Так бывает, когда набираешь телефонный номер, слушаешь гудки, ждешь, что снимут трубку, и в ожидании чирикаешь что-нибудь на бумаге, где этот номер записан, многократно обводя ручкой нарисованные знаки. Третьего ноября Аристарх Иванович Неточкин вполне мог рисовать что-нибудь, пытаясь дозвониться до моего кабинета, пока я валялась на диванчике в морге, а потом в собственной постели, одурманенная импровизированной анестезией. А судя по тому, что именно чиркал на листочке календаря Неточкин, дозваниваясь до прокуратуры или лично до Марии Сергеевны Швецовой, его мучил какой-то серьезный вопрос, настоятельно требующий ответа.
Интересно, получил ли он ответ? И не содержится ли этот ответ в записи на соседнем листочке перекидного календаря? В очень краткой записи, которая выглядит вот так: «С.?!!».
— Леша, — сказала я Горчакову, — давай сложим два и два. Давай представим, что не позднее третьего ноября происходит некое событие, которое заинтересовало директора медицинского института, хирурга с мировым именем Неточкина. Третьего ноября он пытается в связи с этим событием выяснить что-то в морге у своего ученика Юры, ныне заведующего танатологическим отделением, и одновременно в прокуратуре у некоей Марии Сергеевны. Значит, сведениями об этом событии располагают одновременно и Юрий Юрьевич, и Мария Сергеевна.
— И ты после этого говоришь, что у тебя с головой не все в порядке?
— Я говорила не после этого, а до, если помнишь. Вот сейчас наконец с головой стало все в порядке. И я могу назвать по крайней мере одно событие, которое удовлетворяет всем названным условиям: это моя пресловутая эксгумация второго ноября.
— Третьего или четвертого ноября Неточкин выясняет, — подхватил Лешка, — что к этому событию причастен некто «С.». И этот факт его неприятно удивляет, он даже не может в это поверить. Во всяком случае, я так трактую вопросительный знак и целых два восклицания после этой загадочной буквы. Машенька, какой именно протертой пищи тебе хотелось бы? Я на все готов, заказывай! Что бы я без тебя делал, дурак? Я ведь сколько времени голову ломал над этим календарем, а ты пришла, хвостиком махнула, задачка раз — и решилась. Нет, ты посмотри, как элегантно: третьего Неточкин узнает про «левый» труп, четвертого начинает подозревать «С.», а пятого его мочат ни свет ни заря. Вот тебе и мотив.
— Знаешь, Лешка, если ты мне скажешь, в чем Неточкин стал подозревать «С.» и какое он отношение имел к «левому» трупу, а главное — откуда все-таки «левый» труп взялся, я уж, так и быть, признаю, что мужики умнее женщин.
— Я тебе хочу напомнить, старушка, что мы с тобой преступно легкомысленно отнеслись к установлению личности этого «левого» трупа, — Лешка ловко ушел от разговора о том, кто умнее. — Уже сколько времени прошло, а мы еще пальцем не пошевелили. И я категорически отказываюсь обсуждать мотив и обстоятельства его подкладывания в чужой гроб, пока мы не установим личность. А кроме того, нам надо уже и второй искать. Придется лезть в сводки.
— Если только его уже не засунули в очередной закрытый гроб. Надо у Васи узнать, хоронили в эти дни в закрытых гробах или нет.
— Узнай, и давай-ка съезди в ГУВД, посмотри сводки. Маш, я бы сам съездил, но ты ж понимаешь, я по Неточкину закопался, дня три мне не вырваться. К тому же мне нужно успеть основную работу сделать до Дня милиции: десятого ноября от наших младших братьев по разуму будет мало толку, а потом два дня будут поправлять здоровье.
Я понимающе кивнула:
— Это святое. А кстати, что ты думаешь по поводу того, что это за «С.»?
— Хо-хо, персонажей навалом, только выбирай! Сергей Янович Героцкий, между прочим, Юлия Евгеньевна клянется, что этот красавчик был преданным другом дома и верным соратником покойного Неточкина, а разведка донесла, что Героцкий больше дружил с Юлией, и кое-кто считает, что у них был роман. Стасик, друг дочери — Юленьки-млад-шей, которого Аристарх Иванович на дух не переносил.
— Запиши еще Саиду Сабировну.
— Начмеда, что ли, такую пожилую тетеньку? А что, прямо в духе Марининой: почтенная начмед-ша под белым халатом скрывает сущность главы мафии…
— Тебе оперативное сопровождение-то выделили?
— Двоих из РУВД, и руоповца прислали.
