Херберту удалось вырулить обратно на проезжую часть, однако правым передним крылом он зацепил припаркованную машину. От столкновения крыло так покоробило, что оно почти отлетело и теперь с душераздирающим звуком скрежетало по асфальту.
Херберт остановился. Опасаясь, что рваное железо пропорет скат, он попробовал сдать машину назад, чтобы крыло окончательно оторвалось. С натужным скрипом и скрежетом оно действительно оторвалось и загрохотало по мостовой.
Херберт глянул в боковое зеркало, желая убедиться, что можно ехать дальше. Картина там казалась сюрреалистической. Прохожие разбегались кто куда, а машины проносились мимо. Но прежде чем Херберт смог снова втиснуться в нарушившийся транспортный поток, микроавтобус начал объезжать его с левой стороны. Человек на переднем пассажирском сиденье оказался почти лицом к лицу с американцем. В открытое окно он выставил автомат, прицелился в сторону «мерседеса» и открыл огонь.
Глава 31
Четверг, 16 часов 11 минут, Гамбург, Германия
В черной короткой юбке и таком же жакете поверх белой блузки, с ниткой жемчуга на шее Нэнси, казалось, появилась как какой-то мираж. Размытые черты, неторопливая, переливающаяся.
А может быть, она показалась Худу такой из-за слез, что навернулись у него на глазах.
На мгновение зажмурившись и тряхнув головой, он сжал кулаки. Каждый шаг Нэнси захлестывал его волной эмоций.
«Это правда ты?» — мелькнула первая мысль.
«Почему ты так сделала, черт побери?» — последовала вторая.
«От тебя еще больше захватывает дух, чем прежде...»
«А как же Шарон? Я должен буду уйти, но я же не могу их бросить».
И, наконец:
«Уходи. Мне это не нужно...»
Но ему это было нужно. И пока она, словно в замедленной съемке, скользила в его сторону, ее образ заслонил собою все. Он позволил, чтобы сердце наполнилось старой любовью, чтобы тело испытало старое влечение, а из памяти хлынули драгоценные воспоминания.
— Герр Худ? — нерешительно окликнул его Хаузен. Голос немца казался приглушенным и безжизненным, как если бы донесся из какого-то далекого далека.
— С вами все в порядке?
— Не уверен, — ответил Худ. Похоже, его собственный голос исходил из того же далека.
Худ не сводил глаз с Нэнси. Она не помахала рукой, ничего больше не произнесла, но тоже отводила взгляд, продолжая быстро приближаться грациозным до умопомрачения шагом.
— Это Нэнси, — сообщил наконец Худ своему собеседнику.
— Интересно, как она вас отыскала? — вслух удивился Хаузен.
И вот она подошла. Пол понятия не имел, как он выглядит в ее глазах. Он пребывал в шоке — его рот слегка приоткрылся, в глазах стояли слезы, голова медленно покачивалась из стороны в сторону. Вот уж никак не серебряный рыцарь — это точно.
По лицу Нэнси скользнуло легкое изумление — правый уголок губ слегка приподнялся, — тут же сменившееся этой ее обворожительной до слабости в коленях улыбкой, которую он так хорошо помнил.
— Здравствуй, — тихо сказала она.
Ее голос стал старше, впрочем, как и лицо. Линии прочертили когда-то гладкий лоб, в уголках голубых глаз и над верхней губой — этим дивным изгибом над легкой припухлостью нижней — появились морщинки. Но все это не отталкивало. Наоборот. Пол находил их почти нестерпимо привлекательными. Они говорили о том, что их хозяйка все это время жила, любила, боролась и.., выжила, не согнулась под ударами и была по-прежнему полна сил.
И смотрелась она еще лучше, чем когда-либо прежде. При росте пять футов шесть дюймов ее фигура казалась точеной, и Пол мог себе представить, как она занимается аэробикой, бегает трусцой или плавает. И делает это до седьмого пота и добивается от своего тела в точности того, чего хочет. С присущей ей самодисциплиной и силой воли.
Ясно, что у нее и раньше была возможность на него выйти, со вспышкой горечи подумалось Худу.
Нэнси больше не пользовалась темно-вишневой помадой, которую он помнил. Ее губы были более спокойного арбузного цвета. Веки едва тронуты голубизной туши, что для него оказалось тоже внове, а в ушах поблескивали маленькие бриллиантики. Пол с великим трудом переборол почти непреодолимое желание обнять ее и покрепче прижать к себе с головы до пят.
— Здравствуй, Нэнси, — сказал он вместо этого. Несмотря на кажущееся несоответствие этих слов после столь долгой разлуки, они, тем не менее, помогли заглушить все обвинения и эпитеты, которые лезли ему в голову. Считая себя жертвой несчастной любви, Пол нашел свою собственную смиренную кротость где-то даже трогательной.
