Артемьев Илья
Уддияна, или Путь искусства
ИЛЬЯ АРТЕМЬЕВ
УДДИЯНА или ПУТЬ ИСКУССТВА
Воин никогда не вступает в битву,
Не выиграв ее вначале.
Халид из Уддияны
ОТ РУКИ
Я не знаю, как определить жанр этой книги. Любитель духовных исканий будет неудовлетворен, не обнаружив здесь очередного Учения, поклонник мистического детектива найдет слишком простой фабулу; достанется и читателю-эстету. Надеюсь, эта книга не станет на полку рядом с томами, пугающими весом и жестким переплетом. Здесь звучат многие голоса: некоторые принадлежат мне, некоторые - другим людям, упоминать которых было бы, наверное, некорректно. Много здесь неправды и вымысла, но таковы законы жанра. Скорее всего, перед вами - бульварное чтиво; если настроиться на эту волну, можно смело получать удовольствие.
События, о которых пойдет речь, начались, когда я учился на четвертом курсе филологического факультета ХГУ. Я бы хотел назвать их, как у Толкиена, приключением; они в корне изменили мою жизнь. В ту пору уже два года, как я рассорился с родителями, и жил в общаге истфака, представлявшей, как водится, большой сумасшедший дом. Наряду с историками, у нас обитали иностранцы: и студенты, и самый разнообразный интернациональный сброд; я уверен, большинство из них не имело прописки и принадлежало к категории "нелегальных мигрантов".
Иногда милиция устраивала капитальный шмон, и общага временно пустела, но очень скоро снова наполнялась разноязычным шумом, заунывной восточной музыкой и неистребимым ароматом карри, который, казалось, впитался в самые стены, ветшавшие день ото дня.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ПУТЬ ЧЕЛОВЕКА ГЛАВА 1. КОЗА Стояла весна, канун майских праздников. Русскоязычное население разъехалось по домам. Я наслаждался отсутствием соседей, цветущей листвой, пивом и абсолютным бездельем. Однажды утром меня разбудил отчаянный вопль. Он несся по коридору на одной высокой ноте, пронзительный и жуткий. Так, наверное, могла кричать девушка
- нет, голос был слишком нечеловеческий; он пробирал до костей. Ничего не понимая, я вскочил и бросился в коридор. То, что я увидел, превзошло все возможные ожидания: два араба тащили на руках по коридору обезумевшую от ужаса козу! Она верещала, предчувствуя, вероятно, скорую страшную смерть, тем паче, один из мучителей размахивал у нее перед носом тонким сверкающим ножом.
Коза сопротивлялась как могла, но силы были явно неравны. Арабы волокли ее в "умывальник"; повинуясь непонятной силе, я устремился вслед за ними. Сцена будущего кровопролития притягивала меня; где-то глубоко внутри зашевелился древний инстинкт убийства - наверняка, нечто из дедушки Фрейда. Арабы, весело перемигиваясь, совершенно не обращали на меня внимания. Они втащили козу в умывальную комнату с облупившейся плиткой и разбитым полом. Тот, что выглядел постарше, открыл кран в плоской напольной раковине; вода с силой ударила в эмалированное днище и загремела. Коза прекратила кричать и оцепенела от ужаса.
Ее карие девичьи глаза выкатились из орбит и утратили всякое осмысленное выражение, из приоткрытого рта тонкой струйкой бежала пена, желтые зубы торчали наружу. С восхищением и ужасом я наблюдал, что будет дальше.
Арабы прижали козу грудью к бортику раковины; горло оказалось как раз напротив ревущей струи. Один из них поднял нож и забормотал что-то по-своему невнятной скороговоркой на ухо животному. Казалось, оно успокоилось. Араб поднял голову, быстро взглянул на меня и полоснул козу по горлу. Я судорожно проглотил слюну.
Коза захрипела и забилась; кровь ударила в раковину и, смешиваясь с потоком, закружилась в водяном смерче. Обнажилась алая гортань. Мучители были спокойны и сосредоточены. Коза подергалась еще некоторое время и успокоилась навсегда.
По-прежнему подмигивая мне, арабы подождали, пока сойдет первая кровь, затем один из них достал из кармана моток веревки и полез подвешивать труп к трубе, проходившей под потолком, а другой сбегал за тазиком, который поставил внизу.
Ловко привязав козу за заднюю ногу, араб постарше аккуратно разрезал шкуру возле голеней и начал осторожно снимать ее. Мне, наконец, стало дурно. Я присел на подоконник и продолжал смотреть, как заколдованный. Освежевав козу, арабы занялись ее внутренностями. Покопавшись в кровавом месиве, один из них извлек какой-то сгусток, весело сказал мне: "Яиц", и бросил это в тазик со звонким шлепком. Затем, вырезав еще дымящуюся печень, он отрезал от нее маленький кусочек, посолил и молча протянул мне. Словно повинуясь безмолвному приказу, я протянул руку к еще живой плоти и отправил ее в рот. Вкус был отвратительный, но я сжевал печень и через силу проглотил ее, а затем нетвердым шагом вышел в коридор.
Добравшись до сигарет, я закурил и прислонился к открытому окну. За спиной послышались мягкие шаги. Я обернулся. Араб, свежевавший козу, стоял рядом и протягивал мне руку.
- Халид, - представился он.
- Илья, - вяло ответил я.
Мы помолчали.
- Зачем вы это делаете? - спросил я, преодолевая отвращение.
- Это традиция. Сегодня - праздник святого Хазрати Бурха, - ответил он.
-Чем он отличился, этот Бурх? - я никогда не слышал такого имени.
- Старики рассказывают, что задолго до Мухаммада из страны Джозира Сарандева в страну, которая сейчас называется Афганистан, пришел человек по имени Хазрати Бурх.
- Где это - Джозира Сарандева?
- Так арабы называли Цейлон. Говорят, что Бурх стал святым еще у себя на родине. Он прожил несколько лет в долине Шахраб, а потом во сне ему явился Аллах и повелел странствовать. Бурх побывал в Египте и в Индии, а затем поселился в Оби-Хингоу - это у вас в Таджикистане.
- А при чем здесь коза?
- Это другая история. 300 лет Хазрати Бурх жил в яме, заросшей кустарником.
Однажды явился пастух и нечаянно разрушил его жилище. Святой повелел ему построить новое, но у пастуха не было ни еды, ни помощников. "Пойди в горы, - сказал ему святой, - увидишь дикого козла, назови ему мое имя, и он пойдет за тобой". Он взял с собой козла, а потом пошел в селение и сказал, что встретил великого святого. Из мяса пастух приготовил шурпу, которой накормил несколько сот человек. С тех пор в честь Хазрати Бурха мы приносим в жертву козла, но в этот раз удалось достать только козочку.
- Неужели нужно было непременно убивать живое существо?
- Я же сказал: такова традиция. И потом, великая честь для козы - уйти из жизни в такой день. Возможно, она вернется сюда в человеческом обличье.
- Но ведь мусульмане не верят в перевоплощение, - возразил я.
- Только не говори мне, что ты так хорошо знаешь ислам и его традиции, усмехнулся Халид. - Важно то, что ты попробовал частицу жертвенного мяса.
- И что теперь? - испугался я.
- Для нас это добрый знак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30