Но промахнулся — тот ловко увернулнся. Оружие валялось всего в двух шагах от них. Раф прыгнул за ним, но в ту же секунду огромнная тяжесть снова обрушилась на него, словно взрывом вышибив воздух из легких. Он ощутил, сильный удар булыжником в лицо и обжигаюнщую боль, волнами накатывающуюся от плеча. Откуда-то издалека доносилось завывание Беллы.
Раф перевернулся, с трудом пытаясь поднятьнся на колени. И в тот же миг широкая ступня в поношенной сандалии пнула его прямо в лицо. Он схватил ее, рванул изо всех сил на себя, сванлив нападавшего на землю, и услышал свой собнственный надрывный крик от адской боли в пленче. А затем, ощутив власть над повергнутым тенлом, вцепился в него и, круша ненавистную плоть, чувствовал, как хрустят суставы под его кулаками. Когда же острые когти впились в его лицо, он только застонал, продолжая избивать чужака до тех пор, пока с ним не было поконнчено. Не успел он опомниться, как чьи-то тверндые, словно каменные, руки опрокинули его нанвзничь. Слепо отбиваясь, он пытался переверннуться, чтобы защитить цилиндр и тело.
Докрасна раскаленные тиски сомкнулись на его ноге. Он попытался дотянуться до оружия, которое лежало совсем рядом, но запущенный в него булыжник осадил его, легкие, казалось, в то мгновение разорвались на тысячи маленьнких кусочков. Его руки и ноги все еще двиганлись, однако он уже не понимал, куда и зачем ему надо ползти…
А потом перед глазами полыхнуло яркое планмя и медленно погасло. Раф чувствовал, как руншится и исчезает окружающий мир, погружаясь в непроглядную темноту.
Он лежал на спине и прислушивался к голонсам налетчиков.
— Он дерется как настоящий дьявол!
— …у него не жилы, а стальные прутья!
— Добьем их…
Но сыпавшиеся на Рафа удары казались ему смягченными, словно били его через подушку. Избиение продолжалось так долго, что Раф даже не заметил, когда оно прекратилось. Он плавал в тишине, как в море расплавленного свинца. Но звуки вторглись и сюда, в спасительное для него беспамятство. Это было чье-то настойчивое озлобнленное рычание и знакомый тонкий плач…
Белла!
Раф шевельнул рукой, ощупал израненное линцо и протер слипшиеся от крови веки. Сквозь красное марево он увидел Беллу, прижатую к стене налетчиком в плаще. Руки его энергично поднимались и опускались, снова и снова… Сденлав над собой усилие, Раф пошарил рядом и нанщупал твердую рукоять пистолета. Извиваясь от боли, как червяк на крючке, он попытался сесть и с трудом подтянул к себе оружие. Ему удалось поднять пистолет, сквозь кроваво-красный полунмрак нацелиться на желтый плащ и выстрелить. Налетчик рухнул, как подкошенный. Но другой тут же схватил Беллу и прикрылся ею, как щинтом.
— Мы убьем твою женщину, — угрожающе занявил он. — Отдай нам императорского раба и убинрайся. Мы сильнее вас!
Но Раф почти не слышал его — он не спускал глаз с Беллы. Она висела в лапах налетчика, маленькая и слабая. Но вот Раф заметил едва уловимое движение ее руки.
— К чему так сопротивляться, дурак? — прондолжал скрежетать налетчик.
А Белла тем временем осторожно дотянулась до пояса. В полосе света блеснула сталь. Раф виндел, как ее тонкая рука шарила, нащупывая уязнвимое место между пластинками панциря; потом молниеносное движение — и прикрывшийся Белнлой налетчик скрючился, захрипел, затем неукнлюже свалился к ее ногам. Лезвие клинка еще раз вонзилось в его тело… За спиной Беллы метннулась темная тень. Раф поспешно выстрелил, но промахнулся. Однако и после этого чужак оснтался стоять на месте, что-то выкрикивая на странном языке. Раф поморгал слипающимися веками и снова прицелился, ориентируясь по гонлосу. Это было рискованно — Белла стояла совсем рядом.
— Подожди, Раф, — остановила она его. Она торопливо и неразборчиво заговорила с чужаком. Тот ей ответил.
— Раф, это йилианин, как и я, — объяснила Белла. — Он дал мне пароль.
— Пароль, черт возьми! — с трудом выдавил Раф.
— Послушай, Раф, он нужен нам. Если мы сохраним ему жизнь, он будет нашим рабом. Это правда, Раф. Таков закон Йилии.
В этот момент оружие выпало из слабых рук Рафа. Он попытался поднять его, преодолевая свою проклятую слабость, но только тихо застоннал.
