ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

День не в счет
[= День, которого нет].
Henry Kuttner, C.L.Moore. Year Day.
Перевод с английского Н. Евдокимовой

Айрин вернулась в Междугодье. Для тех, кто родился до 1980 года, этот
день не в счет. В календаре он стоит особняком, между последним днем
старого и первым нового года, он дает нам передышку. Нью-Йорк шумел.
Разноголосая реклама упорно гналась за мной и не отстала, даже когда я
выбрался на скоростную трассу. А я, как на грех, забыл дома затычки для
ушей.
Голос Айрин донесся из маленькой круглой сетки над ветровым стеклом.
И странно - несмотря на шум, я отчетливо различал каждое слово.
- Билл, - говорила Айрин. - Где ты, Билл?
Последний раз я слышал ее голос шесть лет назад. На миг все вокруг
отступило куда-то, словно я несся вперед в полной тишине, где звучали
только эти слова, но тут я чуть не врезался в бок полицейской машины, и
это вернуло меня к действительности - к грохоту, рекламам, сумятице.
- Впусти меня, Билл, - донеслось из сетки.
У меня мелькнула мысль, что, пожалуй, Айрин и в самом деле сейчас
окажется передо мной. Тихий голосок звучал так отчетливо, казалось, стоит
протянуть руку - и сетка откроется, и оттуда выйдет Айрин, крошечная,
изящная, и ступит ко мне на ладонь, уколов острыми каблучками. В
Междугодье что только не взбредет в голову. Все, что угодно.
Я взял себя в руки.
- Привет, Айрин, - спокойно ответил я. - Еду домой. Буду через
пятнадцать минут. Сейчас дам команду и "сторож" тебя впустит.
- Жду, Билл, - отозвался тихий отчетливый голосок.
На дверях моей квартиры щелкнул микрофон, и вот я снова один в
машине, и меня охватывает безотчетный страх и растерянность - я толком и
не пойму, хочу ли видеть Айрин, а сам бессознательно сворачиваю на
сверхскоростную трассу, чтобы попасть домой.
В Нью-Йорке шумно всегда. Но Междугодье - самый шумный день. Никто не
работает, все бросаются в погоню за развлечениями, и если кто когда-нибудь
и тратит деньги, так в этот день. Рекламы безумствуют - мечутся, сотрясают
воздух. Раза два по дороге я пересекал участки, на которых особые
микрофоны гасили противоположные волны и наступала тишина. Раза два шум на
пять минут сменялся безмолвием, машина летела вперед, как во сне, и в
начале каждой минуты ласкающий голос напоминал: "Эта тишина - плод заботы
о вас со стороны компании "Райские кущи". Говорит Фредди Лестер".
Не знаю, существует ли Фредди Лестер на самом деле. Быть может, и
нет. Ясно одно - природе не под силу создать такое совершенство. Сейчас
многие мужчины перекрашиваются в блондинов и выкладывают на лбу завитки,
как у Фредди. Огромная проекция его лица скользит в круге света вверх и
вниз по стенам зданий, поворачивается во все стороны, и женщины
протягивают руки, чтобы коснуться ее, словно это лицо живого человека.
"Завтрак с Фредди! Гипнопедия - учитесь во сне! Курс читает Фредди!
Покупайте акции "Райских кущ!" Н-да.
Дорога вырвалась из зоны молчания, и на меня обрушились слепящие огни
и грохот Манхэттена. ПОКУПАЙ - ПОКУПАЙ - ПОКУПАЙ! - неустанно твердили
бесчисленные разнообразные сочетания света, звука и ритма.
Она поднялась, когда я вошел. Ничего не сказала. У нее была новая
прическа, по-новому подкрашено лицо, но я узнал бы ее где угодно - в
тумане, в кромешной тьме, с закрытыми глазами. Потом она улыбнулась, и я
увидел, что эти шесть лет ее все-таки изменили, и на миг мной овладели
нерешительность и страх. Я вспомнил, как сразу после развода у меня на
экране телевизора появилась женщина, загримированная под Айрин, похожая на
нее как две капли воды. Она уговаривала меня застраховаться от рекламы. Но
сегодня, в день, которого, по сути дела-то, и нет, можно было не
волноваться. Сегодня Междугорье, и денежная сделка считается законной,
только если платишь наличными. Конечно, никакой закон не может защитить от
того, чего сейчас опасался я, но для Айрин это неважно. И никогда не было
важно. Не знаю, доходило ли до нее вообще, что я живой, настоящий человек.
Всерьез, глубоко - вряд ли. Айрин - дитя своего мира. Как и я, впрочем.
- Нелегкий у нас будет разговор, - сказал я.
- А разве сегодня считается? - возразила Африн.
- Как знать, - ответил я.
Я подошел к серванту-автомату.
- Выпьешь чего-нибудь?
- 7-12-Дж, - попросила Айрин, и я набрал на диске это сочетание. В
стакан полился розовый напиток. Я остановился на виски с содовой.
- Где ты пропадала? - спросил я. - Ты счастлива?
- Где? Как тебе сказать... одним словом, жизнь вроде чему-то меня
научила. Счастлива ли? Да, очень. А ты?
Я отхлебнул виски.
- Я тоже. Весел, как птица небесная. Как Фредди Лестер.
Она еле заметно улыбнулась и пригубила розового коктейля.
- Ты меня слегка ревновал к Джерому Форету, помнишь, когда он был
кумиром, до Фреди Лестера, - сказала она. - Ты еще расчесывал волосы на
двойной пробор, как у Форета.
- Я поумнел, - ответил я. - Видишь - волосы не подкрашиваю, не
завиваюсь. Ни под кого теперь не подделываюсь. А ведь ты меня тоже
ревновала. По-моему, ты причесана, как Ниобе Гей.
Айрин пожала плечами.
- Проще согласиться на это, чем уговаривать парикмахера. И, может, я
хотела тебе понравиться. Мне идет?
- Тебе - да. А на Ниобе Гей я особенно не засматриваюсь. И на Фредди
Лестера тоже.
- У них и имена-то ужасные, правда? - сказала она.
Я не мог скрыть удивления.
- Ты изменилась, - заметил я. - Где же ты все-таки была?
Она отвела взгляд. Пока шел этот разговор, мы все время стояли
поодаль друг от друга, каждый слегка опасался другого. Айрин посмотрела в
окно и проговорила:
- Билл, последние пять лет я жила в "Райских кущах".
На мгновение я замер. Потом взял свой стакан, отпил глоток и только
тогда взглянул на Айрин. Теперь мне стало ясно, почему она изменилась. Я и
прежде встречал женщин, которым довелось пожить в "Райских кущах".
- Тебя выселили? - спросил я.
Она отрицательно покачала головой.
- Пять лет - немало. Я получила свою порцию - и поняла, что ждала
совсем другого. Теперь я сыта по горло. И вижу, я очень ошиблась, Билл. Не
того мне надо.
- О "Райских кущах" я знаю из рекламы, - ответил я. - Я был уверен,
что толку от них ждать нечего.
- Ты же всегда рассуждал здраво, не то что я, - кротко произнесла
она. - Теперь я поняла - это не помогает. Но реклама так все расписывала.
- Ничто в жизни легко не дается. Свои заботы на чужие плечи не
переложишь, никто за тебя в них разбираться не станет.
- Я и сама понимаю. Теперь. Видно, повзрослела.
1 2 3 4 5