Он заметил, что я гляжу на него и издал мягкое кудахтанье, которое, видимо, означало смех.
— Извините меня, — сказал он. — Я нахожу ваше любопытство поразительным. Я подозреваю, что в момент вашего растворения вы вытягиваете шею, чтобы раскрыть состав растворителя.
— Это просто безобидная эксцентричность, — сказал я. — Такая же, как ваши вкусы в одежде.
— Вы превозносите свой самоконтроль, — сказал он не столь искренне, как прежде. — Но что если перед вами предстанут аномалии настолько грандиозные, что ваше сознание будет не в состоянии ассимилировать их? Сохраните ли вы тогда хладнокровие? — он поднял руку, щелкнув пальцами. Лавина огня окутала его; его улыбка пульсировала в горячем мерцании, языки пламени бушевали вокруг меня. Я не сдавал позиций частично из-за того, что был парализован, а частично из-за того, что не верил в реальность •увиденного. Он снова щелкнул пальцами и вокруг нас была уже зеленая трава, и солнце сверкало на поверхности в десяти футах над нами. Маленькая рыбка осторожно проплыла между нами, и он небрежно отмахнулся от нее и снова щелкнул пальцами. Падал снег. Толстый слой его покрывал стол, голову моего визави. Дыхание его украшалось ледяными хрусталиками.
— Ловко, — сказал я. — А хороши ли вы в трюках с картами? Он смахнул лед и сжал пальцы.
— Вы не поражены, — сказал он обыденным голосом. — Манипуляции со Вселенной ничего не значат для вас?
Я деланно зевнул. Значит, это была не фальшивка.
— Со Вселенной? — сказал я. — Или со мной?
— Вы удивительная натура, Флорин. Чего вы хотите? Что движет вами?
— Кто спрашивает меня об этом?
— Можете называть меня Дисс. Представьте себе… существуют иные заинтересованные стороны, кроме тех, которые вам хорошо известны. Вы играете на гораздо большей сцене, чем до сих пор представляли себе. Поэтому должны вести себя осторожно.
Я зевнул еще раз.
— Я устал. Мне нужны сон, пища, любовь — все, кроме общения с таинственными жуликами, которые делают намеки, что в недалеком будущем предстоят великие свершения и что самое выигрышное дело — не совать нос куда не надо. Кто вы, Дисс? Кого вы представляете? Действительно ли вы выглядите как Александр Македонский в шкуре крокодила или это только мое видение, страдающее разлитием желчи?
— Я представитель определенных сил в Космосе. Моя наружность не имеет значения. Самого факта моего существования достаточно.
— Барделл говорил что-то о вторжении.
— Слово, обозначающее примитивный взгляд на действительность.
— Что вы оккупируете? Землю или Грейфел? Я получил удовольствие, заметив, как дернулась его голова.
— Что вы знаете о Грейфеле, мистер Флорин?
— Ну, находитесь в системе Вулф-9, в 28 световых годах от старого доброго Чикаго. — Я выдал широкую счастливую улыбку. Он нахмурился и потянулся почти небрежно за чем-то на столе. Я начал быстро подниматься, но лампа-вспышка, размером с небо, мигнула и погрузила все в темноту, чернее, чем в закрытой банке с краской. Я рванулся через стол, мои пальцы ухватили что-то горячее, как духовка, и скользкое, как сырая печень. Я услышал взволнованное шипение и снова схватил, но уже что-то маленькое, тяжелое, сложной формы, что отчаянно сопротивлялось и затем освободилось. Раздался сердитый вопль, слова, которые произносились быстрее, чем я был способен разобрать, затем ослепительный взрыв.
XX
Она сидела напротив, закутанная в старое поношенное пальто с жалким облезшим воротником. В глядящих на меня глазах было вопросительное выражение.
— Не говори мне ничего, — произнес я таким голосом, что даже мне самому показалось, что я пьян. —Я сидел здесь с закрытыми глазами, напевал старые хоровые матросские песни на нелитературном амхарском; поэтому ты присела, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке. Со мной не все в порядке. Со мной далеко не все в порядке. Я так далек от того, чтобы быть в порядке, что дальше некуда.
Она попыталась сказать что-то, но я оборвал.
— Давай пропустим все остальные строчки; перепрыгнем сразу к тому месту, где ты говоришь, что я в опасности, а я отправляюсь в ночь в конном строю, чтобы еще раз сложить голову.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать.
— Я имею в виду, что мы сидели и толковали об этом раньше. Все сущее чем-то представляется. Обычно не тем, чем является на самом деле. Кем являешься ты? — я потянулся через стол и взял ее за руку. Она была холодной и гладкой и не шевельнулась, когда мои пальцы сомкнулись. Я сказал: — Слушай внимательно, Курия. Я знаю, как тебя зовут, потому что ты сказала уже мне об этом. Сидя на этом самом месте… — Я остановился и обвел взглядом комнату. Она была отделана сосновыми панелями, лак от них почернел от времени и грязи. Вывеска на стене приглашала меня пить пиво «Манру».
