— Это Робби? — удивленно спросила Кармен. Она вглядывалась в детские черты, стараясь найти хоть какое-то сходство с Джеффом Кабрио, но почти безуспешно. — Он был таким светловолосым.
— О да. И волосы Бетти здесь натуральные. Она в домашней обстановке. — Барбара отлепила маленькие черные уголки, удерживавшие фотографию на месте, и протянула ее Кармен. — Мне было бы приятно получить ее назад, когда вы закончите свою работу, — предупредила она, и Кармен кивнула.
Она проводила Кармен обратно вниз по лестнице. Возле передней двери она взяла ее руку и сжала.
— Если вы повстречаете Робби, пожалуйста, скажите ему, что мне было приятно услышать о нем. Передайте, что я готова отдать все на свете, чтобы узнать, как дела у его матери.
Сидя в аэропорту в ожидании своего рейса, Кармен с помощью наушников снова прослушала запись интервью, взятого у Барбары Роланд. Пристроив у себя на коленях желтый блокнот, она попутно делала в нем заметки, стараясь определить, какие куски из полученной информации она преподнесет завтрашним вечером своей аудитории, а что припасет на потом. Кроме того, нужно было выбрать наиболее подходящий для ее репортажа тон. А это превращалось в настоящую дилемму. Циничный оттенок сработал поначалу, но он более не соответствовал духу информации, собранной ею про Джеффа Кабрио. Вновь узнанные ею факты лишь вызывали к нему расположение и сочувствие, и если она намеревалась в дальнейшем разоблачить его криминальное прошлое, она не может рисковать, превращая его в объект симпатии зрителей.
Снова перемотав конец пленки, она еще раз прослушала описание их драматического прощания с Бетти и внезапного исчезновения последней. Возможно, Кармен могла бы сфокусировать внимание на этом неожиданном необъяснимом бегстве, чтобы найти в их семейном прошлом предпосылки к нынешней жизни Джеффа в качестве изгнанника. Но прежде чем обнародовать эту историю, Кармен должна уточнить слишком много деталей. Да она даже и не испытывала желания обнародовать ее. Правда заключалась в том, что она все сильнее привязывалась к Бетти Кабрио и ее сыну по мере того, как разворачивалось повествование Барбары Роланд. Обстоятельства их жизни не вызывали ничего, кроме сочувствия.
Кармен выключила магнитофон, сняла наушники и посмотрела на наручные часы. Еще целый час. Она откинула голову назад, закрыла глаза и погрузилась в размышления.
Бетти была всего-навсего молоденькой девчонкой, страдавшей от душевной раны, нанесенной изгнавшей ее семьею, да к тому же поставленной перед суровой необходимостью бороться буквально за свое физическое существование. Ее и ее ребенка Возможно, она избрала не самый элегантный путь борьбы, но шла она по нему целеустремленно, прилагая к этому все свои силы. Она оказалась живучей. Весьма живучей. Кармен хотела бы познакомиться с ней. Она хотела бы узнать о том, что на склоне лет Бетти обрела наконец-то спокойное пристанище и больше не испытывает страха перед тем, в какой новый шторм может занести судьба ее утлое суденышко. С определенной точки зрения — хотя Кармен не призналась бы в этом даже себе — она переживала испытания, через которые прошла Бетти Кабрио, так горячо, словно ей самой пришлось через них пройти.
ГЛАВА 20
Миа жила ожиданием. Когда она просыпалась утром, то если первая мысль была не о Джеффе, ему непременно посвящалась вторая. Периодически он являлся к ней во сне. Однажды ей привиделось, что он стоит на коленях в саду там, где она впервые повстречалась с ним, наблюдавшим за тарантулом. Во сне Джефф поднялся на ноги, держа тарантула на ладони и в упор глядя на нее.
В дневные часы на работе она ждала, вдруг обстоятельства сложатся так, что она лишний раз встретится с ним. С той ночи в каньоне, когда они вместе слушали койотов, он все последующие пять дней явно искал ее общества. И это не было плодом ее воображения. Когда он звонил Крису в офис, то столько времени болтал с ней по телефону, что она однажды даже забыла дать отбой. Он мог болтать о чем угодно. Обо всем, кроме него самого. Когда она задавала ему наводящие вопросы, он мягко обращал тему разговора на его коттедж, на котенка, на обещанный им дождь.
Они вместе ужинали по вечерам, и Миа изменила свой распорядок дня, начиная готовить лишь в предзакатные часы, когда он вот-вот должен был вернуться домой. Он отныне не засиживался на работе дотемна и даже не пытался делать вид, что его ранние возвращения в Шугабуш не связаны с Миа. Он появлялся на крыльце ее коттеджа в сопровождении котенка, направлялся на кухню и съедал приготовленные ею вареные овощи с таким аппетитом, словно Миа угощала его филе по-французски. Однажды он принес свой набор овощей и приготовил ей баклажаны с рисом и шпинатом, уверяя ее, что это блюдо не содержит ни капли жира.
— Хотя, — добавил он, — вы выглядите так, что спокойно могли бы себе позволить такую роскошь.
В сердце ее затеплилась надежда, что Рик ошибается и Джеффу не удастся создать дождь — по крайней мере так скоро. И ему придется оставаться в Долине Розы не меньше нескольких месяцев, чтобы решить эту проблему, Ей даже стал приятен пыльный душный воздух, шелест усохшей листвы на скрюченных ветвях дубов, дым новых пожарищ — словом, все признаки засухи, задержавшей его в этом городе.
После совместной трапезы она либо работала с глиной, либо занималась проектированием фонтана, тогда как он располагался на диване в обнимку с котенком, с карандашом в руке и неизменной стопкой бумаги на коленях. Иногда она ловила на себе его взгляд, он улыбался ей с неподдельной теплотой, и она возвращалась к своей работе, чувствуя волну жара, разливавшуюся по всему телу, и предательский румянец, выступавший на щеках.
Временами они беседовали, временами молчали, но ее неизменно поражала легкость, с какой она рассказывала ему о том или ином периоде своей жизни. Она рассказывала ему о Глене — не совсем все, конечно, — как он учил ее скульптуре, как называл ее Солнышком и даже немного о том, как она любила его.
— И почему же все это кончилось? — спросил ее тогда Джефф, весь подавшись вперед на диване Казалось, он готов был прожечь ее глазами насквозь.
— Я не могу об этом говорить, — сказала она, и он улыбнулся.
— Я понимаю это чувство.
Он вернулся к своим бумагам, и она пожелала в душе, чтобы он не удовлетворился так просто полученным ответом.
Ее фантазии расцвели пышным цветом. Возможно, ему придется задержаться в Долине Розы так надолго, что она успеет пройти курс восстановительной хирургии. Или ему придется уехать, но он все же скажет ей — только ей одной, — куда он направляется, и она сможет отыскать его после операции. И каждый раз в эти мечты врывалась реальность, затмевавшая все представленные ею картины тяжелым непроницаемым облаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114