ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– А вы с отцом… помирились после всего… – Я понимала, что задаю вопросы на грани фола, но уже не могла удержаться.
Но на мое счастье, ландшафт располагал Джереми к философским размышлениям, и он не возражал против моей бестактности. А главное, он не обижался.
– Разве можно помириться с отцом? – спросил он. – Но мы научились уважать друг друга. Хотя я потерял всякую надежду услышать от него когда-нибудь слова одобрения. Пожалуй, он ко всем так относился – он всегда обращался с людьми с легким презрением, что держало их на расстоянии. Я был его плотью и кровью, но он все равно относился ко мне как к бездельнику, что бы я ни делал. – Джереми покачал головой, вспоминая былые дни. – Если я хотел чего-нибудь, не важно, насколько невинным было мое желание, он говорил, что я не могу заполучить желаемого, просто потому, что хочу этого я, а значит, это не может быть чем-то хорошим. Я научился делать вид, что вещь, которая мне нужна, вовсе не интересна. И это работало с точностью до наоборот. Самое сложное было научиться не вести себя подобным образом со всеми остальными.
– Должна признаться, твой отец немного пугал меня, – сказала я.
– Ты видела его в лучшие дни. Он тогда был значительным человеком, – ответил Джереми. – Даже когда я начал хорошо учиться в школе, он поначалу цеплялся к этому, пока не решил для себя, что наконец-то я начал понимать, чего он от меня хочет. Он был так непреклонен в своем мнении, что мне захотелось ограбить ювелирный магазин или наркотиками торговать. Но я остановил себя, потому что понял, что он именно этого от меня и ждет. Наконец я просто выкинул его из головы. В итоге я уехал в Париж учиться и пробыл там столько, сколько позволяла программа. И это было здорово, потому что теперь я слышал и свой голос в голове.
Я кивнула, соглашаясь с Джереми.
– Но твои родители просто идеальные, верно? Так что ты понятия не имеешь, о чем я говорю? – продолжал он, глядя прямо на меня и улыбаясь.
Его пристальный взгляд так смутил меня, что я невольно отвернулась, чтобы он не прочитал моих мыслей и не понял, как приятна мне его компания.
– Спорить готов, твои родители хорошо к тебе относились, – говорил он тем временем.
Ко мне вернулось прежнее расположение духа.
– Отнюдь, – сказала я. – Отец все время повторял, что парням нельзя доверять и я должна сама найти свой путь в жизни. При этом он и не пытался помочь мне начать карьеру, ни разу не дал мне дельного совета, опасаясь, что я буду буквально следовать ему и не смогу мыслить самостоятельно. Иногда, знаешь ли, хочется, чтобы кто-то решил твою проблему на свежую голову. А мама, так та просто не желает верить в то, что ее маленькая доченька уже не ребенок. – Я скосила глаза на Джереми. – Подожди-ка. Я еще не все поняла насчет твоей работы. Расскажи мне побольше о том, чем ты занимаешься.
В своей сфере деятельности ему нравились два момента, как он сам сказал, – международное право и человеческий фактор в вопросах недвижимости и наследования.
– Человеческий фактор? – переспросила я.
– Много нового узнаешь о национальных предрассудках, – пояснил он. – Ну, в смысле, люди почти везде одинаковые, но, к примеру, во Франции, как мне кажется, наследование по отцовской линии имеет гораздо больший вес, чем, скажем, в той же Англии. Для них это очень много значит. Французские мужчины очень серьезно относятся к тому, чтобы у них был сын, наследник. Поэтому родословная значит очень много.
– Наследственное право гораздо интереснее, чем корпоративное, – удивилась я. – Эмоции здесь важный фактор. Да и не так страшно впутаться в экономический скандал.
Он строго посмотрел на меня.
– Девочка моя, если ты думаешь, что наследственное право проще, чем корпоративное, значит, ты плохо читала Бальзака, – сказал он.
– Мы снимали фильм о Бальзаке и его матери, – ответила я. – Он любил необычные безделушки. У него были особые карманные часы и что-то наподобие органайзера девятнадцатого века. Я с ног сбилась, пока нашла все эти вещи.
– А еще он подрабатывал писарем на юридической фирме, когда был мальчишкой. После этого он написал, что люди могут пойти на низость ради крохотной части наследства, – просветил меня Джереми.
– Ты хочешь сказать, что люди готовы убить ради пары су? – спросила я.
– Или ради того, чтобы унаследовать пару козлов в деревне, – кивнул Джереми. – А чаще всего они не убивали родственников напрямую, но ускоряли естественный процесс.
– Мне кажется, скоро наш поворот, – заметила я, вспомнив неожиданно о своей роли навигатора с картой в руках.
– Отлично. Спасибо, – поблагодарил Джереми.
Мы свернули с магистрали, следуя знакам, и поехали к городу Антиб. Едва мы съехали с больших дорог на маленькие городские улочки, как оказались предоставлены сами себе, поскольку на пути следования не было никаких дорожных знаков. Мы остановили пожилого человека на велосипеде в черным берете на голове и с длинным французским батоном в сумке за плечами. Он любезно выслушал мои изъяснения на ломаном французском и указал путь.
– Не верю, что это настоящий французский батон, – пошутила я, когда мы отъехали. – Он выглядит так, словно нарисован на плакате.
– Точно. Наверное, этот старичок работает на Диснея. А потом срывает берет, едва оказывается за углом, – согласился Джереми.
Затем мы оба замолчали, почувствовав, что находимся всего в нескольких минутах езды от виллы двоюродной бабушки Пенелопы.
Глава 10
Мы оказались на узкой грунтовой дороге, на которую со стороны лишь изредка выходили одинокие колеи. Но вскоре мы выехали на гравийную дорогу, задохнувшуюся под натиском кустарника, и через несколько метров я увидела небольшой знак с именем Пенелопа. Это имя двоюродная бабушка дала своей вилле: «Temps Joyeux».
– «Счастливые времена», – перевела я. – Забавно, правда? По-французски это звучит нормально, а по-английски – как будто речь идет о кладбище или доме престарелых. От двоюродной бабушки Пенелопы можно было ожидать чего-нибудь более утонченного.
– Мы, Лейдли, боюсь, не отличаемся бурной фантазией, – сказал Джереми со смешком.
Колеса шуршали по гравию. Кустарники и подлесок теснились к самой дороге, но именно большие деревья создавали впечатление тенистой аллеи, нависая кронами высоко над головами. Дорога петляла в зелени несколько раз, пока наконец не вышла на небольшую площадку, покрытую гравием.
Прямо перед нами находился заброшенный фонтан. Он был заполнен опавшей листвой, а со стен осыпалась штукатурка. Вилла стояла сразу за ним. Джереми остановил машину и заглушил двигатель. Вокруг поднялась пыль от резкого торможения. Джереми подождал, пока она села, и опустил окно со своей стороны.
– Слышишь? – прошептал он. – Полная тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73