Представители местного Агдамского Народного Фронта Азербайджана клялись нам в вечной дружбе и любви и возмущались поступком ''неизвестных''. Что делать?
Комбат дал команду прекратить поиски…
Два дня комбат провалялся в санчасти, а потом опять стал выполнять свои функциональные обязанности. По части он передвигался с ватой и бинтами на обоих ушах, и сам шутил по этому поводу:
— Во, б…, твою мать, как артиллерист после артобстрела. Ни черта не слышно!
После этого пошла обычная повседневная жизнь. Несение службы и ожидание… Ожидание прибытия представителя штаба округа и чего-то нехорошего. Так продолжалось до 14 февраля. А после этого различные события посыпались как снег на голову.
14 февраля кардаши захватили второй и третий наши караулы. Караулы эти находились не на основной территории части, а за городом. Оба караула были захвачены практически без боя. Помогли кардашам осуществить захват наши ''любимые'', ''дорогие'' прапорщики. А произошло это таким образом. Второй караул нес службу по охране склада НЗ ГСМ, а третий — по охране склада НЗ инженерных боеприпасов и имущества. С ГСМ понятно — это бензин и автомобильные масла. Весьма нужная вещь! А в третьем карауле хранились не менее ценные предметы: мины, тротил, огнепроводный шнур, взрыватели…
Начальниками этих складов были прапорщики. Естественно, у них был допуск на территорию своих объектов. И вот днем 14 февраля ко второму караулу подъехал грузовик. Наша, военная бортовая машина. Из нее вышел прапорщик и демонстративно закурил сигарету.
Из караульного помещения вышел караульный, проверил пропуск и открыл калитку. И пока прапорщик разговаривал с караульным, отвлекая его внимание, из кузова машины выскочили джигиты и быстро обезоружили весь караул.
Второй караул состоял из одного поста, поэтому, в его состав входило лишь четыре человека, и начальником его был сержант срочной службы. Кардаши разоружили троих, а часового, ударив по голове пистолетом, разоружил сам прапорщик.
Что-то подобное произошло и в третьем карауле. Только там при захвате был избит лейтенант — начальник караула.
Так вот, кардаши разоружили составы караулов и отправили их в часть пешком.
С этого момента в батальоне началось массовое дезертирство солдат. Убежала половина из оставшихся бойцов. Убегали по одному и группами, бежали днем и ночью. Некоторых ловили и возвращали в часть, а они опять убегали. И остановить этот процесс было невозможно. В конечном итоге 20 февраля, в день приезда полковника из штаба округа, в части осталось около шестидесяти солдат срочной службы. Любопытно то, что ни один солдат-азербайджанец не дезертировал. Все они оставались в батальоне.
Полковник приехал на ''УАЗике'' в сопровождении БТР. И всего лишь за двадцать минут до его приезда у нас заработала дальняя связь. И знаете, какой первый вопрос задал комбату полковник? Вопрос был:
— Ну, что командир, связь работает?
— Так точно! — ответил комбат.
— Ну, а ты плачешь, что связи нет. Нехорошо! — важно сказал полковник.
— Ну, во-первых, никто не плачет, а во-вторых, она только что появилась, — в тон полковнику ответил комбат.
— Ладно, ладно, сделали мы вам связь, — улыбаясь сказал полковник, при этом сделав ударение на слове ''мы''.
— И на том спасибо вам! — ответил комбат, сделав ударение на слове ''вам''.
— Не горячись командир. Я с радостной вестью к тебе приехал!
— Слушаю вас.
Комбат с полковником стояли и разговаривали на площадке у входа в штаб. В это время за забором части прозвучала короткая автоматная очередь. Полковник, как спринтер, вбежал в двери штаба. Комбат остался на месте. Потом сплюнул и сказал:
— Не волнуйтесь, это не у нас стреляют, а в городе.
— Что значит — в городе? — спросил полковник, выглядывая из дверей штаба.
— Ну, так… в городе. Кто-то кому-то не понравился, вот и пальнул. А может, просто так, пострелять захотелось.
После этого полковник вместе с нашим командиром зашли в кабинет комбата, и разговор продолжили уже там.
Минут через пятнадцать в кабинет командира вызвали моего непосредственного начальника подполковника Азарова и меня. Мы зашли в кабинет, и комбат, указав на стулья, произнес:
— Садитесь.
Мы присели около двери.
Полковник курил, и некоторое время просто смотрел на нас. А потом важно произнес:
— Согласно приказу Командующего Закавказским Военным округом, ваш командир переводится в другую воинскую часть на повышение. Теперь он командир полка. А вы, подполковник Азаров, назначаетесь командиром батальона. Так, что принимайте должность и успехов вам.
— Есть, товарищ полковник! И спасибо за пожелание.
Полковник смачно затянулся сигаретой, выпустил дым и, посмотрев на меня, продолжил:
— А вы, товарищ майор, назначаетесь на должность начальника мобилизационной группы.
— Есть! — ответил я.
Ничего не было удивительного в том, что нас с Виталием Семеновичем Азаровым назначили на эти должности. В принципе, вышестоящее командование так раньше и планировало. Удивительным было то, что назначили нового комбата — командира части, без предварительного собеседования. Да и меня не вызывали на собеседование в мобилизационное управление округа. Но все к лучшему… Как говорится, ''баба с воза — кобыле легче''.
Дав нам возможность ''переварить'' сказанное, полковник продолжил:
— Я понимаю, Азаров, что личного состава в части осталось мало. И добавлю, что убывают из батальона еще несколько офицеров. Но вопросы уже решаются, должно прибыть пополнение.
— Ясно! — ответил новый комбат.
— А как быть с имуществом захваченных караулов? — спросил комбат старый.
— Учет этого имущества ведите в отдельной книге. Это ведь НЗ? — спросил полковник, посмотрев на меня.
— Да, это имущество длительного хранения, — ответил я.
— Ну вот, заведите отдельный учет, а указания вам пришлют позже.
— Товарищ полковник, а с прапорщиками как быть? — спросил Семеныч.
— А что с прапорщиками?
— Двое уже помогли местным бандитам захватить караулы. И подобное могут совершить другие, — сказал Семеныч.
— Азаров, не драматизируйте обстановку! Предателей найдем и накажем! Все остальные пусть выполняют свои обязанности! — повысив голос, строго произнес ''полководец''. После чего, еще раз сделав затяжку, добавил: И без самодеятельности, Азаров!
Полковник докурил сигарету и вдавил ее в пепельницу.
— Ну все! Мне пора! — объявил он. После чего встал. Встали и мы. Полковник направился к двери, открыв ее, вышел в коридор и уже оттуда произнес:
— Да, Азаров, все убывающие офицеры должны сдать должности и уехать в трехдневный срок!
— Но как, товарищ полковник? — удивленно спросили мы с Семенычем в унисон.
— Три дня, Азаров! Это не мой приказ, а приказ сверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16