— Медэксперт бросил его на землю. Потом я подобрал этот листок. Принесу его, когда закончим.
— Вы проникли за оцепление, — тут же вмешался Уотсон.
— Ну отшлепайте меня за это. Вам нужен листок или нет?
— Тут сплошные неувязки, — разволновался Кэплан. — С одной стороны, змея. Похоже, указывает на какое-то отдаленное место. С другой — общее с тем человеком только письмо редактору, написанное полгода назад. А прочее… Промежуток между убийствами — три года, и это другой штат. Возможно, тут есть связь. А может, звонивший просто какой-то идиот, играющий у вас на нервах, и этот труп — дело случая. Можно с равными основаниями делать тот или иной вывод.
Собравшиеся неторопливо закивали. Кэплан, Куинси, Рейни. Только Кимберли не присоединилась к ним. Мак гордился ею за это.
— У меня есть версия, — отрывисто сказал он. Все устремили на него взгляды, и он понял это как предложение высказаться.
— В девяносто восьмом году, когда этот человек начал, первое указание было очевидным и простым. Потом он начал повышать напряжение. Места стало труднее находить. Условия для жертв стали более суровыми. Время между нападениями быстро сокращалось. Он предвидел, как мы будем набираться ума, и, чтобы игра оставалась состязательной, держался на шаг впереди нас. До двухтысячного года. Когда мы наконец, после семи трупов, все правильно поняли и спасли девушку, и он прекратил. Потому что мы победили в этой игре.
Мак взглянул на Куинси.
— Серийные убийцы не прекращают окончательно, — сказал аналитик.
— Да, но не всегда это понимают, верно?
Куинси задумчиво кивнул.
— Иногда они пытаются прекратить. Банди дважды бежал из тюрьмы и оба раза клялся, что перестанет нападать на женщин. Завяжет, заживет спокойно и забудет о прошлом. Только он не мог. Недооценивал эмоциональную и психологическую потребность совершать убийства. Собственно, чем больше он старался не убивать, тем сильнее становилось влечение. В конце концов Банди напал на пятерых девушек в одну ночь.
— Думаю, этот человек пытался прекратить. — Мак заметил, что Кэплан и Рейни закрыли глаза. — Однако влечение, как вы сказали, становилось все сильнее и сильнее. И он был вынужден начать снова… Но это не прежняя игра. В прежней мы победили. Так что это новая, и в ней конечности жертвы уже не стрелки компаса. В этой игре карта содержит живую, смертоносную гремучую змею. Тело же оставлено рядом с Академией ФБР, поскольку какой смысл изобретать игру, если не можешь привлечь к ней самого сильного противника? В двухтысячном году этот человек за три месяца убил трех девушек. Если это тот самый убийца, если тут новая игра, то, уверяю вас, все, что он делает теперь, будет гораздо хуже. Простите, если обижаю вас, леди и джентльмены, но я больше не могу только говорить об этом. Не нужно обсуждать это дело. Не нужно писать отчетов о действиях детективов, не нужно составлять временные графики событий. Едва обнаружен первый труп, часы начинают тикать. И если хотите иметь возможность найти вторую жертву живой, поднимайтесь и беритесь за работу. Потому что где-то находится вторая девушка и я надеюсь, что еще не совсем поздно.
Глава 14
Штат Виргиния
19 часов 52 минуты. Температура 33 градуса
Мужчина чувствовал усталость. Он не спал уже почти сорок восемь часов и вел машину шестнадцать с лишним. Солнце, яркое и жгучее большую часть дня, помогало ему держаться. Однако дневной свет уже начал меркнуть. Горизонт за его спиной был залит красно-оранжевым заревом заходящего солнца. Перед ним, в дремучем лесу, куда он ехал, солнце уже проиграло войну.
Под пышным пологом деревьев скапливалась тьма. Тени у щели, удлинялись, образуя глубокие колодцы черноты, помещавшей мир за пределами шестидесяти футов. Деревья принимали искаженные, неестественные формы с немногочисленными, редкими листьями. Пейзаж нарушали только широкие автоприцепы, стоявшие посреди полей в окружении кузовов сожженных машин и старого электрооборудования.
Мужчина ничуть не беспокоился, что кто-то заметит его появление.
Дети не играли на этих лужайках. Люди не сидели на передних верандах. То тут, то там мужчина видел одиноких ищеек, отощавших собак с понурыми мордами и выпирающими бедренными костями, уныло сидевших на поломанных ступеньках. Да еще вдоль дороги лежали задавленные опоссумы.
