– Примите мою благодарность, командор. Нужно ли мне получать ваше согласие в отношении тех шагов, которые я могу счесть необходимым…
Джейс прервал его взмахом руки.
– Делай что нужно. Ты ведь разведчик?
– Действительно, – мягко проговорил Вал Кон. – Я – разведчик.
Он повернулся к Делму и мысленно посмеялся, обнаружив, что тель-Вости крепко держит ее за локоть и при этом незаметно сжимает ей запястье.
– Уважаемая Эроб!
Он отвесил ей самый глубокий поклон и сделал жест равного, желающего получить согласие, не раскрывая своих карт.
– Я вижу вас, Корвал.
– Пленный был захвачен на вашей земле. Он сидит в вашей тюрьме и живет с вашего согласия. Признавая все это, я прошу, чтобы мне было позволено поступать с ним – с этим человеком по имени Нелирикк – в соответствии с тем, что мне диктуют меланти и необходимости Клана Корвал. – Он выпрямился и посмотрел ей прямо в лицо. – Именем Джелаза Казон.
Она шумно выдохнула, и пальцы тель-Вости сильнее сжались на ее запястье.
– Мне необходим более полный отчет о необходимостях Корвала, – заявила она, как позволяло ей право.
Вал Кон снова поклонился.
– В прошлом я имел знакомство с этим Нелирикком. Мы встретились много лет тому назад, когда он был исследователем, а я – капитаном-разведчиком. В тот момент я… неадекватно… обошелся с ним и теперь хотел бы с честью исправить ошибку в суждении.
– Честь? По отношению к этому? – Она мельком взглянула на монитор. На экране был виден Нелирикк, сидящий на своем неудобном ложе и сосредоточенно точащий большой нож. – Это – животное, Корвал.
Вал Кон вздохнул.
– Эроб, он – человек.
– И вы хотите вести с ним Счеты. – Она посмотрела на Вал Кона, на Джейсона – и снова на икстранца. – И вы накормите его, и позволите ему заострить его оружие. Полагаю, вы считаете, что в состоянии с ним сразиться. Может, ваш род и дом сумасшедшие, но я не слышала, чтобы за вами числилась склонность к самоубийствам.
Он иронично поклонился.
– Могу ли я принять это как согласие на то, чтобы я следовал собственным необходимостям в отношении этого человека?
На этот раз она молчала дольше, глядя на монитор, пока тель-Вости рядом с ней не начал беспокойно двигаться. Тогда она наконец дала неохотное согласие.
– Поступайте, как вам нужно, Корвал. Вы все равно так и сделали бы.
– Мои благодарности, Эроб. Корвал у вас в долгу.
Он снова повернулся к двери, сжимая в руках пайки и фляжку, и увидел Мири, стоящую перед монитором.
– Эй, Кори, – сказала она на бенском, которым владели среди собравшихся только они двое, – у тебя есть минутка, чтобы поговорить?
– Безусловно, – ухмыльнулся он. – Сколько хочешь минуток.
– Хорошо. – Она кивнула, продолжая говорить по-бенски. – Твои намерения по отношению к этому солдату? Я вижу здесь тревогу. – Она прикоснулась пальцем к своему виску. – Расскажи мне план.
– Да. Этот человек – настоящее сокровище, шатрез. Нам ни в коем случае нельзя им не воспользоваться.
– Гм. Но он говорит так, словно считает себя недостойным. Так, будто, может быть, перережет себе горло.
Вал Кон замер.
– Мири! Откуда ты знаешь, что он сказал? – Она ткнула пальцем в монитор.
– Я его слышала.
– Да, – медленно проговорил он. – Но когда он произносил все эти вещи, он говорил по-икстрански.
– По… – Ее глаза широко распахнулись, а палец снова прижался к виску. – По-икстрански говоришь ты, – медленно и осторожно сказала она. – Я не говорю по-икстрански.
– Да, – согласился он так же осторожно. – Насколько я знаю.
– Вот черт! – Она перешла на земной. – Вот что я тебе скажу, босс: нам надо разобраться со всей этой ерундой, пока никто не погиб.
Он быстро посмотрел на монитор.
– Угу, угу – Необходимость и все такое прочее. Какой запасной вариант? Ты хочешь, чтобы я тоже туда пошла?
Он услышал нотки страха и в ее голосе, и в ее молчаливой песенке, и ласково прикоснулся к ее щеке: наплевать, что старуха будет шокирована.
– Возможно, мне придется позвать тебя, шатрез, мой капитан. Но в данный момент, с твоего позволения, нам с Нелирикком надо обсудить кое-какие философские вопросы. – Он улыбнулся и нежно прижал палец к ее губам. – Все будет хорошо, Мири.
– Ты всегда так говоришь, – пожаловалась она, перебарывая беспокойство, которое он ощутил почти как свое собственное. – Только не давай себя убить, ладно?
– Ладно, – пообещал он.
Дверь открылась, и он вошел в тюрьму.
Приведение ножа в порядок успокаивало – и давало ему время подумать, оценить свои слабые и сильные стороны.
Винтовка… Нелирикку захотелось плюнуть.
Будь у него приличный набор инструментов, ее можно было бы починить – но у него не было инструментов. И будь у него время, он мог бы сделать из ее частей небольшую бомбу. Но он сомневался, что разведчик будет отсутствовать дольше, чем нужно для того, чтобы заточить нож. И наверняка кто-нибудь наблюдает за ним через маленький сканер, закрепленный под потолком в углу.
Значит, бомба не помогла бы ни застигнуть кого-нибудь врасплох, ни попытаться бежать. Особенно если учесть, какие тут крепкие стены.
Лезвие ножа уже стало идеально острым: точильный камень оказался превосходным. Вот такие вещи обычно и вывозят с лиадийских планет: мелочи, которые лучше работают и при этом отличаются изяществом.
Нелирикку вдруг показалось странным, что существа, которых Командование считает чуть ли не паразитами, умеют изготавливать такие прекрасные вещи. Подобные вещи, изготовленные икстранцами, обычно нормально работали, но были неинтересными.
И враг добровольно дал ему точильный камень, чтобы он мог вернуть своему ножу достойную остроту!
И теперь его клинок может спокойно пронзить насквозь столь хрупкое и худое существо, как разведчик.
Увы, бросить такой большой нож метко практически невозможно – да и глупо думать, будто разведчика можно было бы захватить врасплох таким способом. И что хуже, разведчик носит при себе клинок, который режет оружейную сталь, как сыр. Что такое оружие может сделать с мясом и костями…
Он задумался над этом.
Можно попробовать раздразнить разведчика, заставив его пустить кристаллический клинок в ход. И тогда у него получится геройски умереть, и ни один икстранец не узнает о том, что Нелирикк Никто снова потерпел поражение, что…
Гнев.
Нелирикк стал разбираться: гнев затемняет мышление.
Когда он думает о разведчике, в нем появляется гнев – подавленный и неясный, словно мутный осадок тех лет острой сфокусированной боли повис между ними, заслоняя то, что может оказаться истиной.
Стоит ему подумать о винтовке…
Его пульс предельно участился, и он чуть было не приставил нож к собственному горлу, когда его захлестнул стыд из-за того, что ему дали столь бесполезное оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93