До него доносились звуки незнакомого говора. Тонкий голос Беллы переплетался с рокотом йилианина. Раф сделал еще одну попытку…
— Белла…
— Да, да, Раф. Теперь все будет хорошо. Тхой-хой проводит нас…
— Возьми оружие, — задыхаясь, шептал Раф. — Убедись, что все мертвы… все…
— Раф, если мы сейчас же не уйдем отсюда…
— Ничего не бойся, Белла. Здесь нет никаких законов. Не оставляй им шанс… чтобы ни один раненый дьявол не сумел выследить нас, — не слушая ее, из последних сил прошептал Раф и снова впал в забытье…
Только позже, в смутном воспоминании, всплыли крепкие руки, которые несли его. Боль, точно огненное одеяло, окутавшее его, и неожинданно холодный порыв ночного ветра. А затем голоса, бряцанье ключей, наконец ложе из сванленных в кучу шкур… И — руки Беллы, ее тепнлое дыхание на его лице.
— Раф… бедный Раф…
Задыхаясь, он снова и снова пытался говонрить.
— Наш мальчик…— сказал он. Это было так важно — объяснить Белле все, как есть.
— Наш мальчик куплен не просто за деньги, его жизнь оплачена и нашей кровью, Белла. Он теперь наш мальчик, наш…
Тяжело опершись на палку, Раф задумчиво смотрел на жену и новорожденного сына. Рядом Txoй-хой стирал тряпки в жестяной лоханни, у самой двери.
— Я представлял себе все это совсем иначе, — с горечью продолжал Раф. — Не здесь, в этой ланчуге на окраине гетто, не так. Но оказывается, и так бывает, Белла.
— Не горюй, Раф, — попробовала утешить его Белла, — вот поправишься и подремонтируешь домик, побелишь его, будет намного лучше. Ну а сейчас мы по крайней мере в безопасности, на другом конец Тамбула — далеко от базара, уж здесь они Роуна не найдут.
— Мой сын, — с нежностью произнес Раф, прикоснувшись к крохотному мягкому комочнку. — Как знать, может, уже в пятнадцать лет он станет взрослым человеком.
Глава первая
Топчась возле моющей посуду матери, Роун надоедливо канючил.
— Нет, — сказала Белла строго, — гулять мы сейчас не пойдем. Ты же видишь — у меня мнонго работы: надо перемолоть овсяную крупу, нанчистить улиток, приготовить еду. Потом помыть кисточки, чтобы папа мог немного покрасить, когда вернется из города с работы. Ну, а тогда… Ну-ка, перестань! — закричала в отчаянии Белла, увидев, что Роун пытается приклеить кусочек бунмажки к стене.
— А у папы получается, — захныкал он, так и не сумев приклеить бумажку.
Тут же у него потекло из носа, и он вытерся о край шторы.
— Ну, не о штору же! — вскипела Белла. — Я только что их постирала! У меня больше нет ни кусочка мыла!
Роун потянулся к солонке — если брать соль понемногу, то у нее просто восхитительный вкус!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Раф перевернулся, с трудом пытаясь поднятьнся на колени. И в тот же миг широкая ступня в поношенной сандалии пнула его прямо в лицо. Он схватил ее, рванул изо всех сил на себя, сванлив нападавшего на землю, и услышал свой собнственный надрывный крик от адской боли в пленче. А затем, ощутив власть над повергнутым тенлом, вцепился в него и, круша ненавистную плоть, чувствовал, как хрустят суставы под его кулаками. Когда же острые когти впились в его лицо, он только застонал, продолжая избивать чужака до тех пор, пока с ним не было поконнчено. Не успел он опомниться, как чьи-то тверндые, словно каменные, руки опрокинули его нанвзничь. Слепо отбиваясь, он пытался переверннуться, чтобы защитить цилиндр и тело.
Докрасна раскаленные тиски сомкнулись на его ноге. Он попытался дотянуться до оружия, которое лежало совсем рядом, но запущенный в него булыжник осадил его, легкие, казалось, в то мгновение разорвались на тысячи маленьнких кусочков. Его руки и ноги все еще двиганлись, однако он уже не понимал, куда и зачем ему надо ползти…
А потом перед глазами полыхнуло яркое планмя и медленно погасло. Раф чувствовал, как руншится и исчезает окружающий мир, погружаясь в непроглядную темноту.
Он лежал на спине и прислушивался к голонсам налетчиков.
— Он дерется как настоящий дьявол!
— …у него не жилы, а стальные прутья!
— Добьем их…
Но сыпавшиеся на Рафа удары казались ему смягченными, словно били его через подушку. Избиение продолжалось так долго, что Раф даже не заметил, когда оно прекратилось. Он плавал в тишине, как в море расплавленного свинца. Но звуки вторглись и сюда, в спасительное для него беспамятство. Это было чье-то настойчивое озлобнленное рычание и знакомый тонкий плач…
Белла!
Раф шевельнул рукой, ощупал израненное линцо и протер слипшиеся от крови веки. Сквозь красное марево он увидел Беллу, прижатую к стене налетчиком в плаще. Руки его энергично поднимались и опускались, снова и снова… Сденлав над собой усилие, Раф пошарил рядом и нанщупал твердую рукоять пистолета. Извиваясь от боли, как червяк на крючке, он попытался сесть и с трудом подтянул к себе оружие. Ему удалось поднять пистолет, сквозь кроваво-красный полунмрак нацелиться на желтый плащ и выстрелить. Налетчик рухнул, как подкошенный. Но другой тут же схватил Беллу и прикрылся ею, как щинтом.