— …или почти на этом месте. Ты сказала, что пришла по пригла…
— Ты имеешь в виду телефонный звонок?
— 0'кей, телефонный звонок. Или почтовый голубь. Это неважно.
— Флорин, ты несешь какую-то околесицу. Ты сказал по телефону, что дело срочное.
— И ты примчалась посреди ночи.
— Конечно.
— Кто вы, мисс Реджис?
Она смотрела на меня большими и печальными глазами.
— Флорин, — прошептала она, — ты меня не узнаешь? Я твоя жена. Я хитро посмотрел на нее.
— Да? В прошлый раз ты говорила, что мы раньше никогда не встречались.
— Я знала, что ты перегружен работой. Это было свыше человеческих сил.
— Ты когда-нибудь слышала о месте под названием Грейфел?
— Конечно, это деревушка у озера Вулф, где мы отдыхали прошлым летом.
— Само собой. Глупо с моей стороны. Двадцать восемь миль откуда?
— От Чикаго.
— Еще одно: среди тесного круга наших близких друзей случайно нет рыжего? Она почти улыбнулась.
— Ты имеешь в виду Сида?
— Это Дисс, если прочитать наоборот. Только с одним «с». Надо это отметить. Может быть, это важно.
— Бедный Флорин, — начала она, но я отмахнулся.
— Давай приведем факты в порядок, — сказал я. — Может быть, у нас и нет никаких фактов, но мы их все равно приведем в порядок. Факт номер один — несколько часов назад я спал здоровым сном в номере и был разбужен появлением двух мужчин. Они рассказали мне сказку, которая вызывала массу сомнений, но я клюнул. Меня доставили на совещание очень важных персон, которые поведали мне о том, что Сенатор подвержен галлюцинациям, а они желают превратить эти галлюцинации в действительность, чтобы его вылечить. Но у меня ощущение, что фантазии начались до этого. Носатый был частью их. Но тогда я этого не знал. Далее, я спрашиваю себя, что мне известно об их боссе — «Сенаторе». Здесь тоже пустота. Сенатор — кто? Это поражает меня своей нелепостью. А тебя?
— Флорин, ты бредишь…
— Я только начинаю, крошка. Подожди, пока я действительно перейду к основному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Извините меня, — сказал он. — Я нахожу ваше любопытство поразительным. Я подозреваю, что в момент вашего растворения вы вытягиваете шею, чтобы раскрыть состав растворителя.
— Это просто безобидная эксцентричность, — сказал я. — Такая же, как ваши вкусы в одежде.
— Вы превозносите свой самоконтроль, — сказал он не столь искренне, как прежде. — Но что если перед вами предстанут аномалии настолько грандиозные, что ваше сознание будет не в состоянии ассимилировать их? Сохраните ли вы тогда хладнокровие? — он поднял руку, щелкнув пальцами. Лавина огня окутала его; его улыбка пульсировала в горячем мерцании, языки пламени бушевали вокруг меня. Я не сдавал позиций частично из-за того, что был парализован, а частично из-за того, что не верил в реальность •увиденного. Он снова щелкнул пальцами и вокруг нас была уже зеленая трава, и солнце сверкало на поверхности в десяти футах над нами. Маленькая рыбка осторожно проплыла между нами, и он небрежно отмахнулся от нее и снова щелкнул пальцами. Падал снег. Толстый слой его покрывал стол, голову моего визави. Дыхание его украшалось ледяными хрусталиками.
— Ловко, — сказал я. — А хороши ли вы в трюках с картами? Он смахнул лед и сжал пальцы.
— Вы не поражены, — сказал он обыденным голосом. — Манипуляции со Вселенной ничего не значат для вас?
Я деланно зевнул. Значит, это была не фальшивка.
— Со Вселенной? — сказал я. — Или со мной?
— Вы удивительная натура, Флорин. Чего вы хотите? Что движет вами?
— Кто спрашивает меня об этом?
— Можете называть меня Дисс. Представьте себе… существуют иные заинтересованные стороны, кроме тех, которые вам хорошо известны. Вы играете на гораздо большей сцене, чем до сих пор представляли себе. Поэтому должны вести себя осторожно.
Я зевнул еще раз.
— Я устал. Мне нужны сон, пища, любовь — все, кроме общения с таинственными жуликами, которые делают намеки, что в недалеком будущем предстоят великие свершения и что самое выигрышное дело — не совать нос куда не надо. Кто вы, Дисс? Кого вы представляете? Действительно ли вы выглядите как Александр Македонский в шкуре крокодила или это только мое видение, страдающее разлитием желчи?
