Но так ли уж она недоступна? Оливер помнил, как несколько раз Кэтрин заглядывала в документы, склонившись над его плечом, и волосы ее касались его щеки. Было в этих прикосновениях столько волнующей интимности… Тогда он расценил эти случаи как попытки сближения. Однако, как только он начинал проявлять к ней знаки внимания, она тут же замыкалась в своей холодной неприступности, словно улитка в раковине. В эти моменты ему вспоминалась ее мать, сексуально распущенная женщина, и он вздыхал про себя: если бы дочь унаследовала хотя бы сотую часть ее темперамента!
Только однажды Кэтрин проявила к нему что-то похожее на простую человечность, когда предложила остаться ночевать в их доме после затянувшегося тяжелого рабочего дня.
– Оливер, уже поздно, а вы устали. Оставайтесь ночевать у нас.
Как сладостно в тишине ночного сада звучал ее милый голос. Он оживил в нем надежду, фантазия мигом нарисовала ему эротическую сцену…
Тогда он вежливо отказался, о чем позже глубоко жалел.
В последний раз они виделись на собрании акционеров фирмы «Лекарственная косметика» в его офисе. Отчет о проделанной работе и ее результатах Оливер решил сделать на этом собрании только для того, чтобы еще раз иметь возможность посидеть рядом с Кэтрин. Мысль о том, что этого больше не будет, потому что его миссия по спасению фирмы закончилась, причиняла ему почти физическую боль. До конца собрания он ждал какого-нибудь знака от Кэтрин, который бы дал понять ему, что ей тоже будет грустно без него. Но она официально поблагодарила его от имени правления фирмы – и все! После доклада его оккупировали две женщины, старая миссис Уоррен и ее племянница Пруденс. Он пытался вырваться от них, но тщетно. Кэтрин же издалека попрощалась с ним кивком и ушла. Обвинив во всем своих собеседниц, Оливер разозлился и, склонив голову к уху молодой женщины, которая почти упиралась в него своим роскошным бюстом, спросил:
– Билл Гудвин привлекательный мужчина, не так ли, Пруденс?
Пруденс промолчала, но, судя по ее покрасневшему лицу, он попал в точку. Фирме уже не грозило банкротство, однако предстояло еще следствие по факту мошенничества с финансами фирмы в особо крупных размерах. И этой наглой блондинке придется ответить на некоторые вопросы! – подумал он, чрезвычайно довольный своей маленькой местью. Теперь ему оставалось только ждать. Через неделю у него будет возможность увидеть Кэтрин Норман на приеме у Лилиан Уорнер…
– Мистер Уинстон, пожалуйста, откройте глаза!
Голос совсем другой, требовательный, строгий… Профессиональный!
– Ну же, мистер Уинстон, открывайте глаза! Вы можете это сделать!
Оливер Уинстон сделал усилие, подчиняясь приказу, и поднял тяжелые, словно налитые свинцом веки. Свет ударил ему в глаза, веки непроизвольно закрылись. Боль в голове была настолько невыносимой, что он готов был кричать, если б голосовые связки слушались его.
– Доктор Вуд, к больному Уинстону вернулось сознание! – услышал Оливер чей-то взволнованный голос.
Я болен? Превозмогая боль, он попытался вспомнить, что с ним произошло. От этих усилий его отвлек знакомый нежный голос, который он уже когда-то слышал. Оливер открыл глаза и увидел прекрасное лицо, склонившееся над ним. Темные глаза на бледном лице в ореоле светлых волос смотрели на него с любовью.
Неужели я попал в рай? – успел подумать Оливер и снова потерял сознание.
– Ну что вы, – бормотал доктор Вуд, глядя на Кэтрин, которая плакала, не отводя глаз от лица Оливера. – Теперь он пойдет на поправку. Вот увидите, завтра утром он окончательно придет в себя.
Кэтрин не могла унять поток слез, прорвавшийся сквозь плотину ее обычной сдержанности на людях. Не могла она и объяснить, что плачет от радости.
– Его выход из состояния комы прежде всего ваша заслуга, мисс Норман. Кстати, меня заинтересовала ваша идея прибегнуть к ароматерапии. Надо будет как-нибудь попробовать на других больных. Хотя в данном случае, как мне кажется, основную роль сыграла не она. – Майкл Вуд лукаво посмотрел на Кэтрин.
Она взяла себя в руки, вытерла слезы и слабо улыбнулась врачу.
– Спасибо вам, доктор, – сказала Кэтрин, сдерживая волнение. – Простите, я не нахожу слов, чтобы выразить, как я вам благодарна!
