Я вас понимаю. Возможно, на юге нашей страны, в Кейптауне, среди потомков расистов, есть такие, которые еще думают так, как думали их отцы. Вот почему они охотно поддерживают связь с Восточным архипелагом. Вы спрашивали, не был ли здесь Хоросайн? Сейчас узнаем.
Председатель позвонил и выяснил, что Хоросайн находится в воздухе.
– Вот что, – сказала Таня, – я сейчас же должна лететь туда.
– Хорошо, – согласился председатель, – а мы примем свои меры.
В распоряжение Тани выделили турболет, представлявший собой массивную площадку продолговатой формы, перетянутую сверху обтекаемым прозрачным кузо­вом. Аппарат вмещал три человека, был очень удобен для наблюдений и развивал скорость до тысячи кило­метров в час. Турболет мог также неподвижно висеть в воздухе.
Пока готовился турболет, Таня успела заснуть и набраться свежих сил.
Машину вела девушка-пилот. Они полетели вдвоем. Береговые радарные станции указали им координаты турболета Хоросайна. Его машина летала по кругу над одним и тем же районом океана, в тысяче миль от берега.
В этот день Индийский океан охватил штиль. Откуда-то с востока распространялась небольшая зыбь, но в воздухе она была почти незаметна, если не считать синих полос по голубой поверхности океана.
Через два часа они увидели машину Хоросайна. Она неподвижно висела на высоте пятисот метров. Из небольшого репродуктора вдруг послышался голос Хоросайна.
– Таня! Как вы здесь оказались?!
Таня, застигнутая врасплох, ответила:
– Я… Я хочу вас видеть, Эрнест.
– В чем же дело, прошу ко мне в машину. Действительно, вскоре машина Хоросайна оказалась рядом, прикоснувшись бортами. Полотнища дверей обоих турболетов раздвинулись, и Таня оказалась в машине Хоросайна, оказав перед этим девушке-пилоту, чтобы та летела домой.
Машина Хоросайна была переполнена приборами.
Хоросайн был возбужден. Он торопливо заговорил.
– Таня, нам нужны алмазы. Их много на юге Африки, но они переполняют и ложе океана вокруг этого континента. Наши батискафы доберутся до подводных кимберлитовых трубок. Это будет замечательно.
– Оставьте ваши алмазы, выслушайте меня. Готовится ужасное преступление, могут погибнуть тысячи людей…
– Тысячи? Это мы сейчас проверим…
Хоросайн нажал красную кнопку на панели перед ним. Загудел мотор телеметрической установки. Неожиданно в глубине океана появилась нестерпимо яркая полоса и раздался дикий гул.
И в этот короткий миг Таня поняла все.
Хоросайн бросил машину вертикально вверх, и через минуту они оказались уже на высоте 5000 мет­ров. Яркая полоса превратилась в громадное молочно светящееся пятно, оно на глазах становилось все светлее и теперь казалось чудовищным пузырем, поднимавшимся со дна океана; затем пятно стало темным, как будто гигантский пузырь лопнул, и из него вырвалось темное облако, у основания окрашенное в багровый цвет. Теперь эта часть океана была похожа на тарелку космических размеров, края которой уходили к горизонту, белели как фарфоровые. Хоросайн повел машину на минимальной скорости к берегам Африки вдогонку за этой белой полосой. В то же время его глаза лихорадочно следили за приборами и казались не синими, как всегда, а белыми.
– Черт! – шептал он. – Какая радиоактивность, это ужасно. – Он так был занят, что даже не заметил, как Таня, включив передатчик, лихорадочно отбивала раз за разом одну и ту же фразу: «Внимание, внимание! Широта… долгота… Возникла гигантская волна цунами… Ист-Лондон!.. Внимание, внимание!.. Волна надвигается на вас…»
Эрнест вдруг опомнился и обратил внимание на Таню. Он криво усмехнулся.
– Это напрасно. Волну уже не остановить.
Таня с ужасом посмотрела на того, о ком так много думала в последнее время. У нее бешено билось сердце, сжимало горло, но она пересилила себя и сказала как можно спокойнее.
– Вы классический мерзавец, Хоросайн.
– Ну, об этом потом. Теперь давайте следить за волной. Я уже определил, что она движется с теоретической скоростью 750 километров в час. Так что все в порядке.
Таня молчала. Вскоре белая полоса исчезла – это исчезли гребни отдельных воли, образовавшиеся при взрыве. Теперь имелась только одна главная волна.
Она была колоссальна, во обладала такой большой длиной, что ее гребень определить было почти Невозможно, поскольку соотношение между высотой и длиной было маленьким. В открытом океане, на больших глубинах волна цунами малозаметна. Постепенно турболет обогнал волну и пошел к Ист-Лондону.
Эрнест подошел к городу на высоте 8 000 метров, завис и включил экран телебинокля. На экране, один за другим, проходили макрорайоны города, его парки, площади, отдельные маленькие участки автострад, но людей не было.
– Сбежали, черт побери, – сквозь зубы сказал Хо­росайн и грязно выругался.
Убедившись, что людей не видно, Хоросайн снизился до 100 метров и вновь установил машину неподвижно. Было очень тихо. Машина висела как раз над береговой чертой.
Неожиданно Таня вздрогнула. Она увидела то, что было неотвратимо, но она вопреки всему еще надеялась, что этого может не быть и не будет. Море слепка заволновалось, усилился прибой. Белая полоса стала ярче и начала отступать в сторону моря, обнажая дно, даже отсюда виднелись отдельные рыбы на темном иле.
Вскоре обнаружились полосы порталов, обсохли прибрежные мели, спортивные суда, стоявшие перед городом на якоре, безвольно легли бортами на грунт. Отступание вод от берегов ускорялось, а со стороны океана доносился глухой шум. Хоросайн повел турболет от берега, на лице его появилось выражение торжества и ненависти. Тане стало страшно.
От одного горизонта до другого росла на глазах оплошная стена воды. Со скоростью курьерского поезда она помчалась к берегу и со страшной силой обрушилась на город. Легкие постройки, подхваченные водоворотом, разваливались, и обломки неслись дальше, на запад.
Хоросайн внимательно следил за приборами, а потом несколько разочарованно оказал:
– Высота волны оказалась ниже, чем я ожидал. Всего 25 метров, а я рассчитывал на 35.
Таня не выдержала. Она порывисто вскочила со своего кресла, вцепилась в Хоросайна, стараясь оторвать его от ручек управления. Хоросайн успел поставить автопилот на медленный подъем и затем не оказал никакого сопротивления. Он даже позволил ей вытащить себя из кресла. Таня прилагала нечеловеческие усилия в этой борьбе, но она не видела, что Хоросайн насмешливо поглядывал на нее, и вдруг (она почувствовала) мышцы Хоросайна стали стальными, сама она оказалась в его объятиях и в тот же момент почувствовала, что обе ее руки были в наручниках.
– Негодяй! – прошептала Таня.
– Не надо давать волю нервам, – оказал Хоро­сайн. – Мужчина есть мужчина, а женщина – женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61