— Я представитель определенных сил в Космосе. Моя наружность не имеет значения. Самого факта моего существования достаточно.
— Барделл говорил что-то о вторжении.
— Слово, обозначающее примитивный взгляд на действительность.
— Что вы оккупируете? Землю или Грейфел? Я получил удовольствие, заметив, как дернулась его голова.
— Что вы знаете о Грейфеле, мистер Флорин?
— Ну, находитесь в системе Вулф-9, в 28 световых годах от старого доброго Чикаго. — Я выдал широкую счастливую улыбку. Он нахмурился и потянулся почти небрежно за чем-то на столе. Я начал быстро подниматься, но лампа-вспышка, размером с небо, мигнула и погрузила все в темноту, чернее, чем в закрытой банке с краской. Я рванулся через стол, мои пальцы ухватили что-то горячее, как духовка, и скользкое, как сырая печень. Я услышал взволнованное шипение и снова схватил, но уже что-то маленькое, тяжелое, сложной формы, что отчаянно сопротивлялось и затем освободилось. Раздался сердитый вопль, слова, которые произносились быстрее, чем я был способен разобрать, затем ослепительный взрыв.
XX
Она сидела напротив, закутанная в старое поношенное пальто с жалким облезшим воротником. В глядящих на меня глазах было вопросительное выражение.
— Не говори мне ничего, — произнес я таким голосом, что даже мне самому показалось, что я пьян. —Я сидел здесь с закрытыми глазами, напевал старые хоровые матросские песни на нелитературном амхарском; поэтому ты присела, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке. Со мной не все в порядке. Со мной далеко не все в порядке. Я так далек от того, чтобы быть в порядке, что дальше некуда.
Она попыталась сказать что-то, но я оборвал.
— Давай пропустим все остальные строчки; перепрыгнем сразу к тому месту, где ты говоришь, что я в опасности, а я отправляюсь в ночь в конном строю, чтобы еще раз сложить голову.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать.
— Я имею в виду, что мы сидели и толковали об этом раньше. Все сущее чем-то представляется. Обычно не тем, чем является на самом деле. Кем являешься ты? — я потянулся через стол и взял ее за руку. Она была холодной и гладкой и не шевельнулась, когда мои пальцы сомкнулись. Я сказал: — Слушай внимательно, Курия. Я знаю, как тебя зовут, потому что ты сказала уже мне об этом. Сидя на этом самом месте… — Я остановился и обвел взглядом комнату. Она была отделана сосновыми панелями, лак от них почернел от времени и грязи. Вывеска на стене приглашала меня пить пиво «Манру».
— …или почти на этом месте. Ты сказала, что пришла по пригла…
— Ты имеешь в виду телефонный звонок?
— 0'кей, телефонный звонок. Или почтовый голубь. Это неважно.
— Флорин, ты несешь какую-то околесицу. Ты сказал по телефону, что дело срочное.
— И ты примчалась посреди ночи.
— Конечно.
— Кто вы, мисс Реджис?
Она смотрела на меня большими и печальными глазами.
— Флорин, — прошептала она, — ты меня не узнаешь? Я твоя жена. Я хитро посмотрел на нее.
— Да? В прошлый раз ты говорила, что мы раньше никогда не встречались.
— Я знала, что ты перегружен работой. Это было свыше человеческих сил.
— Ты когда-нибудь слышала о месте под названием Грейфел?
— Конечно, это деревушка у озера Вулф, где мы отдыхали прошлым летом.
— Само собой. Глупо с моей стороны. Двадцать восемь миль откуда?
— От Чикаго.
— Еще одно: среди тесного круга наших близких друзей случайно нет рыжего? Она почти улыбнулась.
— Ты имеешь в виду Сида?
— Это Дисс, если прочитать наоборот. Только с одним «с». Надо это отметить. Может быть, это важно.
— Бедный Флорин, — начала она, но я отмахнулся.
— Давай приведем факты в порядок, — сказал я. — Может быть, у нас и нет никаких фактов, но мы их все равно приведем в порядок. Факт номер один — несколько часов назад я спал здоровым сном в номере и был разбужен появлением двух мужчин. Они рассказали мне сказку, которая вызывала массу сомнений, но я клюнул. Меня доставили на совещание очень важных персон, которые поведали мне о том, что Сенатор подвержен галлюцинациям, а они желают превратить эти галлюцинации в действительность, чтобы его вылечить. Но у меня ощущение, что фантазии начались до этого. Носатый был частью их. Но тогда я этого не знал. Далее, я спрашиваю себя, что мне известно об их боссе — «Сенаторе». Здесь тоже пустота. Сенатор — кто? Это поражает меня своей нелепостью. А тебя?
— Флорин, ты бредишь…
— Я только начинаю, крошка. Подожди, пока я действительно перейду к основному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36