Глаза Нэнси скользнули правее Худа, и она протянула руку Хаузену.
— Нэнси Джо Босуорт, — представилась она.
— Рихард Хаузен, — представился он в ответ.
— Знаю, — ответила она. — Я вас узнала.
Худ не слышал последовавшего обмена фразами. Нэнси Джо Босуорт, повторил он про себя. Нэнси относилась к числу тех женщин, которые не стали бы сохранять девичью фамилию. Значит, она не замужем, решил он. Пол почувствовал, как его душа начинает петь от радости, и тут же ощутил всплеск вины. Но ты-то ведь женат, напомнил он себе.
Худ рывком повернул голову в сторону Хаузена. Он сознательно сделал резкое движение, потому что иначе ему вряд ли удалось бы даже пошевельнуться. Заглянув в глаза Хаузена, он прочел в них выражение грусти и сочувствия. Не себе, а ему, Худу. И Пол оценил это умение сопереживать. Если бы Худ и сам не проявлял подобные качества, он сломал бы немало судеб.
— Мне хотелось бы попросить, не дадите ли вы нам несколько минут? — обратился он к Хаузену.
— Конечно, — заверил Хаузен. — Увидимся у меня в кабинете. Худ согласно кивнул.
— Что касается нашей беседы... — напомнил он. — Мы еще вернемся к ней. Тут я мог бы вам помочь.
— Спасибо, — поблагодарил немец. После короткого, но вежливого кивка в сторону женщины он направился к зданию.
Худ перевел взгляд на Нэнси. Он не знал, что та видит в его глазах, однако то, что он увидел в ее, для Пола было смертельным. В них светились все те же покорность и страсть, это по-прежнему чертовски возбуждающее сочетание, противостоять которому было почти бесполезно.
— Прости, — сказала она.
— Все в порядке, — успокоил Худ. — Мы с ним почти закончили.
— Не за это, — улыбнулась она.
Щеки и шея Худа покраснели. Он почувствовал себя ослом. Нэнси прикоснулась к его лицу.
— Была причина, из-за которой я ушла так, как ушла, — объяснила она.
— Уверен, что была, — сказал несколько оправившись Худ. — У тебя всегда находились причины на все, что ты делала. Он накрыл ее ладонь своей и отвел ее руку вниз.
— Как ты меня нашла?
— Мне нужно было вернуть бумаги в отель, — ответила она. — Швейцар сказал, что меня спрашивал «Пол» и что он был вместе с заместителем министра иностранных дел Рихардом Хаузеном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Херберт остановился. Опасаясь, что рваное железо пропорет скат, он попробовал сдать машину назад, чтобы крыло окончательно оторвалось. С натужным скрипом и скрежетом оно действительно оторвалось и загрохотало по мостовой.
Херберт глянул в боковое зеркало, желая убедиться, что можно ехать дальше. Картина там казалась сюрреалистической. Прохожие разбегались кто куда, а машины проносились мимо. Но прежде чем Херберт смог снова втиснуться в нарушившийся транспортный поток, микроавтобус начал объезжать его с левой стороны. Человек на переднем пассажирском сиденье оказался почти лицом к лицу с американцем. В открытое окно он выставил автомат, прицелился в сторону «мерседеса» и открыл огонь.
Глава 31
Четверг, 16 часов 11 минут, Гамбург, Германия
В черной короткой юбке и таком же жакете поверх белой блузки, с ниткой жемчуга на шее Нэнси, казалось, появилась как какой-то мираж. Размытые черты, неторопливая, переливающаяся.
А может быть, она показалась Худу такой из-за слез, что навернулись у него на глазах.
На мгновение зажмурившись и тряхнув головой, он сжал кулаки. Каждый шаг Нэнси захлестывал его волной эмоций.
«Это правда ты?» — мелькнула первая мысль.
«Почему ты так сделала, черт побери?» — последовала вторая.
«От тебя еще больше захватывает дух, чем прежде...»
«А как же Шарон? Я должен буду уйти, но я же не могу их бросить».
И, наконец:
«Уходи. Мне это не нужно...»
Но ему это было нужно. И пока она, словно в замедленной съемке, скользила в его сторону, ее образ заслонил собою все. Он позволил, чтобы сердце наполнилось старой любовью, чтобы тело испытало старое влечение, а из памяти хлынули драгоценные воспоминания.
— Герр Худ? — нерешительно окликнул его Хаузен. Голос немца казался приглушенным и безжизненным, как если бы донесся из какого-то далекого далека.
— С вами все в порядке?
— Не уверен, — ответил Худ. Похоже, его собственный голос исходил из того же далека.
Худ не сводил глаз с Нэнси. Она не помахала рукой, ничего больше не произнесла, но тоже отводила взгляд, продолжая быстро приближаться грациозным до умопомрачения шагом.