— Мы убьем твою женщину, — угрожающе занявил он. — Отдай нам императорского раба и убинрайся. Мы сильнее вас!
Но Раф почти не слышал его — он не спускал глаз с Беллы. Она висела в лапах налетчика, маленькая и слабая. Но вот Раф заметил едва уловимое движение ее руки.
— К чему так сопротивляться, дурак? — прондолжал скрежетать налетчик.
А Белла тем временем осторожно дотянулась до пояса. В полосе света блеснула сталь. Раф виндел, как ее тонкая рука шарила, нащупывая уязнвимое место между пластинками панциря; потом молниеносное движение — и прикрывшийся Белнлой налетчик скрючился, захрипел, затем неукнлюже свалился к ее ногам. Лезвие клинка еще раз вонзилось в его тело… За спиной Беллы метннулась темная тень. Раф поспешно выстрелил, но промахнулся. Однако и после этого чужак оснтался стоять на месте, что-то выкрикивая на странном языке. Раф поморгал слипающимися веками и снова прицелился, ориентируясь по гонлосу. Это было рискованно — Белла стояла совсем рядом.
— Подожди, Раф, — остановила она его. Она торопливо и неразборчиво заговорила с чужаком. Тот ей ответил.
— Раф, это йилианин, как и я, — объяснила Белла. — Он дал мне пароль.
— Пароль, черт возьми! — с трудом выдавил Раф.
— Послушай, Раф, он нужен нам. Если мы сохраним ему жизнь, он будет нашим рабом. Это правда, Раф. Таков закон Йилии.
В этот момент оружие выпало из слабых рук Рафа. Он попытался поднять его, преодолевая свою проклятую слабость, но только тихо застоннал.
До него доносились звуки незнакомого говора. Тонкий голос Беллы переплетался с рокотом йилианина. Раф сделал еще одну попытку…
— Белла…
— Да, да, Раф. Теперь все будет хорошо. Тхой-хой проводит нас…
— Возьми оружие, — задыхаясь, шептал Раф. — Убедись, что все мертвы… все…
— Раф, если мы сейчас же не уйдем отсюда…
— Ничего не бойся, Белла. Здесь нет никаких законов. Не оставляй им шанс… чтобы ни один раненый дьявол не сумел выследить нас, — не слушая ее, из последних сил прошептал Раф и снова впал в забытье…
Только позже, в смутном воспоминании, всплыли крепкие руки, которые несли его. Боль, точно огненное одеяло, окутавшее его, и неожинданно холодный порыв ночного ветра. А затем голоса, бряцанье ключей, наконец ложе из сванленных в кучу шкур… И — руки Беллы, ее тепнлое дыхание на его лице.
— Раф… бедный Раф…
Задыхаясь, он снова и снова пытался говонрить.
— Наш мальчик…— сказал он. Это было так важно — объяснить Белле все, как есть.
— Наш мальчик куплен не просто за деньги, его жизнь оплачена и нашей кровью, Белла. Он теперь наш мальчик, наш…
Тяжело опершись на палку, Раф задумчиво смотрел на жену и новорожденного сына. Рядом Txoй-хой стирал тряпки в жестяной лоханни, у самой двери.
— Я представлял себе все это совсем иначе, — с горечью продолжал Раф. — Не здесь, в этой ланчуге на окраине гетто, не так. Но оказывается, и так бывает, Белла.
— Не горюй, Раф, — попробовала утешить его Белла, — вот поправишься и подремонтируешь домик, побелишь его, будет намного лучше. Ну а сейчас мы по крайней мере в безопасности, на другом конец Тамбула — далеко от базара, уж здесь они Роуна не найдут.
— Мой сын, — с нежностью произнес Раф, прикоснувшись к крохотному мягкому комочнку. — Как знать, может, уже в пятнадцать лет он станет взрослым человеком.
Глава первая
Топчась возле моющей посуду матери, Роун надоедливо канючил.
— Нет, — сказала Белла строго, — гулять мы сейчас не пойдем. Ты же видишь — у меня мнонго работы: надо перемолоть овсяную крупу, нанчистить улиток, приготовить еду. Потом помыть кисточки, чтобы папа мог немного покрасить, когда вернется из города с работы. Ну, а тогда… Ну-ка, перестань! — закричала в отчаянии Белла, увидев, что Роун пытается приклеить кусочек бунмажки к стене.
— А у папы получается, — захныкал он, так и не сумев приклеить бумажку.
Тут же у него потекло из носа, и он вытерся о край шторы.
— Ну, не о штору же! — вскипела Белла. — Я только что их постирала! У меня больше нет ни кусочка мыла!
Роун потянулся к солонке — если брать соль понемногу, то у нее просто восхитительный вкус!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86