Выражение его лица было непреклонным, даже суровым.
– Тогда ты, вероятно, понимаешь, что мне наплевать на семейный престиж или деньги.
– Но тебе не наплевать на ранчо. Его глаза сверкнули в темноте.
– Да, ранчо – моя слабость.
Они шли неширокой аллеей. Прохладный полуночный ветер шелестел в пушистых ветках елей. Адриа набросила на голову капюшон. Заку вечерняя прохлада, видимо, была нипочем. Она отметила его широкие плечи, твердые скулы. Хорошо сложен и довольно сексуален.
– И что же, у тебя много слабостей?
– Больше никаких нет. – Он открыл дверцу джипа, приглашая ее сесть. – Я оставил семью, когда мне было шестнадцать, перестал доверять женщинам, когда мне исполнился двадцать один год, и со временем даже бросил курить. Хотя, по моему мнению, у мужчин должен быть хоть один порок.
– Хоть один, понятно. И у тебя есть такой?
– Конечно. Я ведь не патологический лжец. – Он наклонился к рулю, и в этот момент его лицо, плохо различимое в темноте, показалось ей не просто недобрым, а злым и определенно опасным.
– Итак, зачем я тебе нужна?
Он включил зажигание и передние фары.
– Знаешь что? Давай условимся об одном. Мне от тебя ничего не нужно. – Газанув, Зак тронул машину с места. – Но у меня такое чувство, мисс Нэш, что ты их можешь капитально встряхнуть.
– Тебе-то что до этого? Что тебе это даст?
– Ничего. – Он повернул руль, и джип осторожно выехал на мокрый асфальт. Его глаза были непроницаемо темны. – И знаешь почему? А потому что я по-прежнему уверен: ты блефуешь. Может, ты – великолепная обманщица, но все это тем не менее выглядит довольно дешево.
8
Он выехал из ворот и бросил в ее сторону быстрый взгляд. Девушка облокотилась о дверцу и пристально всматривалась в даль. Профиль – точно как у Кэт. В нем что-то нервно сжалось. Если она и не Лонда Денвере, то все равно необыкновенно похожа на свою предполагаемую мать. Та же линия подбородка, те же густые темные волосы, тот же взгляд из-под загнутых ресниц. Воплощение невинности. Ну вылитая Кэт.
Чтобы не отвлекаться, он сжал баранку так, что побелели суставы пальцев. Какого черта?! Не было нужды вспоминать о всегда сексуально манившей его мачехе! И о том, как лишь только он убедил себя, что взял верх над ней и над своими чувствами, она возьми да и прими повышенную дозу лекарств. И вот теперь все демоны, терзавшие его совесть, вновь ожили в сознании.
Сидящая рядом с ним женщина – зеркальное отражение Кэт. Она появилась, как призрак, появилась, чтобы мучить его. Бежать бы от нее подальше, а он крутится вокруг нее, словно она обладает неким магнитом, который, стоит лишь поднести поближе, как он уже вне себя от волнения. И магнит этот – ее удивительное сходство с Кэт!
– Расскажи мне о моей матери, – попросила она, словно читая его мысли.
– Если она твоя мать. – Зак включил дворники. Адриа проигнорировала это «если».
– Какой она была?
Вглядываясь в темноту, Зак ответил вопросом на вопрос.
– А что ты хочешь о ней знать?
– Почему она решилась на самоубийство.
Он почувствовал, что глаз начинает легонько дергаться.
– Никто точно не знает, было ли это самоубийство, или она просто приняла слишком большую дозу лекарств.
– А ты что думаешь по этому поводу?
– Ничего не думаю. Зачем ворошить прошлое? Ее ведь не вернешь. – Его скулы будто окаменели.
– А ты бы хотел вернуть ее? Хотел бы видеть ее живой?
Он смерил ее презрительным взглядом.
– Давай без околичностей. Я не любил Кэт. В моей жизни эта героиня семейной хроники была дешевой сукой. – Он сбавил скорость на повороте и продолжил: – Но я не желал ее смерти.
Наверное, подумала Адриа, я задела его за живое. Но можно ли вообще доверять ему? Слишком сильно на него действуют воспоминания – вон каким яростным становится выражение его лица. И чего-то он явно недоговаривает.
– А как остальные члены семьи? Что они чувствовали?
Он еле слышно фыркнул.
– Сама их спроси. – Джип уже выехал на дорогу у подножия холма, и Зак плавно влился в поток машин, несущихся к восточной части города. – Где остановилась?
Ложный ответ был давно заготовлен.
– В «Бенсоне».
Он удивленно приподнял брови, и Адриа поняла, что заставила-таки его изумиться. «Бенсон», как и «Денвере», был одним из самых старых и самых престижных отелей Портленда. Его холл напоминал традиционный английский клуб – своими деревянными панелями с подогревом, огромным камином, пологой лестницей, ведущей на верхние этажи. Разные знаменитости, послы, звезды Голливуда, политики обычно останавливались или в «Бенсоне» или в «Денверсе». Цены номеров были высокими – за престиж и удобства принято платить.
У нее не было таких денег, а главное – нужно было укрыться от всевидящих глаз Денверсов. Поэтому она лгала. Кому какое дело, что она проживает в каморке на Восемьдесят второй улице. Никто из Денверсов не должен знать о ней больше того, что положено. Во всяком случае, пока. Пока она не подготовится. Она не собиралась ничего выдумывать и скажет все как есть, когда сочтет это своевременным. Но сейчас она устала, устала от первого натиска. И еще не подготовилась ко второму.
– И где же ты живешь, когда не останавливаешься в «Бенсоне»?
Вопрос не без подковырки. Улыбка тронула ее губы. Циничный юмор Зака лишь позабавил ее.
– В Монтане, я же говорила. Я выросла в маленьком городке Белами возле Биттеруфа.
– Никогда не слышал о таком.
– Мало кто о нем слышал.
– Живешь там постоянно?
Она внимательно взглянула на него.
– Сколько себя помню.
– С родителями?
– Да.
От вопросов Зака начинало мутить. Он выискивал ложь, а она стремилась найти правду.
Адриа никогда не испытывала особой симпатии к матери, но Виктор был для нее образцом любящего отца. А сейчас она начинала подозревать, что он гораздо ближе к этому образцу, чем Уитт Денвере. Насколько она, конечно, могла судить.
– Твоя мать тоже считала, что ты Лонда?
– Думаю, нет. – Адриа отрицательно покачала головой. Проскочив на желтый свет, он спросил:
– А ты помнишь, когда впервые увидела своих приемных родителей? Если ты Лонда, то тогда тебе было около пяти лет. Как ты недавно точно заметила, даже у маленьких детей есть память.
Она смотрела на исчезающие в черно-синем небе небоскребы.
– Я не могу припомнить ничего определенного. Какие-то отрывочные образы.
– Образы? Образы чего?
Он свернул на улочку, ведущую к «Бенсону».
– Ну, скажем, семейной вечеринки. Этакой шумной и веселой…
– Ты могла о ней прочитать.
– Я помню Уитта. Седовласого, похожего на белого медведя… такого огромного…
– Ну, это по фотографиям из газет. – Он въехал на площадку для парковки машин постояльцев «Бенсона».
– Конечно, возможно, ты прав. – Она посмотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами и рукой нащупала дверную ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121