— Леша, раз уж мы сошлись на том, что все наши трупы одного разлива, может, подаришь человечка запросы писать?
— Подарю. Мне такого толкового парня прислали, правда, он опер по детям, но мечтает уйти в убойный отдел.
— А зовут как?
— Коля Курочкин.
— Да, он ничего парень, старательный, он со мной, кстати, бабушку Петренко ездил эксгумировать.
— Господи, а чего ж детского опера на эксгумацию засунули?
— Да мне его в качестве водителя дали. Ну что, посадим его на подкидыша?
— Посадим, и на сводки тоже можно. Надо смотреть женские трупы без одежды, подгнившие. Как ты считаешь, они с территории своего отделения вывезли?
— Неважно, придется все подряд смотреть.
— Учти только, что этот труп, как и тот твой с эксгумации, может оказаться без повреждений, и причину смерти будет не установить.
Черт, Лешка был прав. Ну, а пока я умылась и подкрасилась, и очень вовремя: когда я вернулась в кабинет, дверь распахнулась, на пороге предстал наш новый следователь Филонов и, глядя на нас ясными глазами, весело сказал:
— Привет, ребята! Попьем чайку? — и положил на стол рядом с чайником свежий батон, ветчинку и коробку «Рафаэлло».
— Ого! — сказали мы с Лешкой в один голос и стали сервировать чайный стол.
Так вкусно и питательно мы давно не обедали. Новый наш коллега улыбался, рассказывал анекдоты, пообещал забрать у меня половину дел, был чертовски обаятелен и добил меня тем, что по собственной инициативе пошел мыть чашки. До него ни одно существо мужского пола, разделявшее с нами чаепитие, никогда такого желания не изъявляло.
Уже в коридоре меня догнал Лешка с просьбой, раз уж я еду в главк, обязательно зайти к дежурным медикам и забрать готовые экспертизы. Испытывая умиротворение после вкусной ветчины и смешных анекдотов, я пообещала Лешке, что все сделаю.
12
Просмотрев в главке все сводки за последние дни от корки до корки, ничего полезного для себя я не обнаружила. Если только лица, пожелавшие скрыть тот женский труп, не изменили ему пол.
На подходе к отделению дежурных медиков послышался грохот. Сказав: «Тук-тук!» и заглянув в дверь, я увидела лежащего на полу эксперта Струмина. Он смотрел на меня жалобными пьяными глазами и пытался ухватиться рукой за журнальный столик, но промахивался. Наконец ему удалось принять сидячее положение, он скрестил ноги по-турецки, прислонился к дивану и попытался сфокусировать свой взгляд на мне, а когда решил, что это ему удалось, указал на меня пальцем и заявил громко, но неразборчиво:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Интересно, получил ли он ответ? И не содержится ли этот ответ в записи на соседнем листочке перекидного календаря? В очень краткой записи, которая выглядит вот так: «С.?!!».
— Леша, — сказала я Горчакову, — давай сложим два и два. Давай представим, что не позднее третьего ноября происходит некое событие, которое заинтересовало директора медицинского института, хирурга с мировым именем Неточкина. Третьего ноября он пытается в связи с этим событием выяснить что-то в морге у своего ученика Юры, ныне заведующего танатологическим отделением, и одновременно в прокуратуре у некоей Марии Сергеевны. Значит, сведениями об этом событии располагают одновременно и Юрий Юрьевич, и Мария Сергеевна.
— И ты после этого говоришь, что у тебя с головой не все в порядке?
— Я говорила не после этого, а до, если помнишь. Вот сейчас наконец с головой стало все в порядке. И я могу назвать по крайней мере одно событие, которое удовлетворяет всем названным условиям: это моя пресловутая эксгумация второго ноября.
— Третьего или четвертого ноября Неточкин выясняет, — подхватил Лешка, — что к этому событию причастен некто «С.». И этот факт его неприятно удивляет, он даже не может в это поверить. Во всяком случае, я так трактую вопросительный знак и целых два восклицания после этой загадочной буквы. Машенька, какой именно протертой пищи тебе хотелось бы? Я на все готов, заказывай! Что бы я без тебя делал, дурак? Я ведь сколько времени голову ломал над этим календарем, а ты пришла, хвостиком махнула, задачка раз — и решилась. Нет, ты посмотри, как элегантно: третьего Неточкин узнает про «левый» труп, четвертого начинает подозревать «С.», а пятого его мочат ни свет ни заря. Вот тебе и мотив.
— Знаешь, Лешка, если ты мне скажешь, в чем Неточкин стал подозревать «С.» и какое он отношение имел к «левому» трупу, а главное — откуда все-таки «левый» труп взялся, я уж, так и быть, признаю, что мужики умнее женщин.
