Доктор сожмурился, но смог увидеть лишь камеры, свисающие с высоких каменных стен. Маккой занервничал еще больше, когда до него вдруг дошло, что за процессом будет следить вся Галактика, но мысль, что Спок и экипаж "Энтерпрайза" тоже получат возможность смотреть на них, успокоила его. Он окинул взглядом расположенные ярусами ряды для зрителей как раз в тот момент, когда канцлер Азетбур, великолепная и ослепительно красивая, вошла в зал в окружении свиты. С той ночи, когда умер ее отец, Маккой не видел Азетбур и не разговаривал с ней. Ее вид вселил в него надежду. Как и отец, он поступала разумно, имела чувство сострадания и была очень умна Не могло быть, чтобы она верила в то, что капитан совершил это преступление…
Зрители начали скандировать, сначала негромко, но постепенно перешли на громоподобный рев, от которого стал сотрясаться воздух.
– Кирк! Кирк! Кирк! Кирк!
Доктор судорожно схватился за ограждение, боясь, что дрожащие, не слушающиеся ноги подведут его Джим на происходящее не реагировал и соблюдал молчание и холодное спокойствие. Маккой знал, что смерть канцлера была для него тяжелым ударом, он глубоко опечалился, – вместе с Горконом пропала последняя надежда достичь мира в Галактике У самого доктора тоже не было большого желания говорить. Он восхищался и уважал Горкона, как и многие другие, с кем тот встречался, но канцлер умер только потому, что Маккою, врачу Звездного Флота, не требовалось изучать анатомию Клингонов. Он мог бы и сам этим заняться, но были и другие важные дела, а, кроме того, теоретически предполагалось, что звездолеты Федерации не должны встречаться с Клингонами.
Теоретически.
"Может, исходная посылка настолько ужасна, что мы не можем сами себе в этом признаться? – подумал Маккой. – Жизнь Клингона не стоит того, чтобы ее спасать.
Рев стал таким оглушительным, что мешал доктору думать На площадку огромной арены вышел темнокожий, широкоплечий, крепко сложенный адвокат подсудимых Во время их первой и очень короткой встречи Маккоя одолевали другие мысли, и он не запомнил его имени. В памяти осталось лишь, как сильно он удивился тому, что приятный молодой Клингон, на первый взгляд, был искренне заинтересован помочь своим клиентам, хотя и не мог гарантировать благоприятного вердикта.
Защитник протянул Маккою и Кирку два странных прибора и, увидев замешательство доктора, показал, как ими пользоваться Кирк разобрался сам и, наклонившись к доктору, прокричал ему на ухо:
– Это прибор для перевода.
Маккой понимающе кивнул и поднес его к уху. Тут из полумрака появился генерал Чанг. Публика в ожидании замерла.
"Подсудимые, обвинение, защита, – подумал Маккой – А где же судья и присяжные?"
С самодовольным видом генерал Чанг начал говорить, и Маккой был убежден, что Клингон давно ожидал этого момента. Доктор поправил прибор для перевода и стал внимательно слушать – Как государственный обвинитель, – сказал Чанг, – я заявляю, что "Энтерпрайз" открыл без каких-либо оснований огонь по "Кроносу-1", в то время как канцлер Горкон и его советники полагали, что после официального обеда на борту звездолета Федерации по приглашению капитана Кирка в девятнадцать часов тридцать минут того же вечера им ничего не могло угрожать, – Чанг повернулся к Кирку и с легкой усмешкой спросил:
– Вы это отрицаете?
– Кирк! Кирк! – улюлюкали зрители. Маккой услышал скрежет металла по камню и оглянулся на звук, успев заметить невероятно бледное лицо судьи.
Толпа затихла.
– Пусть подсудимый ответит, – сказал судья. На его руке была надета перчатка с выступающими на ней гвоздями, с прикрепленной матовой металлической сферой, служившей, как понял Маккой, судейским молоточком.
У Кирка на лице заходили желваки.
– Я не отрицаю того, что пригласил их на обед.
– Вы были пьяны во время обеда? – вкрадчиво спросил Чанг.
– Что?! – негодующе воскликнул Кирк.
– А разве не является неоспоримым тот факт, – продолжал генерал, что на обеде подавался ромуланский эль, напиток, запрещенный в Федерации из-за своей крепости?
– Да, подавался, – признался Джим Кирк. Маккой посмотрел себе под ноги и покачал головой. "Почему наш защитник не выражает протест? Это не суд, а самое настоящее судилище.
