ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— Вот здесь. Смотри. Видишь бордовую трещину? А вот здесь выступ. Нажми на него…
Годхи нажал. Ничего не произошло.
— Не здесь, — продолжал Балин. — Вот он. Теперь Годхи нажал правильно. Проем распахнулся.
— Государь, — взволнованно сказал проходчик. — Я бы никогда не догадался. Всю жизнь думал, что лучше меня никто не «видит» породу, не понимает, где и как можно вести «проход», а вот здесь… Нет там никакой трещины, Государь.
— Есть, — коротко отозвался Балин. — Теперь бы неплохо понять, зачем и куда идет горный газ по трубе…
— Я предупрежу Строра и Фрагара, — сказал Годхи. — Дело серьезное.

* * *
Через сотню локтей гномы наткнулись на ответвление трубы с горным газом. Небольшая трубка шириной всего в два пальца уходила в соседнюю галерею. Балин решил посмотреть, где она заканчивается. Через десяток локтей они наткнулись на странный фонарь. На первый взгляд — обычная масляная лампа, только увеличенная во много раз. И вместо фитиля торчала тонкая стальная трубка со скошенным концом. Еще Былин обнаружил над отверстием трубки тонкий лист металла, выполненный в виде языка пламени.
— Это то, что я думаю? — спросил сам себя Ба-лин.
— По-моему, это фонарь, — сказал Годхи. — И горит он от…
— От горного газа, — закончил Балин. И медленно произнес: — Поджигай.
Годхи нерешительно достал огниво. Пощелкал кремниевым колесиком над трубкой.
— Ничего, — растерянно сказал он.
— Сейчас, — отозвался Балин, копаясь под фонарем, пытаясь нащупать трубку. Пальцы гнома наткнулись на рычажок. Балин повернул его. Годхи еще раз щелкнул огнивом. Маленький огонек, едва ли больше ногтя мизинца, вспыхнул на кончике трубки. Балин еще нажал на рычажок — и свет, все ярче, все больше раскаляя стальную пластину, залил галерею.
Гномы отступили, в благоговении глядя на сотворенное ими чудо.
— Сколько еще чудес хранит Казад Дум? — прошептал Годхи.
— Между прочим, Синьфольд и Тори должны были знать об этом, — проворчал Балин. — Эти фонари дадут свет и тепло. Но теперь вопрос с воздуховодами встает еще острее. Собирайся, Годхи. У нас теперь есть работа не менее важная, чем добыча «сверкающего угля».

* * *
Многие из людей считают, что знают, что такое — работа. Некоторое считают, что умеют работать. На самом же деле те, кто умеет работать, никогда не задумываются о смысле этого слова. У гномов вообще не существовало отдельного слова для обозначения работы. Слово «труд» совпадало в их языке со словом «жизнь». Ни один из гномов и помыслить не мог жизни в праздности. Гномы не называли работой занятие, плоды которого нельзя взять в руки, оценивая искусство мастера. В работе они вырастали, в заботах жили и в труде умирали. Самой почетной среди гномов считалась смерть в кузнице либо забое или в мастерской, с инструментом в руках. Они не признавали войну, называя ее разрушением или баловством. Только про одного гнома говорили, что он мастер боевых искусств, уравняв военный промысел с ремеслом. Этим гномом был Оин, подгорный воин, которому не было равных со времен Хурина.
Эльфы гордятся своей мудростью, но именно гномы придумали бумагу, на которой можно записать любую мудрость. Время доказало их правоту. Память вечноживущих перворожденных оказалась не таким надежным хранилищем, как бумага. Подгорные жители с трепетом хранили свою историю в пыльных многопудовых томах. Старинные чертежи и планы переписывались, дополняясь каждое столетие. Библиотека в Казад Думе в свое время насчитывала десятки тысяч книг и сотни тысяч свитков.
Между тем гномы с пренебрежением относились к бумагам, которые содержали сведения, непригодные для использования. Гномы с презрением отзывались о людях, эльфах, хоббитах и других народах, чьи слова были столь легковесны, что их приходилось закреплять на бумаге, для чего составлялись многочисленные договоры и контракты. Между собой они никогда договоров не заключали, а верили на слово. Слово, данное гномом, прочно как скала, но скалу можно разрушить — говорила одна из пословиц наугримов.
Подземные жители со смехом отзывались о тех людях, которые занимались пустой работой. Гномы не признавали приказчиков, учетчиков, сборщиков налогов, надсмотрщиков, называя их бездельниками и тунеядцами. С такой же неприязнью отзывался подгорный народ и об эльфах, среди которых можно было найти звездочетов, которые каждый вечер заново пересчитывали звезды на небе, и смотрителей вод, проверявших прозрачность воды в ручьях. Еще Балин вспоминал, с каким недоумением он воспринял у людей такие профессии, как «заместитель» и «наместник».
«Тот, кто не может рассчитать свой груз, — думал гном, — не должен занимать никаких высоких постов или быть руководителем. Как может руководить „заместитель", если сам правитель не в силах справиться с простой организацией, прибегая к услугам платных помощников? Получается, тот, кто заплатит больше, и будет хозяином „наместнику" как простому наемному работнику. Как же тогда быть государству, народу, если любой может управлять „заместителем" при помощи денег? — недоумевал Балин. — Деньги и золото, которое раздает государь своим ближним, надо заслужить. Причем реальными делами, а не лестью, как принято считать при дворах».
Если ты хозяин, то умей хозяйствовать, а если правитель — умей править. Если у тебя нет сил и знаний заниматься этим — отойди в сторону и не мешай другим, более опытным. Память Балина хранила имена многих гномов, которые признавали свою неопытность и неспособность к тому или иному делу. Если молодой мастер раз за разом портит заготовки, его ставят на меха либо молотобойцем, чтобы подучить. Если правитель не смог справиться с последствиями голодного года, собрание старейшин может сместить его с должности. Старейшины собираются без всяких вызовов и приглашений. Совет старейшин состоит из десяти самых пожилых подгорных жителей, способных поднять над головой тяжелый боевой молот и ударить по наковальне, не выронив при этом инструмента из рук.
Пока горит огонь в горне, старейшины советуются. Решение должно быть готово до того, как погаснет последняя искра. Если старейшины за это время не успеют прийти к согласию, вопрос может быть вынесен на всенародное обсуждение. Но в таком случае правитель сильно рискует. Если дело решится не в его пользу, расправа может быть короткой и жестокой. Оторванные от работы наугримы — народ горячий. На памяти Балина до всенародного обсуждения дело еще не доходило. Государь Дайн без всяких подсказчиков знал свое дело.
Это не значит, что царь гномов не должен работать. Тем более это не означает, что царь может не работать. Конечно, его работа совсем другого качества, но и она измеряется. Количеством золота в сокровищнице, обилием еды в подземных хранилищах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80