– Благодарить надо себя и крепкий организм этого молодого человека, – проворчал Вуд, смущенный взглядом молодой женщины, излучающим светлую радость. Можно только позавидовать Уинстону, которого любит эта удивительная женщина, подумал Майкл Вуд.
Ночью Оливер Уинстон снова открыл глаза. В палате было почти темно, небольшой источник света находился справа от него. Слева стояла медсестра. Она меняла капельницу.
– Я в больнице, – вслух произнес он, сразу сделав два важных для себя открытия, что он жив и может говорить.
Его еле слышный голос напугал медсестру своею неожиданностью. Она чуть не выронила из рук склянку с раствором глюкозы.
– Как вы себя чувствуете? Мистер Уинстон, голова сильно болит?
– Уже не так сильно, – ответил Оливер, боясь повернуть голову и глядя прямо перед собой. Любое движение, даже глаз, отзывалось болью в голове.
Медсестра встала так, чтобы он мог ее видеть.
– Вам надо сейчас уснуть, а утром вы почувствуете себя гораздо лучше.
– Здесь была Кэтрин. Где она? – тихо, но требовательно спросил Оливер.
Удивительные создания эти мужчины, подумала медсестра, не успеют прийти в себя, как им сразу женщину подавай.
– Мисс Норман столько часов провела возле вашей постели за эти три дня, что доктор запретил ей сегодня остаться на ночь. Утром она приедет. А теперь постарайтесь уснуть и набраться сил к ее приходу. Вам что-нибудь нужно? – спросила она и, получив отрицательный ответ, вышла из палаты, в которую днем перевели больного Уинстона.
Постепенно глаза Оливера привыкли к темноте. Он различил очертания окна и за ним яркие точечки звезд на небе. Я жив, думал он. И видел не ангела, а живую женщину по имени Кэтрин. Три дня, по словам медсестры, она провела здесь, рядом со мной. Интересно, что подвигло ее на такое самопожертвование? А главное, что же все-таки произошло со мной? Он попытался вспомнить хоть что-нибудь. Этого усилия оказалось достаточно, чтобы погрузить Оливера в глубокий сон.
5
Ночью Кэтрин никак не могла прийти в себя от радостного потрясения. Спустившись в сад прямо в ночной рубашке, она готова была танцевать от переполнявших ее чувств под светом убывающей луны. Ей казалось, что все вокруг разделяет ее радость. Даже обычно скорбный лик луны сегодня улыбался ей с высоты. Нетерпение сжигало ее.
Скорей бы наступило утро, когда я смогу увидеть Оливера, твердила Кэтрин, согреваясь под одеялом после ночной прохлады. Спала она урывками и окончательно проснулась с первыми лучами восходящего солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Только однажды Кэтрин проявила к нему что-то похожее на простую человечность, когда предложила остаться ночевать в их доме после затянувшегося тяжелого рабочего дня.
– Оливер, уже поздно, а вы устали. Оставайтесь ночевать у нас.
Как сладостно в тишине ночного сада звучал ее милый голос. Он оживил в нем надежду, фантазия мигом нарисовала ему эротическую сцену…
Тогда он вежливо отказался, о чем позже глубоко жалел.
В последний раз они виделись на собрании акционеров фирмы «Лекарственная косметика» в его офисе. Отчет о проделанной работе и ее результатах Оливер решил сделать на этом собрании только для того, чтобы еще раз иметь возможность посидеть рядом с Кэтрин. Мысль о том, что этого больше не будет, потому что его миссия по спасению фирмы закончилась, причиняла ему почти физическую боль. До конца собрания он ждал какого-нибудь знака от Кэтрин, который бы дал понять ему, что ей тоже будет грустно без него. Но она официально поблагодарила его от имени правления фирмы – и все! После доклада его оккупировали две женщины, старая миссис Уоррен и ее племянница Пруденс. Он пытался вырваться от них, но тщетно. Кэтрин же издалека попрощалась с ним кивком и ушла. Обвинив во всем своих собеседниц, Оливер разозлился и, склонив голову к уху молодой женщины, которая почти упиралась в него своим роскошным бюстом, спросил:
– Билл Гудвин привлекательный мужчина, не так ли, Пруденс?
Пруденс промолчала, но, судя по ее покрасневшему лицу, он попал в точку. Фирме уже не грозило банкротство, однако предстояло еще следствие по факту мошенничества с финансами фирмы в особо крупных размерах. И этой наглой блондинке придется ответить на некоторые вопросы! – подумал он, чрезвычайно довольный своей маленькой местью. Теперь ему оставалось только ждать. Через неделю у него будет возможность увидеть Кэтрин Норман на приеме у Лилиан Уорнер…
– Мистер Уинстон, пожалуйста, откройте глаза!
