Она не прекратится сама по себе. Ее не удастся прекратить, задабривая арабов подачками, например, двумя миллиардами долларов, ежегодно, начиная с 1973 года, переплывающими из наших карманов в Египет за то, что тот не нападает на Израиль, или вручение Газы, Иудеи и Самарии террористической организации, которую следовало уничтожить до последнего человека по меньшей мере 37 лет назад. Сегодня военная победа Израиля над этой организацией или над любой поддерживающей ее страной, включая даже Францию и Германию, тоже не остановит этой войны. Джихад — война против «неверных» — является сутью ислама. Наиболее ненавидимыми «неверными» являются, естественно, евреи. Поэтому мира на Ближнем Востоке не будет до тех пор, пока либо Израиль не будет стерт с лица земли, либо исламу не будет нанесено глобальное поражение, которое сделает продолжение джихада в какой бы то ни было форме невозможным.
К сожалению, других альтернатив у нас нет. К сожалению, ислам невозможно реформировать в мирную — с нашей точки зрения — религию. Проблема здесь в том, что такая реформа неизбежно означала бы отказ от джихада. Но если убрать из ислама джихад, то от него останется набор пустых ритуалов, в которых будет не больше содержания, чем в «Шма Исроел» в исполнении дрессированного попугая. Ислам является идеологией джихада точно так же, как фашизм является идеологией завоевания и порабощения. Несмотря на то, что ислам и фашизм облекают свои идеи в весьма различные формы, завоевание и порабощение являются в равной мере сущностью обоих учений. Между ними существуют два фундаментальных различия: во-первых, ислам гораздо старше, а, во-вторых, мусульмане салютуют своему идолу, поднимая не руку, как фашисты, а задницу. Для нас же важно лишь то, что и те и другие при первой же возможности убьют вас, ваших родителей и ваших детей, причем с ликованием в душе, как от мицвы.
Я понимаю, как трудно должно быть человеку Западного мира поверить, что все, что я пишу — правда в самом буквальном смысле. Я не скрываю, что являюсь врагом ислама в той же степени и по той же самой причине, что и фашизма. Поэтому вы будете праы, если усомнитесь в моей объективности. Честно говоря, я даже не пытаюсь притворяться объективной: в данных обстоятельствах достаточно сохранить правдивость. Поэтому я прошу вас не ограничивать свое чтение на темы ислама моими статьями. Многие авторы (например, Хью Фитцджеральд, Дэниел Пайпс, Алисса Лаппен) куда лучше меня знакомы с фактами. Но и они являются врагами ислама, так что и их слова не следует принимать на веру. Попробуйте почитать Коран и Хадиты; посетите мусульманские сайты — они существуют на всех языках; найдите издания их газет на вашем языке. Уверяю вас, то, что вы там найдете приведет вас в ужас легче, чем все, что я могу написать. Врага надо знать в лицо всегда, а нам с вами — особенно, потому что знание врага является единственным доступным нам оружием.
Если в моих рассуждениях нет ошибки и единственной альтернативой гибели Израиля и всей нашей цивилизации является глобальное поражение ислама, то возникает вопрос, возможно ли это практически или победа ислама неизбежна, как смерть. Я попытаюсь ответить на этот вопрос во второй части этой статьи.
Часть II

Булыжник — оружие антисемита.
Итак, вот главный вопрос дня: Можем ли мы одержать победу над исламом?
Я не собираюсь вас интриговать. Вот мой ответ: Мы бы могли победить ислам, будь у нас воля к победе, но у нас ее нет, и потому нам суждено поражение. Это обидно до крайности. Я всегда говорила, что смерть шести миллионов беззащитных, безоружных, беспомощных евреев была бы, если не менее трагична, то, по крайней мере, менее бессмысленна, если бы они погибли, хоть как-нибудь сопротивляясь немцам. Что я могу сказать о сверхдержаве, способной сокрушить любого врага так, как, кроме нее, это может сделать один только Бог, и которая при этом предпочитает погибнуть, лишь бы сохранить чистоту своих рук?
У человека, на которого я работала в 2001 году, в кабинете был телевизор. Утром 11 сентября он открыл дверь и попросил всех собраться у него. В приглашении, вместо обычной для босса формальности, звучали панические нотки. Мы втиснулись в его небольшой кабинет и стали смотреть, как арабы рушат Торговый центр. Один из моих коллег, ветеран Вьетнамской войны, сказал трясущимися губами:
— Завтра начнется самое страшное.
— Почему? — не поняла я.
— Они не оставили нам выхода, — пояснил он. — Завтра от них останется радиоактивная пустыня.
Время от времени события напоминают мне о его словах. Чем больше я думаю о них, тем больше уважения я чувствую к этому человеку. Он понимал, что нападение на нас требовало сокрушительного ответа и был готов поддержать его, несмотря на то, что неизбежная при этом смерть сотен тысяч людей приводила его в ужас. Такие противоречивые чувства немедленно выдавали в нем «неверного». В действительности, он был католиком, но в контексте событий того дня это было неважно. Протестант, буддист, индуист, агностик, атеист и даже самая презренная из всех тварей Господних, еврей, чувствовали в тот день то же, что и он. И этим в значительной степени определяется разница между мусульманами и всем остальным человечеством. Что бы ни сделал с нами враг, никто и ничто не сможет заставить нас праздновать смерть.
К сожалению, мой коллега не подрабатывал по совместительству советником у президента Буша. На следующий день, объявляя свою войну с терроризмом, президент подчеркнул, что не собирается воевать против ислама. Мекке, Медине, Куму и другим «святым» местам наших врагов не угрожала никакая опасность. Так президент Буш повторил трагическую ошибку президента Картера, который в 1979 году трусливо оставил без ответа иранскую агрессию против Соединенных Штатов.
Недавно прошел слух, что за 9/11 не последовало новых атак на Соединенные Штаты, потому что Буш якобы пригрозил, что в ответ на следующее нападение подвергнет Мекку атомной бомбардировке. По ряду причин мне трудно в это поверить.
Прежде всего, следующий президент США не будет связан обещаниями, которые нынешний президент дал по секрету нашим мусульманским «союзникам», тем более, что нашим следующим президентом будет, скорее всего, демократ. Следовательно, не более, чем через четыре года сдерживающий эффект такой угрозы исчезнет сам по себе.
Кроме того, Мекка находится в Саудовской Аравии. Саудовская Аравия, несмотря на широко известную идеологическую и финансовую поддержку терроризма, необъяснимым образом числится у нас в союзниках. Принц Абдулла, являющийся фактически единоличным правителем этой страны, ходит в друзьях у нашего президента. (Скажи мне, кто твой друг…) Не думаю, что у президента хватит духа долбануть по такому дружественному королевству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64