На заднем плане в левом углу фотографии стоял Человек в сером. Точнее, в кадр попала его половина. Половина длинного плаща, рука, опущенная в карман, и половина лица, замотанного бинтами. И все это в мерцающем тусклом сиянии!
— Что это?! — хрипло спросила я у Ольги, нервно тыча пальцем в снимок.
— День рождения еще одной моей одногруппницы, — ответила она, глядя на меня тревожно и непонимающе.
— Я спрашиваю: вот это что?! Она, сощурившись и слегка оттянув уголок глаза к виску, как это обычно делают близорукие люди, вгляделась в фотографию.
Зеленые ее глаза испуганно распахнулись.
— Но ведь туда было приглашено всего пятнадцать человек! — прошептали ее помертвевшие губы. — Вадим еще идти не хотел, потому что все свои, все друг друга с первого курса знают… Там не должно было быть посторонних, честное слово, Женя!
— И маскарада программа конечно же не предусматривала? И никто из приглашенных не страдал навязчивой идеей переодевания? И эта ваша подруга, ну, та, которая страшная, не удостаивала своим присутствием честную компанию?
У меня за последнее время начал вырабатываться странный иммунитет к стрессам, и способность хоть сколько-нибудь соображать восстанавливалась достаточно оперативно. Но Ольга, как оказалось, тоже не совсем впала в прострацию, поэтому смысл моих гнусных инсинуаций уловила.
— Оставьте ее в покое. — Она решительно и как-то брезгливо мотнула головой. — Не было ее там! Не было! Говорю же, она никуда не выходит! Не в том направлении вы ищете, поверьте… Это же бред какой-то… Но почему я его не заметила, когда фотографировалась? Почему никто не заметил? Не могли же не обратить внимания на такую колоритную фигуру? Откуда он там взялся?.. И силуэт какой-то странный. И сияние это…
Фраза осталась незаконченной, но вывод напрашивался сам собой: то, что происходит, выходит за рамки человеческого понимания и не человеческая рука срежиссировала весь этот чудовищный спектакль.
Однако я склонялась к материалистическим объяснениям, и вполне материальная записная книжка впивалась острым углом мне под ребра. «Я. подумаю об этом завтра!» — сказала бы в этом случае моя любимая героиня Скарлетт О'Хара. Я тоже собиралась подумать завтра обо всем, чему не нахожу объяснения в этой истории. Сегодня же надо было под каким-то вежливым предлогом распрощаться с хозяйкой. Разговор вроде бы еще не закончился, но продолжать его не имело смысла, а пусть слабенькая и натянутая, но все-таки версия у меня была.
Пока в моей голове шел процесс отбраковывания ситуаций, при которых внезапное бегство выглядело бы неестественным, Ольга успела убрать альбом и проглотить, не запивая, пару таблеток из маленькой белой пачки.
— Знаете, Женя, — проговорила она, возвращаясь на диван, — по-моему, мы с вами зашли в тупик. Все это, конечно, и страшно и странно, но должно же быть какое-то логическое объяснение!
«Вот именно! — мысленно съязвила я. — Слава тебе Господи, додумалась!» А вслух произнесла:
— Да, но я пока его не вижу. Может быть, нам стоит разойтись и подумать?
Хотя бы до завтра?
— Я вам то же самое хотела предложить… Мне, наверное, следует поговорить с кем-нибудь из тех, кто был на том дне рождения. Может быть, только я ничего не видела, а на самом деле…
— Да-да, конечно же! — подхватила я поспешно и поднялась с дивана, раздосадованная тем, что записная книжка норовит выскользнуть из-под ремня джинсов, и если не грохнуться на пол, то уж точно остро выпятиться через тонкий трикотаж джемпера. — Давайте созвонимся завтра ближе к вечеру. Мой телефон вы знаете…
— А свой номер я вам сейчас запишу! — Ольга, аккуратно обогнув меня, вышла в прихожую. Мне немедленно стало дурно при мысли о том, что сейчас она обнаружит пропажу записной книжки и начнет поиски, а после потребует от меня сдать награбленное. Но к счастью, обошлось. В комнату она вернулась с маленьким листочком бумаги для записей, на котором черным маркером был выведен номер телефона.
Я приняла его с благодарностью и, поддерживая диафрагму (а на самом деле, чертову записную книжку), как оперный певец перед выступлением, начала продвигаться в сторону выхода.
— Будьте осторожны, — на прощанье сказала Ольга и подала мне куртку.
— Это вы будьте осторожны. — Мне даже удалось сочувственно улыбнуться. — Вы-то идете что-то выяснять, в чем-то разбираться, а я собираюсь тихо-мирно отсиживаться дома.
Естественно, я врала…
В люберецкой квартире за время моего отсутствия, похоже, никто не побывал. Рыбий нож по-прежнему валялся у самого порога, телефонный аппарат все так же криво висел на стене. Я сняла куртку, расстегнула сапоги и, стараясь ступать бесшумно, а . к посторонним звукам прислушиваться чутко, про-, шла в комнату. И здесь никаких следов чужого присутствия.
Ощущая неимоверное облегчение (как все-таки в последнее время мне мало требовалось для счастья!), я плюхнулась на тахту и прикрыла глаза. По идее, надо было поесть, чтобы не умереть с голоду, а потом спокойно и не спеша, может быть, даже вооружившись бумагой и ручкой, подумать обо всем, что я узнала за сегодняшний день. Но почему-то не думалось. А вот есть действительно хотелось. В холодильнике обнаружился засохший и скрюченный кусочек сыру, остатки фабричного абрикосового джема на дне банки, полпачки маргарина и два зубчика чеснока. В навесном шкафчике — немного сахару и вполне приличное количество заварки. Перспектива мазать абрикосовым джемом сыр и закусывать все это великолепие маргарином мне, конечно, не улыбалась. Но все-таки это было лучше, чем ничего. Ностальгически вспоминая об Ольгиных блинчиках, я принялась готовить импровизированный ужин. В самом деле, нечего было ломаться, и хотя бы поесть в гостях как следует! Впрочем, легко было рассуждать сейчас, когда кое-что начало потихоньку проясняться, и с событий последних дней сползла серая вуаль абсолютного непонимания и со ответственно ужаса!.. Многое, очень многое еще оставалось загадкой. Однако теперь я могла представить под слоем бинтов не жуткую пустоту, а вполне реальное человеческое лицо. И от этого почему-то делалось легче…
Сыр почти не раскрошился, а вполне пристойно нарезался относительно тонкими ломтиками. Джем удалось извлечь из банки и выложить на блюдечко маленькой оранжевой кучкой. Я налила себе крепкого чая и села на табурет, задумчиво помешивая ложечкой в фарфоровой чашке.
Эти фотографии в альбоме у Ольги… База отдыха, почти такая же, как та — на Алтае. Сосны, корпуса, асфальтированные дорожки, беспечные лица отдыхающих… Мне почему-то все равно казалось, что я упустила что-то важное, чего-то не заметила, не обратила внимания… Нет, не только в фосфоресцирующем силуэте Серого было дело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97