Жизнь здесь существовала до сих пор. Не все имели возможность уехать. А кое-кто просто привык к постоянно стоявшему в воздухе запаху, напоминающему вонь тухлых яиц и горящего мусора. От тяжелого, кислого запаха старики задыхались, у приезжих слезились глаза. И даже местные жители задавались вопросом, случаен ли высокий уровень раковых заболеваний у их соседей.
Здесь все еще была Виргиния. Но большинство жителей штата хотели бы забыть о существовании этого места. Прекрасная Виргиния известна зеленеющими горами и чудесными песчаными пляжами. Виргиния для влюбленных — провозглашали туристические агентства. Так выглядеть она не должна.
На развилке мужчина свернул вправо, оставив асфальт позади. Машина тряслась и подскакивала на грунтовой дороге, руль дергался у него в руках. Держал его мужчина без видимого напряжения, хотя мышцы устали, а ему предстояло ехать еще несколько часов. Потом он выпьет кофе. Разомнет затекшие руки и ноги. Затем снова примется за работу.
Жизнь требует усилий. Принимай наказание по-мужски.
Пышный полог деревьев закончился. Фургон въехал на поляну, где сумеречное небо стало ярче и осветило кошмарный ландшафт.
До самого неба поднимались неровные груды опилок, выделяющих теплоту и курящихся паром. Их покрывала белая пленка, которую кое-кто принимал за пыль, хотя на самом деле это были грибковые микроорганизмы. Слева ветхие постройки с разбитыми окнами и шаткими стенами не могли скрыть длинных конвейеров с порыжелыми лентами, оканчивающихся громадными полотнами пил. Зубья полотен в угасающем свете дня казались черными. Измазаными кровью? Машинным маслом? Можно было только догадываться.
Этот лесопильный завод закрыли несколько лет назад. Слишком поздно. Упрятанный в эту лесную глушь, он дважды за десять лет загрязнял ручьи, уничтожал растительность на поверхности земли и причинял гораздо больший вред под ее поверхностью.
Мужчина видел этот завод в действии, когда был помоложе. Наблюдал, как рабочие валили деревья цепными бензопилами. Защитных очков не надевал никто. Каски носили немногие. Люди ходили в просторных фланелевых рубашках, излишняя ткань так и норовила попасть в ненасытные зубья пил.
Картонные стаканчики бросали прямо на землю. Смятые жестяные баночки из-под кока-колы образовали целое поле крохотных наземных мин. Старые полотна пил вынимали из рам и небрежно бросали где попало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Вы проникли за оцепление, — тут же вмешался Уотсон.
— Ну отшлепайте меня за это. Вам нужен листок или нет?
— Тут сплошные неувязки, — разволновался Кэплан. — С одной стороны, змея. Похоже, указывает на какое-то отдаленное место. С другой — общее с тем человеком только письмо редактору, написанное полгода назад. А прочее… Промежуток между убийствами — три года, и это другой штат. Возможно, тут есть связь. А может, звонивший просто какой-то идиот, играющий у вас на нервах, и этот труп — дело случая. Можно с равными основаниями делать тот или иной вывод.
Собравшиеся неторопливо закивали. Кэплан, Куинси, Рейни. Только Кимберли не присоединилась к ним. Мак гордился ею за это.
— У меня есть версия, — отрывисто сказал он. Все устремили на него взгляды, и он понял это как предложение высказаться.
— В девяносто восьмом году, когда этот человек начал, первое указание было очевидным и простым. Потом он начал повышать напряжение. Места стало труднее находить. Условия для жертв стали более суровыми. Время между нападениями быстро сокращалось. Он предвидел, как мы будем набираться ума, и, чтобы игра оставалась состязательной, держался на шаг впереди нас. До двухтысячного года. Когда мы наконец, после семи трупов, все правильно поняли и спасли девушку, и он прекратил. Потому что мы победили в этой игре.
Мак взглянул на Куинси.
— Серийные убийцы не прекращают окончательно, — сказал аналитик.
— Да, но не всегда это понимают, верно?
Куинси задумчиво кивнул.
— Иногда они пытаются прекратить. Банди дважды бежал из тюрьмы и оба раза клялся, что перестанет нападать на женщин. Завяжет, заживет спокойно и забудет о прошлом. Только он не мог. Недооценивал эмоциональную и психологическую потребность совершать убийства. Собственно, чем больше он старался не убивать, тем сильнее становилось влечение. В конце концов Банди напал на пятерых девушек в одну ночь.