***
– Это не суд, а самое настоящее судилище, – возбужденно сказал контр-адмирал Смилли президенту Ра-горатрею.
Он прекрасно знал Джима Кирка и Леонарда Маккоя – двух ценнейших офицеров Звездного Флота. Оба хорошо послужили Федерации и должны были уходить в запас. Офицеры заслуживали лучшей участи, чем суда.
Если бы только он мог убедить президента попытаться предпринять что-нибудь для их спасения… После освобождения Кирка и Маккоя в дело вступили бы дипломаты и все уладили бы. Смилли был абсолютно уверен, что Клингоны находились в слишком безвыходном положении и не могли позволить себе вступить в войну. Адмирал невольно посмотрел на Сарека, который, по его мнению, настроил президента против активных действий.
Сарек не обращал на Смилли внимания, президент даже не взглянул в его сторону, увлекшись происходящим на экране. Смилли вздохнул и стал вместе с другими следить за разворачивающимися событиями.
***
Маккой наблюдал, как самодовольный Чанг расхаживал взад-вперед перед скамьей подсудимых.
– Значит, вы по-прежнему утверждаете, что ваш корабль не вел огонь по "Кроносу-1". А вы знали бы, если б он действительно стрелял? Полноте, капитан. Приборы не зарегистрировали в секторе других кораблей.
– В данном секторе их в самом деле не было, – подтвердил Кирк.
"Черт тебя побери, Джим, – захотелось крикнуть Маккою, – ты что, хочешь добиться высшей меры наказания для нас?"
– У вас не было в тот вечер возможности проверить банк данных вашего корабля?
– Да, была, и я проверил его, – невозмутимо ответил Джим Кирк.
– И о чем они вам сказали? Капитан заколебался.
– О том, что мы выпустили две фотонные торпеды, но…
Вторая часть ответа потонула в визге толпы. Чанг презрительно ухмыльнулся.
– У меня вопросов к свидетелю нет. Чанг удалился под удары молоточка судьи, призывающего к порядку. Страх Маккоя перерос в настоящую злость, когда вышел следующий свидетель – один из охранников канцлера Горкона.
Доктор узнал его, но только теперь он был без правой руки. Маккой до предела возмутился: руку пострадавшего можно было найти и реклонировать, если она сильно повредилась, или, в крайнем случае, поставить протез.
Однако обвинение предпочло выставить жертву нападения в таком виде, в каком он предстал перед всеми, чтобы сыграть на чувствах толпы. Могло, впрочем, быть и так, что охранник, как и Чанг, отказался от медицинского вмешательства, дабы похваляться ранением как доказательством своей храбрости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Зрители начали скандировать, сначала негромко, но постепенно перешли на громоподобный рев, от которого стал сотрясаться воздух.
– Кирк! Кирк! Кирк! Кирк!
Доктор судорожно схватился за ограждение, боясь, что дрожащие, не слушающиеся ноги подведут его Джим на происходящее не реагировал и соблюдал молчание и холодное спокойствие. Маккой знал, что смерть канцлера была для него тяжелым ударом, он глубоко опечалился, – вместе с Горконом пропала последняя надежда достичь мира в Галактике У самого доктора тоже не было большого желания говорить. Он восхищался и уважал Горкона, как и многие другие, с кем тот встречался, но канцлер умер только потому, что Маккою, врачу Звездного Флота, не требовалось изучать анатомию Клингонов. Он мог бы и сам этим заняться, но были и другие важные дела, а, кроме того, теоретически предполагалось, что звездолеты Федерации не должны встречаться с Клингонами.
Теоретически.
"Может, исходная посылка настолько ужасна, что мы не можем сами себе в этом признаться? – подумал Маккой. – Жизнь Клингона не стоит того, чтобы ее спасать.
Рев стал таким оглушительным, что мешал доктору думать На площадку огромной арены вышел темнокожий, широкоплечий, крепко сложенный адвокат подсудимых Во время их первой и очень короткой встречи Маккоя одолевали другие мысли, и он не запомнил его имени. В памяти осталось лишь, как сильно он удивился тому, что приятный молодой Клингон, на первый взгляд, был искренне заинтересован помочь своим клиентам, хотя и не мог гарантировать благоприятного вердикта.
Защитник протянул Маккою и Кирку два странных прибора и, увидев замешательство доктора, показал, как ими пользоваться Кирк разобрался сам и, наклонившись к доктору, прокричал ему на ухо:
– Это прибор для перевода.