— Я тебе хочу напомнить, старушка, что мы с тобой преступно легкомысленно отнеслись к установлению личности этого «левого» трупа, — Лешка ловко ушел от разговора о том, кто умнее. — Уже сколько времени прошло, а мы еще пальцем не пошевелили. И я категорически отказываюсь обсуждать мотив и обстоятельства его подкладывания в чужой гроб, пока мы не установим личность. А кроме того, нам надо уже и второй искать. Придется лезть в сводки.
— Если только его уже не засунули в очередной закрытый гроб. Надо у Васи узнать, хоронили в эти дни в закрытых гробах или нет.
— Узнай, и давай-ка съезди в ГУВД, посмотри сводки. Маш, я бы сам съездил, но ты ж понимаешь, я по Неточкину закопался, дня три мне не вырваться. К тому же мне нужно успеть основную работу сделать до Дня милиции: десятого ноября от наших младших братьев по разуму будет мало толку, а потом два дня будут поправлять здоровье.
Я понимающе кивнула:
— Это святое. А кстати, что ты думаешь по поводу того, что это за «С.»?
— Хо-хо, персонажей навалом, только выбирай! Сергей Янович Героцкий, между прочим, Юлия Евгеньевна клянется, что этот красавчик был преданным другом дома и верным соратником покойного Неточкина, а разведка донесла, что Героцкий больше дружил с Юлией, и кое-кто считает, что у них был роман. Стасик, друг дочери — Юленьки-млад-шей, которого Аристарх Иванович на дух не переносил.
— Запиши еще Саиду Сабировну.
— Начмеда, что ли, такую пожилую тетеньку? А что, прямо в духе Марининой: почтенная начмед-ша под белым халатом скрывает сущность главы мафии…
— Тебе оперативное сопровождение-то выделили?
— Двоих из РУВД, и руоповца прислали.
— Леша, раз уж мы сошлись на том, что все наши трупы одного разлива, может, подаришь человечка запросы писать?
— Подарю. Мне такого толкового парня прислали, правда, он опер по детям, но мечтает уйти в убойный отдел.
— А зовут как?
— Коля Курочкин.
— Да, он ничего парень, старательный, он со мной, кстати, бабушку Петренко ездил эксгумировать.
— Господи, а чего ж детского опера на эксгумацию засунули?
— Да мне его в качестве водителя дали. Ну что, посадим его на подкидыша?
— Посадим, и на сводки тоже можно. Надо смотреть женские трупы без одежды, подгнившие. Как ты считаешь, они с территории своего отделения вывезли?
— Неважно, придется все подряд смотреть.
— Учти только, что этот труп, как и тот твой с эксгумации, может оказаться без повреждений, и причину смерти будет не установить.
Черт, Лешка был прав. Ну, а пока я умылась и подкрасилась, и очень вовремя: когда я вернулась в кабинет, дверь распахнулась, на пороге предстал наш новый следователь Филонов и, глядя на нас ясными глазами, весело сказал:
— Привет, ребята! Попьем чайку? — и положил на стол рядом с чайником свежий батон, ветчинку и коробку «Рафаэлло».
— Ого! — сказали мы с Лешкой в один голос и стали сервировать чайный стол.
Так вкусно и питательно мы давно не обедали. Новый наш коллега улыбался, рассказывал анекдоты, пообещал забрать у меня половину дел, был чертовски обаятелен и добил меня тем, что по собственной инициативе пошел мыть чашки. До него ни одно существо мужского пола, разделявшее с нами чаепитие, никогда такого желания не изъявляло.
Уже в коридоре меня догнал Лешка с просьбой, раз уж я еду в главк, обязательно зайти к дежурным медикам и забрать готовые экспертизы. Испытывая умиротворение после вкусной ветчины и смешных анекдотов, я пообещала Лешке, что все сделаю.
12
Просмотрев в главке все сводки за последние дни от корки до корки, ничего полезного для себя я не обнаружила. Если только лица, пожелавшие скрыть тот женский труп, не изменили ему пол.
На подходе к отделению дежурных медиков послышался грохот. Сказав: «Тук-тук!» и заглянув в дверь, я увидела лежащего на полу эксперта Струмина. Он смотрел на меня жалобными пьяными глазами и пытался ухватиться рукой за журнальный столик, но промахивался. Наконец ему удалось принять сидячее положение, он скрестил ноги по-турецки, прислонился к дивану и попытался сфокусировать свой взгляд на мне, а когда решил, что это ему удалось, указал на меня пальцем и заявил громко, но неразборчиво:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45