— Мои благодарности, — отозвался он, довольно сильно запыхавшись.
Эти слова он адресовал спине Мейчи. Она добралась до верхней площадки и повернулась, сделав несколько быстрых шагов вправо.
— А твой дом тоже с малой гравитацией? — спросила она серьезно, когда он вышел на площадки и повернулся к ней.
— Мой дом… — Он со вздохом поднял голову и потер макушку, которая зудела от отрастающих волос. — Я родился на корабле. Мой дом… моим домом был торговый корабль под названием «Рынок Гобелина».
Две девочки обменялись взглядами, полными недоверия.
— Но… разве вы никогда не садились на планеты? — спросила Миандра.
— Садились: для торговли или ремонта. Но мы не жили на земле. Жили мы на корабле.
Еще один обмен взглядами, и…
— Он говорит правду, — сказала Мейча.
— Но чтобы всегда и только жить на корабле? — взвыла Миандра.
— А почему нет? — раздраженно спросил Джетри. — Многие люди живут на кораблях. Мне это больше нравится, чем жизнь на планете. Корабли чистые, температура постоянная, гравитация малая, нет плохих запахов, пыли, погоды…
Он услышал, что говорит все с большим жаром, и резко остановился, поклонившись с немалой настороженностью.
— Прошу прощения, — пробормотал он.
— Он говорит правду, — снова повторила Мейча, как будто он ничего больше не добавил.
Миандра вздохнула.
— Ну что ж, это правда, и мы должны ее принять. Но мне такой образ жизни кажется странным, вот и все.
Она повернулась и положила руку ему на рукав.
— Ты должен простить нас за наше невежество, — сказала она. — Я надеюсь, что ты подробно расскажешь нам про свой корабль, чтобы мы больше не были невежественными.
— А в обмен, — добавила Мейча, — мы расскажем тебе про сады, ручьи, снег и другие планетные радости, чтобы и ты больше не был невежественным.
Джетри моргнул, и у него перехватило дыхание от внезапного осознания того, что он вел себя так же невежливо, как они, и потому стал подходящим объектом для сведения счетов…
Однако, сразу же подумал он, они уже объявили о расчете: он будет учить их жизни на корабле, а они его — жизни на планете. Он вздохнул, а Мейча ухмыльнулась.
— А ты будешь интересный, Джетри Гобелин, — воскликнула она.
— Позже, он будет интересный, — приказала Миандра, помахав рукой под носом у сестры. — А в данный момент мы дали слово отвести его в его комнаты так, чтобы он успел подремать и набраться сил к главной трапезе, а всего этого мы не достигнем, если останемся тут стоять.
— Ты говоришь точно как тетя Стафели. — Мейча повернулась, поманив Джетри согнутым пальцем. — Ну, тогда пошли. Меньше шести дюжин шагов, Джетри, даю тебе слово.
На самом деле их оказалось на пару дюжин больше шести, хоть Джетри и не склонен был придираться. Теперь, когда комната была уже близко, он обнаружил, что ему хочется подремать, хоть он и поспал в машине. Да и душ принять, если говорить об удобствах…
— Мы пришли! — возвестила Мейча, отвешивая поклон, характер которого Джетри определить не смог.
Дверь была из дерева, цветом — темно-коричневая. Несколько не по центру в ней оказалась белая фарфоровая ручка с каким-то узором, который Джетри принял за виноград.
— Поверни ручку и толкни дверь от себя, — проинструктировала его Миандра. — Если хочешь, мы покажем тебе, как запереть ее изнутри.
— Спасибо, — ответил он.
Фарфор оказался прохладным и гладким, смутно напомнив его фрактин.
Дверь легко подалась под нажатием его руки — и он немного слишком быстро вошел в комнату, все еще держась за дверную ручку.
На этот раз он закричал и вскинул руку, закрывая глаза. Сердце гулко билось у него в ушах, дыхание обжигало легкие.
— Занавески! — проверещал чей-то голос.
На его плечи легли чьи-то руки, толкавшие его — поворачивавшие его, понял он, несмотря на панику, и охотно подчинился, выпустив из пальцев ручку.
— Готово!
— Готово, — повторил такой же голос, но очень близко. — Джетри, занавески закрыты. Ты можешь открыть глаза.
Конечно, это оказалось не настолько просто — и вдобавок, пока Джетри выравнивал дыхание, он понял, что показал себя перед близнецами полным дураком, ясно продемонстрировав им, в чем именно уязвим.
«Грязь, пыль и вонь!» — ругал он самого себя, стоя на месте, заслонив рукой лицо и крепко зажмурив глаза. Если бы он мог выбирать, то предпочел бы провалиться сквозь пол и больше никогда не появляться на поверхности. За невозможностью этого, вполне можно было бы умереть на месте. Из всех видов идиотизма… Но кто мог ожидать увидеть открытое небо и горные вершины, открыв дверь спальни? Конечно, не тот, кто родился в космосе!
— Вы — гость дома, — сказала рядом с ним одна из сестер, — и вас ценят.
— И потом, — добавила вторая, — вен-Деелин с нас бы шкуру содрала, если бы с вами случилось что-то плохое. А потом тетя Стафели нас поджарила бы.
Это пробудило его чувство юмора, и он рассмеялся, что помогло убрать руку от глаз и осторожно их открыть.
Одна из близнецов — теперь, когда они перестроились, он уже не смог отличать их друг от друга — стояла практически нос к носу с ним, и на ее остреньком личике ясно читалась тревога. Справа и чуть позади лицо второй сестры носило точно такое же выражение смятения.
— Неразумно, — сумел выговорить он, все еще задыхаясь. — Стоять надо дальше, если вдруг я стану размахивать руками.
Она наклонила голову.
— А ты не будешь размахивать, — объявила она с полной уверенностью. — Теперь ты совсем спокоен.
И по правде говоря, он действительно стал спокойнее, не чувствуя себя ни опасным, ни в опасности.
— Что случилось? — спросила близняшка, стоявшая дальше от него. — Ты боишься гор?
Он покачал головой:
— Открытости, — сказал он и, видя их недоуменные взгляды, пояснил: — Вся эта пустота, без стен и коридоров. Это неестественно. Не то, что родившийся в космосе считает естественным. Можно падать, вечно…
Они снова обменялись одинаковыми взглядами, после чего стоявшая ближе сестра отступила назад, открыв ему на обозрение комнату, которая оказалась больше кубрика «Рынка» и была обставлена как гостиная: письменный стол у стены, мягкие стулья тут и там, низкие столики и несколько шкафчиков с книгами и безделушками. Пол был застелен темно-зеленым ковром. На противоположной стене занавешивала окно полоса ткани такого же зеленого цвета.
— Из спальни открывается такой же вид, которым дом гордится, заботясь о том, чтобы все его почетные гости размещались здесь, — сказала ближняя к нему сестра. Помолчав, она спросила: — Нам закрыть занавески или показать тебе, как ими пользоваться?
«Хороший вопрос», — подумал Джетри и еще раз глубоко вздохнул, стараясь достичь равновесия, как его учил Пен Рел. Он кивнул.
— Спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121