Голос совсем другой, требовательный, строгий… Профессиональный!
– Ну же, мистер Уинстон, открывайте глаза! Вы можете это сделать!
Оливер Уинстон сделал усилие, подчиняясь приказу, и поднял тяжелые, словно налитые свинцом веки. Свет ударил ему в глаза, веки непроизвольно закрылись. Боль в голове была настолько невыносимой, что он готов был кричать, если б голосовые связки слушались его.
– Доктор Вуд, к больному Уинстону вернулось сознание! – услышал Оливер чей-то взволнованный голос.
Я болен? Превозмогая боль, он попытался вспомнить, что с ним произошло. От этих усилий его отвлек знакомый нежный голос, который он уже когда-то слышал. Оливер открыл глаза и увидел прекрасное лицо, склонившееся над ним. Темные глаза на бледном лице в ореоле светлых волос смотрели на него с любовью.
Неужели я попал в рай? – успел подумать Оливер и снова потерял сознание.
– Ну что вы, – бормотал доктор Вуд, глядя на Кэтрин, которая плакала, не отводя глаз от лица Оливера. – Теперь он пойдет на поправку. Вот увидите, завтра утром он окончательно придет в себя.
Кэтрин не могла унять поток слез, прорвавшийся сквозь плотину ее обычной сдержанности на людях. Не могла она и объяснить, что плачет от радости.
– Его выход из состояния комы прежде всего ваша заслуга, мисс Норман. Кстати, меня заинтересовала ваша идея прибегнуть к ароматерапии. Надо будет как-нибудь попробовать на других больных. Хотя в данном случае, как мне кажется, основную роль сыграла не она. – Майкл Вуд лукаво посмотрел на Кэтрин.
Она взяла себя в руки, вытерла слезы и слабо улыбнулась врачу.
– Спасибо вам, доктор, – сказала Кэтрин, сдерживая волнение. – Простите, я не нахожу слов, чтобы выразить, как я вам благодарна!
– Благодарить надо себя и крепкий организм этого молодого человека, – проворчал Вуд, смущенный взглядом молодой женщины, излучающим светлую радость. Можно только позавидовать Уинстону, которого любит эта удивительная женщина, подумал Майкл Вуд.
Ночью Оливер Уинстон снова открыл глаза. В палате было почти темно, небольшой источник света находился справа от него. Слева стояла медсестра. Она меняла капельницу.
– Я в больнице, – вслух произнес он, сразу сделав два важных для себя открытия, что он жив и может говорить.
Его еле слышный голос напугал медсестру своею неожиданностью. Она чуть не выронила из рук склянку с раствором глюкозы.
– Как вы себя чувствуете? Мистер Уинстон, голова сильно болит?
– Уже не так сильно, – ответил Оливер, боясь повернуть голову и глядя прямо перед собой. Любое движение, даже глаз, отзывалось болью в голове.
Медсестра встала так, чтобы он мог ее видеть.
– Вам надо сейчас уснуть, а утром вы почувствуете себя гораздо лучше.
– Здесь была Кэтрин. Где она? – тихо, но требовательно спросил Оливер.
Удивительные создания эти мужчины, подумала медсестра, не успеют прийти в себя, как им сразу женщину подавай.
– Мисс Норман столько часов провела возле вашей постели за эти три дня, что доктор запретил ей сегодня остаться на ночь. Утром она приедет. А теперь постарайтесь уснуть и набраться сил к ее приходу. Вам что-нибудь нужно? – спросила она и, получив отрицательный ответ, вышла из палаты, в которую днем перевели больного Уинстона.
Постепенно глаза Оливера привыкли к темноте. Он различил очертания окна и за ним яркие точечки звезд на небе. Я жив, думал он. И видел не ангела, а живую женщину по имени Кэтрин. Три дня, по словам медсестры, она провела здесь, рядом со мной. Интересно, что подвигло ее на такое самопожертвование? А главное, что же все-таки произошло со мной? Он попытался вспомнить хоть что-нибудь. Этого усилия оказалось достаточно, чтобы погрузить Оливера в глубокий сон.
5
Ночью Кэтрин никак не могла прийти в себя от радостного потрясения. Спустившись в сад прямо в ночной рубашке, она готова была танцевать от переполнявших ее чувств под светом убывающей луны. Ей казалось, что все вокруг разделяет ее радость. Даже обычно скорбный лик луны сегодня улыбался ей с высоты. Нетерпение сжигало ее.
Скорей бы наступило утро, когда я смогу увидеть Оливера, твердила Кэтрин, согреваясь под одеялом после ночной прохлады. Спала она урывками и окончательно проснулась с первыми лучами восходящего солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38