Наука — это глубокий скептицизм. Доверие — не ее путь; ее путь — логика, спор, сомнение; чем больше вы сомневаетесь, тем более на-учно вы мыслите. Этот путь совершенно противоположен религиозному пути. Религия действует через доверие: чем больше вы доверяете, тем более религиозным вы становитесь. Наука создала чудеса, и эти чудеса очень за-метны. Религия создала еще большие чудеса, но эти чудеса не так видны. Даже если здесь есть Будда, что вы мо-жете чувствовать? Что вы можете увидеть? Он невидим — то, что видимо, только тело; то, что видимо — такой же смертный, как и вы, видимо он постареет и однажды умрет. Но невидимо, он бессмертен. Но у вас нет глаз, чтобы видеть то, что невидимо; у вас нет способности, чувствовать наиболее внутреннее, неведомое. Вот почему только доверяющие глаза начинают понемногу чувствовать и становиться восприимчивыми. Когда вы доверяе-те... это значит, что вы закрываете оба своих глаза. Вот почему доверие слепо, точно так же, как слепа любовь — недоверие еще более слепо, чем любовь.
Но когда вы закрываете оба своих глаза, что происходит? Происходит внутренняя трансформация. Когда вы закрываете эти глаза, которые видят наружу, что происходит с энергией, которая течет через них? Эта энергия начинает идти обратно. Она не может течь от глаз к объектам, и она изменяет свое направление, она совершает поворот. Энергия должна двигаться, энергия не может быть статичной; если вы закрываете один выход, она на-ходит другой. Когда оба глаза закрыты, та энергия, что текла через них, изменяет направление — происходит по-ворот.
И эта энергия ударяет в ваш третий глаз. Третий глаз — не физическая вещь: просто та энергия, которая те-чет от глаз к внешним объектам, теперь возвращается к источнику — она становится третьим глазом, третьим способом видения мира.
Только этим третьим глазом можно видеть Будду; только этим третьим глазом можно постичь Иисуса. Если у вас нет этого третьего глаза, Иисус будет здесь, но вы не узнаете его — многие не узнали его. В его родном городе люди думали, что он был просто сыном плотника Иосифа. Никто, никто не мог распознать того, что случилось с этим человеком; что он не был больше сыном плотника, что он стал сыном Божьим — но это внутренний фено-мен. А когда Иисус провозгласил: «Я — сын божества, мой Отец — в небесах», — люди смеялись и говорили: «Ты или сошел с ума, или дурак, или хитрец. Как может сын плотника вдруг стать Сыном Божьим?» Но такая воз-можность есть...
Только тело рождается от тела; внутреннее «я» не рождено от тела, оно рождено от святого духа, оно — от Бо-жества. Но сначала вы должны приобрести глаза, чтобы видеть; приобрести уши, чтобы слышать.
А это дело очень тонкое — понимать Иисуса, вы должны пройти через великое обучение. Это точно так же, как понимание классической музыки. Если вам вдруг дать послушать классическую музыку, вы подумаете: «Что за чепуха!» Она так утонченна, что нужно долгая тренировка. Нужно много лет учиться, только тогда ваши уши готовы воспринимать тонкое — и тогда ничто не сравнится с классической музыкой. Тогда обычная повседневная музыка вроде музыки из кинофильмов — вообще не музыка, это просто шум, и к тому же глупый.
Из-за того, что ваши уши не тренированы, вы живете с шумом и думаете, что это музыка. Но для классиче-ской музыки нужны очень аристократические уши. Нужна тренировка, и чем больше вы тренированы, тем больше тонкое становится видимым. Но классическая музыка — ничто перед Иисусом, потому что он — музыка космическая. Вам нужно быть столь тихим, что нет ни единого всплеска мысли, ни единого движения вашего су-щества; лишь тогда вы можете слышать Иисуса, можете понимать Иисуса, можете знать его.
Вот почему Иисус повторяет снова и снова: «Имеющие уши да поймут меня. Имеющие глаза, смотрите: я здесь!» Почему он повторяет: «Имеющие глаза да видят! Имеющие уши да слышат! » Почему?
Он говорит о некоем ином измерении понимания, доступном только ученику. Очень немногие понимали Иису-са, но это неизбежно в самой природе вещей. Очень немногие — и кто были эта немногие? Это были не образо-ванные люди, не ученые, нет! Это были не профессора университетов, нет, это были не пандиты или философы, нет! Это были простые люди: рыбак, крестьянин, сапожник, проститутка; это были очень обычные люди, самые обыкновенные из обыкновенных. Почему эти люди могли понять? Должно быть, есть что-то необыкновенное в обыкновенных людях. Должно быть, есть что-то особенное, что существует в простом человеке и исчезает в так называемых «необыкновенных» людях. Что же это? Это смирение, это доверие... Ведь чем более вы интеллекту-ально тренированы, тем менее возможно доверие; если вы интеллектуально не тренированы, доверие более воз-можно.
Крестьянин доверяет, ему незачем сомневаться. Он сеет семена в поле и верит, что они взойдут, они прорас-тут, когда придет соответствующее время года. Они обязательно взойдут. Он идет и молится, и в свое время эти семена прорастают и становятся растениями. Он ждет и верит. Он живет с деревьями, травами, реками, горами. Незачем сомневаться: деревья не хитрят, нет нужды в панцире, чтобы защититься от них. Тут незачем изобре-тать меры безопасности; горы — это не политики, не преступники; можно быть открытым.
Вот почему, когда вы среди гор, вы вдруг чувствуете восторг. Откуда он исходит? От гор? Нет! Он приходит потому, что сейчас можно снять броню, потому, что нечего бояться. Вы подходите к дереву, и вдруг чувствуете красоту. Она исходит не от дерева, она исходит из вас. Но вам и незачем защищаться от дерева, вы можете чувст-вовать себя свободно, как дома. Цветок не собирается внезапно напасть на вас, дерево не может быть вором, оно не может ничего у вас украсть. И когда вы идете в горы, к морю, в лес, к деревьям, вы снимаете свой панцирь.
Люди, живущие с природой, более доверчивы. Сельская местность, менее индустриализованная, менее механи-зированная, менее технологичная, живет ближе к природе, в ней больше доверия. Вот почему нельзя представить себе, чтобы Иисус родился в Нью-Йорке — это почти невозможно. «Иисусоманьяк» может там родиться, но не Иисус. И эти маньяки — просто невротики, Иисус только повод. Нет, нельзя вообразить Иисуса, родившегося там, это почти невозможно. И даже если бы он там родился, никто не стал бы его слушать; даже если бы он поя-вился там, никто не смог бы распознать его. Он родился в век без технологии, без науки, этот сын плотника. Всю жизнь он жил с бедняками, с простыми людьми, которые жили с природой. Они могли доверять.
Однажды Иисус пришел к озеру рано утром; солнце еще не взошло над горизонтом. Там были рыбаки, и они только что забросили невод, чтобы поймать рыбу, когда пришел Иисус и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143