— Это Нэнси, — сообщил наконец Худ своему собеседнику.
— Интересно, как она вас отыскала? — вслух удивился Хаузен.
И вот она подошла. Пол понятия не имел, как он выглядит в ее глазах. Он пребывал в шоке — его рот слегка приоткрылся, в глазах стояли слезы, голова медленно покачивалась из стороны в сторону. Вот уж никак не серебряный рыцарь — это точно.
По лицу Нэнси скользнуло легкое изумление — правый уголок губ слегка приподнялся, — тут же сменившееся этой ее обворожительной до слабости в коленях улыбкой, которую он так хорошо помнил.
— Здравствуй, — тихо сказала она.
Ее голос стал старше, впрочем, как и лицо. Линии прочертили когда-то гладкий лоб, в уголках голубых глаз и над верхней губой — этим дивным изгибом над легкой припухлостью нижней — появились морщинки. Но все это не отталкивало. Наоборот. Пол находил их почти нестерпимо привлекательными. Они говорили о том, что их хозяйка все это время жила, любила, боролась и.., выжила, не согнулась под ударами и была по-прежнему полна сил.
И смотрелась она еще лучше, чем когда-либо прежде. При росте пять футов шесть дюймов ее фигура казалась точеной, и Пол мог себе представить, как она занимается аэробикой, бегает трусцой или плавает. И делает это до седьмого пота и добивается от своего тела в точности того, чего хочет. С присущей ей самодисциплиной и силой воли.
Ясно, что у нее и раньше была возможность на него выйти, со вспышкой горечи подумалось Худу.
Нэнси больше не пользовалась темно-вишневой помадой, которую он помнил. Ее губы были более спокойного арбузного цвета. Веки едва тронуты голубизной туши, что для него оказалось тоже внове, а в ушах поблескивали маленькие бриллиантики. Пол с великим трудом переборол почти непреодолимое желание обнять ее и покрепче прижать к себе с головы до пят.
— Здравствуй, Нэнси, — сказал он вместо этого. Несмотря на кажущееся несоответствие этих слов после столь долгой разлуки, они, тем не менее, помогли заглушить все обвинения и эпитеты, которые лезли ему в голову. Считая себя жертвой несчастной любви, Пол нашел свою собственную смиренную кротость где-то даже трогательной.
Глаза Нэнси скользнули правее Худа, и она протянула руку Хаузену.
— Нэнси Джо Босуорт, — представилась она.
— Рихард Хаузен, — представился он в ответ.
— Знаю, — ответила она. — Я вас узнала.
Худ не слышал последовавшего обмена фразами. Нэнси Джо Босуорт, повторил он про себя. Нэнси относилась к числу тех женщин, которые не стали бы сохранять девичью фамилию. Значит, она не замужем, решил он. Пол почувствовал, как его душа начинает петь от радости, и тут же ощутил всплеск вины. Но ты-то ведь женат, напомнил он себе.
Худ рывком повернул голову в сторону Хаузена. Он сознательно сделал резкое движение, потому что иначе ему вряд ли удалось бы даже пошевельнуться. Заглянув в глаза Хаузена, он прочел в них выражение грусти и сочувствия. Не себе, а ему, Худу. И Пол оценил это умение сопереживать. Если бы Худ и сам не проявлял подобные качества, он сломал бы немало судеб.
— Мне хотелось бы попросить, не дадите ли вы нам несколько минут? — обратился он к Хаузену.
— Конечно, — заверил Хаузен. — Увидимся у меня в кабинете. Худ согласно кивнул.
— Что касается нашей беседы... — напомнил он. — Мы еще вернемся к ней. Тут я мог бы вам помочь.
— Спасибо, — поблагодарил немец. После короткого, но вежливого кивка в сторону женщины он направился к зданию.
Худ перевел взгляд на Нэнси. Он не знал, что та видит в его глазах, однако то, что он увидел в ее, для Пола было смертельным. В них светились все те же покорность и страсть, это по-прежнему чертовски возбуждающее сочетание, противостоять которому было почти бесполезно.
— Прости, — сказала она.
— Все в порядке, — успокоил Худ. — Мы с ним почти закончили.
— Не за это, — улыбнулась она.
Щеки и шея Худа покраснели. Он почувствовал себя ослом. Нэнси прикоснулась к его лицу.
— Была причина, из-за которой я ушла так, как ушла, — объяснила она.
— Уверен, что была, — сказал несколько оправившись Худ. — У тебя всегда находились причины на все, что ты делала. Он накрыл ее ладонь своей и отвел ее руку вниз.
— Как ты меня нашла?
— Мне нужно было вернуть бумаги в отель, — ответила она. — Швейцар сказал, что меня спрашивал «Пол» и что он был вместе с заместителем министра иностранных дел Рихардом Хаузеном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121