А разве есть гарантия, что пьяная или обкуренная наркотой толпа местных джигитов не захочет завладеть вашим автоматом? Такой гарантии нет. А если вы идете спокойно, никого не задевая, то нет до вас никому никакого дела. Вот поэтому оружие старались не брать, а брали его только в крайнем случае.
Но это было раньше, когда по городу ездил патруль внутренних войск. Теперь же вэвэшники были выведены, а наш патруль отменен. Но, знаете, привычка — дело устойчивое. И вот, по привычке наши ребятки и пошли за сигаретами налегке.
Подошли к одной ''точке'', а она закрыта. Подошли к другой ''точке'', все с тем же успехом. Вот так и добрались они до центра города, к ''Дому чая''. Была в Агдаме такая трехэтажная чайная. Здание очень красивое, и можно с полной уверенностью сказать, что ''Дом чая'' был достопримечательностью не только местного масштаба. Это заведение стояло напротив местной мечети.
Купили сигареты в ближайшем ларьке и закурили.
Вдруг из ''Дома чая'' вываливает вооруженная толпа азербайджанцев, человек двадцать, и сразу направляется к нашим лейтенантам. Угрожая оружием, прижали их к стене чайной.
После этого один из азербайджанцев, наверное, самый главный, начал произносить тираду на повышенных тонах о том, что все военные помогают армянам, потому что все военные христиане и не любят мусульман — азербайджанцев.
Да, действительно двое наших офицеров были славяне: русский и белорус. Но третий, старший лейтенант Ялубеков, был казах. Он начал убеждать вооруженных джигитов, что они заблуждаются, что сам он мусульманин, и что ничего плохого никто не хотел делать, просто за сигаретами пришли.
Азербайджанцы немного приутихли. И не знаю, чем все закончилось бы, но тут к ''Дому чая'' подъехали ''Жигули'' и из них вылез старший лейтенант милиции, участковый именно того района города, где находилась наша часть. Милиционер поговорил с мусульманскими ''героями'', и те расступились, давая возможность пройти нашим ребяткам. Но все же напоследок кто-то из джигитов сильно ударил в ухо лейтенанта — белоруса.
Участковый посадил наших лейтенантов к себе в машину и повез в часть.
Когда '' Жигули'' уже приближались к воротам жилого городка, я выходил с КПП части, и направлялся домой.
Машина остановилась у ворот, наши офицеры вышли из нее, попрощались с участковым и отправились в общежитие.
Из окна ''Жигулей'' высунулся участковый и прокричал:
— Толик, здравствуй!
— О! Привет, Вагиф! — ответил я и подошел к машине.
— Толик, садись в машину. Посидим, покурим, — предложил участковый.
Я сел в машину и закуривая сигарету, спросил:
— Слушай, а что это ты лейтенантов привез — каких-то, вроде, взъерошенных?
— А, ничего. Просто сцепились с боевиками.
— Вот как! А они ведь сейчас у вас бойцами национальной армии называются. А ты так грубо про героев.
— Какая армия, Толик? Армия — это те, что за свободу и независимость борются, а это просто уголовники. Причем, не местные уголовники, — проговорив это, он сплюнул в окно.
— А откуда они? — задал я вопрос.
Вагиф тяжело вздохнув, сказал:
— Вспомни, Толик, как раньше было хорошо! Ты же давно здесь, да?
— С восемьдесят седьмого года. А в восемьдесят восьмом звездочки мои майорские обмывали. Неужели забыл?
— Ну что ты, как можно забыть! Хорошее время было. И люди были не злые.
Я, делая очередную затяжку, посмотрел на него. А он, еще раз вздохнув, продолжил:
— Сейчас сюда много народа приедет. На армян будут идти.
— Но, зачем? — спросил я.
— Они наш народ из Карабаха выселяют.
— Но и вы их выселяете.
— Да, и будем выселять. И это уже не остановишь.
— Но кому это нужно? А договориться нельзя?
— Странный ты Толик, и невнимательный. Простому народу это не нужно. Ты по трассе из Агдама в Степанакерт ездил?
— Приходилось, несколько раз.
— А если ездил, то все-таки видел, что с левой стороны дороги от Аскерана до самого Ходжалы мак посеян.
— Так, ты думаешь это…
Вагиф, не слушая меня, продолжал:
— И кто-то очень любит булки с маком. А точнее мак с этих булочек.
— Нет, Вагиф, скорее ''капусту'', которую за этот мак получают.
Я затушил сигарету и спросил:
— А ты не ошибаешься, ты уверен в этом?
Вагиф посмотрел на меня, и произнес:
— Нет, Толик, я ни в чем не уверен. Я просто так подумал.
— Что-то ты темнишь, — сказал я, пристально посмотрев на участкового.
— Извини, мне пора ехать, — ответил он и завел мотор.
Я вылез из машины и, попрощавшись, зашел в ворота жилого городка. А Вагиф поехал по своим делам.
То, что сказал участковый, вызвало у меня какое-то странное чувство. Первое впечатление — потрясение. Затем, я стал думать. Думал до самого вечера. Думал не так, как думают философы, выискивающие всевозможные причины и делающие сногсшибательные и никому ненужные выводы ни из чего. Я просто сопоставил ряд фактов и пришел к выводу, что слова Вагифа, скорее всего, преувеличение. Гротеск, так сказать… За годы моей службы в Азербайджане как-то влезло в сознание одно наблюдение. А заключалось оно в следующем: умные и образованные азербайджанцы, я имею ввиду только образованных и умных, весьма склонны к артистизму. И если бы этот гротеск проявлялся только на сцене театра, то все было бы прекрасно. Но очень часто их преувеличения встречаются в повседневной жизни. Постороннему человеку это бросается в глаза. Примеров этому множество, но остановлюсь только на одном. Как-то, еще летом 1989 года, я возвращался из Баку в Агдам на поезде Баку — Степанакерт. Поезд этот уже в то время до Степанакерта не доходил, только до Агдама. А мне дальше и не нужно. Так вот, еду в поезде. Со мной в одном купе едет такой солидный, в пиджаке и галстуке азербайджанец. За время дороги мы разговорились. Оказалось, что работает он на одном из заводов республики заместителем главного инженера. Общаться с ним было интересно, рассказывал он очень любопытные вещи. Одна из тем разговора была: в здоровом теле — здоровый дух… Но тут кто-то с пригорка бросил камень по нашему вагону, и он, разбив со звоном стекло, влетел в наше купе… Что тут началось! Мой собеседник, активно ведущий здоровый образ жизни, постоянно занимающийся спортом, выдерживающий, с его слов, большие физические нагрузки, картинно рукой схватился за сердце. Затем, поинтересовался у меня: нет ли валидола? Я ответил, что такого не имею. Тогда мой попутчик вскочил, выбежал в коридор и стал кричать на весь вагон, что какие-то бандиты разбили окно в его купе, а он сам сердечник и у него уже был инфаркт, и передвигается он с трудом, и что волноваться ему нельзя, а то может умереть… Вот так! Но это только пример.
Так что информацию Вагифа я принял к сведению, но не придал ей особого значения. Но все же на следующий день я рассказал о своем разговоре с участковым нашему начальнику особого отдела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16