прислоненная к столику. Верона сразу по форме и размерам определила под упаковкой картину. Форбс снял шляпу, перчатки и потер свои замерзшие руки.
– Еще подарок? – спросил он.
– Да, думаю, да, – ответила Верона, глядя на посылку так, будто та ее напугала.
– Какая огромная штука, – сказал Форбс. – Что там?
Верона не успела остановить его. Он взял посылку и понес в гостиную.
– Давай посмотрим…
Вероне хотелось сказать: «Нет, не сейчас… Подожди, я хочу, чтобы ты поцеловал меня…» Но слова не произносились. Она стояла и смотрела зачарованными глазами, как большие, сильные руки Форбса развязывают веревки. Верона чего-то боялась, но это был безымянный страх. Когда оберточная бумага упала с полотна, она сразу поняла, почему ей не хотелось, чтобы Форбс увидел картину.
Посылка пришла от Стефана. Обещанный свадебный подарок – портрет самой Вероны. Один из тех, которые он сделал прошлым летом. Голова и плечи. Типичный Стефан Бест, показавший свою способность воссоздавать жизненность и характер рисуемого человека.
Верона в зеленом платье, в сатиновом плащике, спадавшем с плеч и оставившем их обнаженными. Ее голова была откинута назад, а глаза полузакрыты. Поза выглядела любопытно томной – полузакрытые глаза и красные губы, словно тянущиеся для поцелуя. Длинные каштановые волосы падали немного беспорядочно и прикрывали одну бровь. Их красно-коричневый цвет резко контрастировал с жемчужным оттенком кожи.
Верона смотрела на портрет, и ее сердце, казалось, сначала дико забилось, а потом едва не остановилось. Почему Стефан прислал именно эту картину? Он клялся, что никогда с ней не расстанется. Она висела на стене напротив его кровати в студии. Верона помнила очень хорошо, как позировала, как Стефан отбросил кисти, подошел к ней и обнял ее.
– Ты славное существо, моя Верона, – сказал он. – Когда ты в зеленом платье, в тебе есть что-то языческое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51