— Думаю, этот человек пытался прекратить. — Мак заметил, что Кэплан и Рейни закрыли глаза. — Однако влечение, как вы сказали, становилось все сильнее и сильнее. И он был вынужден начать снова… Но это не прежняя игра. В прежней мы победили. Так что это новая, и в ней конечности жертвы уже не стрелки компаса. В этой игре карта содержит живую, смертоносную гремучую змею. Тело же оставлено рядом с Академией ФБР, поскольку какой смысл изобретать игру, если не можешь привлечь к ней самого сильного противника? В двухтысячном году этот человек за три месяца убил трех девушек. Если это тот самый убийца, если тут новая игра, то, уверяю вас, все, что он делает теперь, будет гораздо хуже. Простите, если обижаю вас, леди и джентльмены, но я больше не могу только говорить об этом. Не нужно обсуждать это дело. Не нужно писать отчетов о действиях детективов, не нужно составлять временные графики событий. Едва обнаружен первый труп, часы начинают тикать. И если хотите иметь возможность найти вторую жертву живой, поднимайтесь и беритесь за работу. Потому что где-то находится вторая девушка и я надеюсь, что еще не совсем поздно.
Глава 14
Штат Виргиния
19 часов 52 минуты. Температура 33 градуса
Мужчина чувствовал усталость. Он не спал уже почти сорок восемь часов и вел машину шестнадцать с лишним. Солнце, яркое и жгучее большую часть дня, помогало ему держаться. Однако дневной свет уже начал меркнуть. Горизонт за его спиной был залит красно-оранжевым заревом заходящего солнца. Перед ним, в дремучем лесу, куда он ехал, солнце уже проиграло войну.
Под пышным пологом деревьев скапливалась тьма. Тени у щели, удлинялись, образуя глубокие колодцы черноты, помещавшей мир за пределами шестидесяти футов. Деревья принимали искаженные, неестественные формы с немногочисленными, редкими листьями. Пейзаж нарушали только широкие автоприцепы, стоявшие посреди полей в окружении кузовов сожженных машин и старого электрооборудования.
Мужчина ничуть не беспокоился, что кто-то заметит его появление.
Дети не играли на этих лужайках. Люди не сидели на передних верандах. То тут, то там мужчина видел одиноких ищеек, отощавших собак с понурыми мордами и выпирающими бедренными костями, уныло сидевших на поломанных ступеньках. Да еще вдоль дороги лежали задавленные опоссумы.
Жизнь здесь существовала до сих пор. Не все имели возможность уехать. А кое-кто просто привык к постоянно стоявшему в воздухе запаху, напоминающему вонь тухлых яиц и горящего мусора. От тяжелого, кислого запаха старики задыхались, у приезжих слезились глаза. И даже местные жители задавались вопросом, случаен ли высокий уровень раковых заболеваний у их соседей.
Здесь все еще была Виргиния. Но большинство жителей штата хотели бы забыть о существовании этого места. Прекрасная Виргиния известна зеленеющими горами и чудесными песчаными пляжами. Виргиния для влюбленных — провозглашали туристические агентства. Так выглядеть она не должна.
На развилке мужчина свернул вправо, оставив асфальт позади. Машина тряслась и подскакивала на грунтовой дороге, руль дергался у него в руках. Держал его мужчина без видимого напряжения, хотя мышцы устали, а ему предстояло ехать еще несколько часов. Потом он выпьет кофе. Разомнет затекшие руки и ноги. Затем снова примется за работу.
Жизнь требует усилий. Принимай наказание по-мужски.
Пышный полог деревьев закончился. Фургон въехал на поляну, где сумеречное небо стало ярче и осветило кошмарный ландшафт.
До самого неба поднимались неровные груды опилок, выделяющих теплоту и курящихся паром. Их покрывала белая пленка, которую кое-кто принимал за пыль, хотя на самом деле это были грибковые микроорганизмы. Слева ветхие постройки с разбитыми окнами и шаткими стенами не могли скрыть длинных конвейеров с порыжелыми лентами, оканчивающихся громадными полотнами пил. Зубья полотен в угасающем свете дня казались черными. Измазаными кровью? Машинным маслом? Можно было только догадываться.
Этот лесопильный завод закрыли несколько лет назад. Слишком поздно. Упрятанный в эту лесную глушь, он дважды за десять лет загрязнял ручьи, уничтожал растительность на поверхности земли и причинял гораздо больший вред под ее поверхностью.
Мужчина видел этот завод в действии, когда был помоложе. Наблюдал, как рабочие валили деревья цепными бензопилами. Защитных очков не надевал никто. Каски носили немногие. Люди ходили в просторных фланелевых рубашках, излишняя ткань так и норовила попасть в ненасытные зубья пил.
Картонные стаканчики бросали прямо на землю. Смятые жестяные баночки из-под кока-колы образовали целое поле крохотных наземных мин. Старые полотна пил вынимали из рам и небрежно бросали где попало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94