— Аминь, — прошептал он.
Эдвардс продолжила деловито:
— Я хочу провести тест останков Рамсея. Мы бы сразу же выяснили, применялись ли к нему наркотики.
— Вы ничего не сказали насчет глаз жертвы, — сказала Миранда.
— Они удалены, как вы сами могли заметить. И опять же кем-то, кто явно набил руку в этом деле.
— То есть…
— То есть субъектом, знающим процедуру. Глаза не вырваны и не выдавлены из глазниц. Они аккуратно удалены без повреждений обрамляющей ткани.
— Я не возглавляю расследование, моя должность скромнее, — произнес Алекс, многозначительно глядя на Бишопа. — Но мне этот факт представляется весьма важным.
— Может быть, — откликнулся Бишоп бесстрастно, как бы не замечая колкости. — Ослепляя свою жертву и все же оставляя ее лицо в основном неповрежденным, преступник как бы сообщает нам, что жертва была с ним знакома и что он испытывал к ней некие чувства, возможно, даже привязанность. Он извлек ее глаза потому, что она видела его, и, вероятно, чем-то накрыл ей лицо, когда наносил побои, с целью представить ее безымянным и безликим объектом.
— Я удовлетворен вашим ответом, мистер, — пробормотал Алекс, готовый даже извиниться за свою настырность, но маленький этот инцидент, казалось, другими остался не замеченным.
— А зачем он забрал у нее кровь? — спросила Миранда. — И у Керри Ингрэм. И у третьей жертвы, наверное, тоже? Что это означает?
— Ритуальные мотивы или тяга к каннибализму, вернее всего. Особого рода навязчивая идея, — ответил Бишоп. — Берусь утверждать, что кровь играет важную роль в спектакле, который он для себя устраивает. Пьет ли он кровь, или использует как-то иначе, или никак не использует, все равно она ему нужна. Скорее всего, он так настроил свою психику, что уверовал в необходимость получать ее от жертв.
— Тогда, может быть, и глаза Линет ему понадобились для какого-нибудь обряда, — предположила Миранда.
— И это возможно, — согласился Бишоп. — Но сейчас пока недостаточно информации, чтобы делать выводы.
— Я бы хотел заняться своей работой, — вмешался кстати или некстати Харт. — Вы разве не заметили, что чертовски похолодало? Предлагаю упаковать тело и отправить его в лабораторию, чтобы мы с доктором Эдвардс имели все необходимое.
— Наша лаборатория, — сообщил Алекс, — это морг при окружной больнице. Вряд ли там найдутся пиявки, чтобы поставить их нашему покойнику.
Доктор Эдвардс улыбнулась шутке.
— Работа в полевых условиях приучила быть предусмотрительной. Я всегда выезжаю на место с собственными инструментами и оборудованием, — сказала она.
— Мудро, — произнес Алекс одобрительно.
— Катафалк, который мы арендуем для транспортировки тел, в вашем распоряжении, — сказала Миранда, не заметив двусмысленности подобного предложения, но доктор Эдвардс восприняла его спокойно.
— Спасибо, шериф.
Эдвардс и Харт удалились, а Бишоп остался. Его молчаливое присутствие не лучшим образом действовало на шерифа и ее помощника.
— Рэнди, отправляйся домой и поспи немного, — шепнул Алекс. — Сегодня был чертовски трудный день, и завтрашний будет не легче.
Миранда отрицательно покачала головой:
— Я еще должна сообщить Терезе Грейнджер о ее дочери, прежде чем какая-нибудь добрая душа не ляпнет ей сгоряча, расписав все в подробностях.
Алекс сочувственно вздохнул.
— Можно вас на пару слов, шериф? — сухо обратился к ней Бишоп.
Она неохотно сделала шаг в его сторону — лишь один шаг, чтобы дистанция между ними сохранилась.
— Миранда, я хочу предупредить тебя, что участие моей команды только в том случае принесет вам пользу, если ей дадут возможность заниматься своим делом.
— Разве им кто-то мешает?
— Ты.
Миранда собралась возразить, но Бишоп пресек ее попытку.
— Ты зажала нас в стальной капкан с момента, как мы появились. И хоть прошло восемь лет и многое должно было измениться, ты по-прежнему верна себе. Ты блокируешь их, Миранда. Они не в состоянии уловить ни одного сигнала — ни от трупа, ни из пространства, пока ты болтаешься рядом, черт тебя побери.
— Но ты, по-моему, не испытываешь никаких затруднений. — Она решила больше не уклоняться и выдержать взгляд его бесцветных, но цепких, как у часового, охраняющего важный пост, глаз, не доставить ему удовольствия от ощущения власти над ней, от знания того, что он все еще способен проникнуть ей под кожу, если не в мозг.
Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы сдержаться и не влепить ему пощечину. Произнести хоть что-то она была не в силах — у нее словно отнялся язык.
Очевидно, паралич охватил только ее, потому что его речь лилась без запинки:
— Позволь нам делать то, ради чего мы прибыли. А ты, Миранда, делай то, что тебе положено. Пойди и скажи матери этой девочки, что ее дочь больше домой не придет. А потом отдохни. Утром все начнем на свежую голову.
Она по-прежнему молчала, но теперь уже не из-за внезапного приступа немоты, а из опасения, что одно лишь сказанное ею слово пробьет брешь в плотине молчания. Хлынет поток слов о предательстве, о бесчестном обмане, о душевной ране, о боли потери, о тоске и ярости. И поэтому она не проронила ни слова, а молча отвернулась и направилась к своему джипу. Пусть Бишоп потрудится объяснить Алексу и своим коллегам, почему она удалилась, не попрощавшись. Миранда была уверена, что он найдет, что им сказать.
— Господи! У нас появился серийный убийца? — Мэр был в ужасе.
Джон Макбрайд занял ее место за письменным столом шерифа, и Миранде пришлось довольствоваться стулом для посетителей. Миранда заскочила в свой кабинет всего на пять минут, как она рассчитывала, по дороге домой после тягостного визита к Терезе Грейнджер, но Макбрайд уже ждал ее там, и пять минут уже растянулись на двадцать.
— Мы еще не знаем этого точно, — терпеливо втолковывала она ему.
— После трех убийств? Три трупа, и все — подростки. Как это еще назвать?
— Серийные убийцы в протоколах ФБР в ходе расследования обычно именуются «чужие убийцы», так как они редко завязывают предварительные контакты со своими жертвами или заранее собирают о них сведения. Я считаю, что для нашего дела такой термин не подходит. Судя по состоянию найденных нами тел, я предполагаю, что выездная группа классифицирует наш случай как убийства, совершенные в ритуальных целях.
Потрясенный Макбрайд совсем сник. В обычной обстановке он выглядел весьма представительным мужчиной с привлекательной внешностью, но в результате переживаний и нервного напряжения за последние три недели у него появились черные круги под глазами, мэр осунулся и исхудал так, что пиджак болтался на нем.
— Ритуальные убийства?! — воскликнул он. — Ты хочешь сказать, что мы имеем дело с сатанизмом и с прочей оккультной пакостью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87