— Если тебе нужна гитара, покопайся в шкафу в задней комнате.
Даймонд чуть нахмурилась:
— Я что-то не совсем понимаю.
— Да у меня здесь когда-то играл целый оркестр. Однажды музыканты сцепились и перебили мне всю посуду и мебель. Заплатить за весь этот разгром у них денег не было, пришлось мне взять в качестве залога все инструменты. Так они за ними и не пришли. Кажется, там были одна или две гитары, поищи их где-то за барабанами.
Даймонд улыбнулась:
— Сколько вас знаю, а все не перестаю удивляться, Дули.
— Да я иногда и сам себе удивляюсь, — признался тот. — Ну ладно, пора за работу. Надо заказать на сегодня побольше выпивки, раз уж нам предстоит вечернее выступление.
Даймонд ушла, оставив Дули висящим на телефоне. Она прямиком отправилась в заднюю комнату, распахнула там шкаф и рот открыла, от изумления: среди инструментов лежала упакованная в пыльный футляр гитара. И не просто какая-нибудь, а «Гибсон ». Судя по состоянию инструмента, прежний хозяин холил его и лелеял, пока не пришла пора отказаться от гитары. Даймонд надела гитару на себя, попробовала взять несколько аккордов и поморщилась: инструмент нуждался в капитальной настройке. И в новых струнах. Но это были уже гораздо менее серьезные проблемы. Главное было — сама гитара.
С надеждой в сердце Даймонд вышла из комнаты. В тот день она привела в порядок не только гитару. Вся ее жизнь постепенно налаживалась. И хотя сердце Даймонд по-прежнему болело при одной мысли о Джессе, будущее понемногу стало ей улыбаться. Рано или поздно, как надеялась Даймонд, она примирится со своим положением и сможет успокоиться.
Глава 12
Оконные стекла в квартире Даймонд дребезжали от ветра, напоминая, что надо одеться потеплее. Даймонд грустно смотрела на календарь, висевший на стене, стараясь не думать о предстоящей рождественской неделе. Рождество — семейный праздник, на котором следует веселиться. Последние дни декабря едва ли самое подходящее время для грусти и сожалений.
Полуодетая, Даймонд стояла перед зеркалом, прикладывая к себе те немногие наряды, что висели в шкафу. Она не думала о платьях, которые остались в доме Джесса. А также старалась не вспоминать о тех великолепных нарядах, которые покупались для торжественных выходов с Джессом.
Те платья были очень красивыми, но Даймонд все равно никак не смогла бы взять их с собой, хотя именно для нее они были куплены. Это было бы равнозначно краже. Джесс Игл делал те бесценные подарки женщине, которая больше не принадлежала ему и его миру.
Чаще остального Даймонд примеряла тот костюм, который приобрела на деньги, полученные по чеку от Куин. Деньги за проданный дом. Этот наряд выглядел довольно скромным, но был красивее всей остальной — ее одежды. А Даймонд хотелось произвести самое лучшее впечатление на своих слушателей и на самого Дули.
Торопясь, чтобы не передумать, Даймонд сняла костюм с плечиков, положила его на гладильную доску, закрыла шкаф и быстро прошла на ковер: ноги у нее совсем застыли на ледяном полу.
Погладив костюм, Даймонд легла на постель и, свернувшись калачиком, укрыла ноги. Впрочем, у себя дома в Крэдл-Крике Даймонд настолько привыкла к отсутствию самых простых удобств, что мелкие недочеты ее нынешнего жилья почти совсем не были заметны.
Даймонд не слишком обращала внимание на ржавые потеки в ванной: ей достаточно было знать, что ванна и раковина чистые, ведь она сама мыла их специальным составом. Правда, были еще свежи воспоминания о том, что совсем недавно Даймонд спала на превосходном белье под великолепным легким и теплым одеялом. И конечно, в сердце болела незаживающая рана, вызванная воспоминаниями о человеке, вместе с которым она спала на этих простынях, под одеялом. Иногда Даймонд отчаянно тосковала, желая вновь оказаться в его объятиях.
Подняв голову, Даймонд уставилась на многочисленные потеки на потолке. Как бы хорошо ни работала система отопления, теплый воздух, поступавший в квартиру, не мог конкурировать со сквозняками: особенно сильно дуло от окон. В тишине комнаты послышалось тихое урчание: желудок внятно напомнил Даймонд о том, что она с утра ничего не ела.
— О'кей, значит, я проголодалась. Нужно подниматься и что-то срочно приготовить. Сегодня у меня есть шанс начать новую главу в своей жизни. И в такой день мне никак нельзя упасть в обморок от недоедания.
Даймонд не казалось странным, что она лежит и вслух разговаривает сама с собой. Когда она была девочкой, то часто так делала, пока однажды Куин не отвела ее в сторонку и не объяснила, что, если Даймонд и дальше будет вести себя таким образом, люди могут подумать, что она со странностями. И мало-помалу у Даймонд пропало желание разговаривать с собой вслух. Оно и не возникало, пока Даймонд не ушла от Джесса. Когда она осталась одна, к ней вернулись многие из ее давнишних страхов. Вернулось и чувство неуверенности — Даймонд казалось, что, куда бы она ни поехала, ей нигде не удастся найти свое место под солнцем.
В течение пяти минут Даймонд подогрела суп, сделала бутерброд с болонской копченой колбасой, перетащила все это на подносе в постель и устроила себе ранний ужин. Суп быстро согрел желудок.
Даймонд механически жевала, стараясь не думать о тех вкусных вещах, которые обычно готовил Хенли. Мысленно Даймонд уже выступала в баре Дули, хотя иногда она нет-нет да и задумывалась совсем о другом.
Вот она поет, и вдруг из тени выходит Джесс и заключает ее в свои объятия. Или во время ее выступления из публики поднимается Джесс, берет Даймонд на руки и под свист и улюлюканье уносит ее к себе в машину.
Ложка громко заскреблась о донышко кастрюли, напоминая об истинном положении вещей.
— Джонни Хьюстон, может, и был дураком, но уж о его дочерях такого нельзя сказать, — пробормотала она. — Принцев-ковбоев на свете не бывает.
Выбравшись из теплой постели, Даймонд поставила грязную посуду в мойку, наполнила ее водой, чтобы все отмокало, затем поспешила в ванную.
До премьеры оставалось три часа, а еще предстояло очень многое сделать. Прикусив губу, Даймонд посмотрела на свое отражение в зеркале, укрепленном над раковиной. Грусть и сожаление исчезали из ее взгляда, сменяясь решимостью. Даймонд дала себе слово сегодня показать всем, на что она способна,
— Не хочешь пирожного, значит, не хочешь, — миролюбиво сказал Дули, повесил полотенце на плечо и отступил на полшага, оглядывая Даймонд с ног до головы.
Такой он еще никогда ее не видел. Голубые джинсы и мужского фасона сорочка, в которых она обычно приходила на работу, сейчас сменились на серые слаксы и розовый свитер. Мягкая ткань облегала соблазнительную фигуру Даймонд. По мнению Дули, она выглядела потрясающе.
— Я устрою два выхода, в семь и одиннадцать часов, — говорила Даймонд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85