Маккой понимающе кивнул и поднес его к уху. Тут из полумрака появился генерал Чанг. Публика в ожидании замерла.
"Подсудимые, обвинение, защита, – подумал Маккой – А где же судья и присяжные?"
С самодовольным видом генерал Чанг начал говорить, и Маккой был убежден, что Клингон давно ожидал этого момента. Доктор поправил прибор для перевода и стал внимательно слушать – Как государственный обвинитель, – сказал Чанг, – я заявляю, что "Энтерпрайз" открыл без каких-либо оснований огонь по "Кроносу-1", в то время как канцлер Горкон и его советники полагали, что после официального обеда на борту звездолета Федерации по приглашению капитана Кирка в девятнадцать часов тридцать минут того же вечера им ничего не могло угрожать, – Чанг повернулся к Кирку и с легкой усмешкой спросил:
– Вы это отрицаете?
– Кирк! Кирк! – улюлюкали зрители. Маккой услышал скрежет металла по камню и оглянулся на звук, успев заметить невероятно бледное лицо судьи.
Толпа затихла.
– Пусть подсудимый ответит, – сказал судья. На его руке была надета перчатка с выступающими на ней гвоздями, с прикрепленной матовой металлической сферой, служившей, как понял Маккой, судейским молоточком.
У Кирка на лице заходили желваки.
– Я не отрицаю того, что пригласил их на обед.
– Вы были пьяны во время обеда? – вкрадчиво спросил Чанг.
– Что?! – негодующе воскликнул Кирк.
– А разве не является неоспоримым тот факт, – продолжал генерал, что на обеде подавался ромуланский эль, напиток, запрещенный в Федерации из-за своей крепости?
– Да, подавался, – признался Джим Кирк. Маккой посмотрел себе под ноги и покачал головой. "Почему наш защитник не выражает протест? Это не суд, а самое настоящее судилище.
***
– Это не суд, а самое настоящее судилище, – возбужденно сказал контр-адмирал Смилли президенту Ра-горатрею.
Он прекрасно знал Джима Кирка и Леонарда Маккоя – двух ценнейших офицеров Звездного Флота. Оба хорошо послужили Федерации и должны были уходить в запас. Офицеры заслуживали лучшей участи, чем суда.
Если бы только он мог убедить президента попытаться предпринять что-нибудь для их спасения… После освобождения Кирка и Маккоя в дело вступили бы дипломаты и все уладили бы. Смилли был абсолютно уверен, что Клингоны находились в слишком безвыходном положении и не могли позволить себе вступить в войну. Адмирал невольно посмотрел на Сарека, который, по его мнению, настроил президента против активных действий.
Сарек не обращал на Смилли внимания, президент даже не взглянул в его сторону, увлекшись происходящим на экране. Смилли вздохнул и стал вместе с другими следить за разворачивающимися событиями.
***
Маккой наблюдал, как самодовольный Чанг расхаживал взад-вперед перед скамьей подсудимых.
– Значит, вы по-прежнему утверждаете, что ваш корабль не вел огонь по "Кроносу-1". А вы знали бы, если б он действительно стрелял? Полноте, капитан. Приборы не зарегистрировали в секторе других кораблей.
– В данном секторе их в самом деле не было, – подтвердил Кирк.
"Черт тебя побери, Джим, – захотелось крикнуть Маккою, – ты что, хочешь добиться высшей меры наказания для нас?"
– У вас не было в тот вечер возможности проверить банк данных вашего корабля?
– Да, была, и я проверил его, – невозмутимо ответил Джим Кирк.
– И о чем они вам сказали? Капитан заколебался.
– О том, что мы выпустили две фотонные торпеды, но…
Вторая часть ответа потонула в визге толпы. Чанг презрительно ухмыльнулся.
– У меня вопросов к свидетелю нет. Чанг удалился под удары молоточка судьи, призывающего к порядку. Страх Маккоя перерос в настоящую злость, когда вышел следующий свидетель – один из охранников канцлера Горкона.
Доктор узнал его, но только теперь он был без правой руки. Маккой до предела возмутился: руку пострадавшего можно было найти и реклонировать, если она сильно повредилась, или, в крайнем случае, поставить протез.
Однако обвинение предпочло выставить жертву нападения в таком виде, в каком он предстал перед всеми, чтобы сыграть на чувствах толпы. Могло, впрочем, быть и так, что охранник, как и Чанг, отказался от медицинского вмешательства, дабы похваляться ранением как доказательством своей храбрости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61