Они были похожи на зародышей, заключённых в кровавый желток. Голые, скрюченные, блестящие мокрыми красными перьями — разорванными тканями, драными кусками мяса, — они плавали в маслянистом дыму красной жидкости. Они были живы — и страдали.
Колдун восхитился мощью Властелина Тьмы. Его враги дёргались от ударов боли, глаза вылезали от муки из кровавых орбит, тела казались полностью разложившимися, много дней мёртвыми. «Как он сохраняет им жизнь? — спрашивал себя колдун и пожимал плечами. — А как он вообще все делает?»
Проходя мимо других терзаемых пыткой тел — сплошь пэры и бывшие союзники лорда Дрива, — Ралли-Фадж думал о сидящей наверху стае змеедемонов. Огромные, свирепые, одушевлённые злобным разумом, они тем не менее казались колдуну видениями, невероятно жизнеподобными призраками. Им не надо было поддерживать силы, они ели только для удовольствия. Они пили только человеческую кровь. Они просто выпали из ночи вместе с Властелином Тьмы и неустанно ему служили.
Такой магии Ралли-Фадж никогда не видел и даже не слышал, чтобы она могла быть. Она отрицала все законы Чарма. Он бы не поверил, что такая мерзость вообще возможна, если бы не убедился в их ощутимой реальности. Много раз для удовлетворения любопытства он поднимался к ним и касался чешуйчатых шкур, обводил руками скользкие морды, встроенные в брюхо, ощущал бритвенную остроту обращённых вверх бивней.
На этом обходе он почти не обратил на них внимания. Они подчинялись злой силе, которую он не постигал, и, убедившись наконец в их опасной реальности, Ралли-Фадж оставил их в их жадном бодрствовании. Властелин Тьмы дал ему задание следить за мучениями своих врагов, а не гадать о природе силы Худр'Вра.
Перед каждой клеткой колдун останавливался и включал свои чувства, чтобы удостовериться, что пленник жив и страдает. У него был строгий приказ следить, чтобы никто из заключённых не умер. Конечно, почти все жертвы Властелина Тьмы обладали властью прервать свою жизнь. Они были мастера чародейства, потому что были пэрами. И хотя их Чарм не имел силы их освободить, он вполне мог угасить в них искру жизни. Единственное, что мешало им лишить себя жизни и избавить от мук, это надзор колдуна.
Когда заключённый пэр подходил слишком близко к смерти, колдун был обязан поднести к нему одну из хрустальных сфер. Эти сферы передавали волшебство Властелина Тьмы. Обычно Ралли-Фадж держал их в саду, чтобы усилить свой дневной счастливый транс. И когда приходилось использовать их более трёх, чтобы разбить Чарм пэров, его блаженство уменьшалось. Но это случалось только в первые дни, когда воля пэров ещё была сильна.
Последнее время у пленников не осталось Чарма, чтобы уйти от жестокости своих страданий, но Ралли-Шадж все равно продолжал за ними тщательно следить: он не хотел навлечь на себя гнев Худр'Вра и сам оказаться в такой клетке для испытания новых видов пыток.
И потому он обрадовался помощи Вороньего Хлыста — союзника, которого призвал Ралли-Фадж своим собственным Чармом. Поставив его наблюдать за трудовым лагерем, Ралли-Фадж мог больше уделять внимания пленным пэрам — и наслаждаться своими вознесениями.
Худр'Вра назначил огров командовать трудовыми лагерями и позволил брать им долю добычи, но Ралли-Фадж должен был за ними наблюдать и следить, чтобы заключённые служили Властелину Тьмы, а не своим надсмотрщикам. Кроме того, работать должны были только городские жители и привилегированные классы. Те, кто был мусорщиком, или те, кто жил на дне общества Ирта, аборигены и кочевники, должны были получать долю сокровищ, вытраленных с приливных мелей.
Эти задачи Ралли-Фадж возложил на Вороньего Хлыста, хотя и отметил, что трудовой лагерь и приливные мели остаются в его обходе — он не хотел рисковать немилостью Властелина Тьмы.
Иногда он заставлял себя обходить лагерь в своей физической форме, чтобы его видели и знали его власть. Чтобы выполнить это со своим теперешним бескостным телом из одной только кожи, он приказывал змеедемонам привязывать себя к перекладине между двух крепких столбов. На твёрдом железном дереве были закреплены амулеты — жезлы силы в выдолбленных верхушках столбов, талисманы на концах, соединённые с перекладиной и кожей колдуна проволокой чармопровода, амулеты из мелких костей и тыкв. Двигаемые Чармом, столбы шли как ходули, заострённые концы отбивали ритм на каменных полах дворца.
На грунтовых тропах трудового лагеря и на песчаном берегу Чарм приподнимал его на волос от земли, и он мог идти по любой поверхности, даже по воде. Но это пугало всех — и пленников, и огров, и снижало производительность.
И потому в эту ночь, удостоверившись, что пэры в своих камерах терпят смертную муку, он не велел привязывать свою кожу к столбам. В бестелесной форме он спустился по пандусам, где сидели, как на насесте, змеедемоны, на болотистую Дорогу. Она вилась между вывернутыми тушами деревьев, задирающих к небу разлапистые корни размером с холм, и разбитые стволы светились гнилушками и лишайником. Болотный туман стелился под арками леса и клубился вдоль пути.
На закате трудовой лагерь пустел. Два дежурных огра надзирали за горсткой заключённых, оставленных вычищать уборные и работать на кухне. Измазанные экскрементами золотари блестели как саламандры. Огры расхаживали перед бревенчатым складом, где хранили свои сокровища, и их мускулистые тела двигались с неожиданной лёгкостью, а мелкие лица внимательно следили за заключёнными.
Ралли-Фадж вошёл в передние ворота, связанные из бамбука, открытые, чтобы рабочие могли вывезти отходы и выгрузить их в болото. Убедившись, что в лагере всё в порядке, колдун вышел через задние ворота, где разбитая колёсами дорога вела к фургонам, которые тащили вдоль берега рабочие, собирая выловленные из прилива сокровища.
Более тысячи мусорщиков шлёпали к морю под нависшими лианами и занавесами мха. Огры подгоняли их длинными узловатыми дубинами и грубыми окриками, и летали биолюминесцентные мотыльки, привлечённые светом факелов в фургонах.
Вороний Хлыст, тёмный, как кусок ночи из-за своих чёрных волос-перьев и топорообразного лица, стоял в одном из фургонов, понукал запряжку рабочих идти быстрее, обещая блатные места на отмелях. С его появлением производительность труда в лагере увеличилась. Он в отличие от огров не терроризировал мусорщиков, а заинтересовывал рабочих — этому он научился, управляя фабрикой. Он давал премии в виде еды и отдыха тем, кто работал хорошо, и тщательно подбирал и переставлял бригады, чтобы не было соперничества и споров.
Ралли-Фадж ценил опыт Вороньего Хлыста, но все равно постоянно показывался ему на обходах, чтобы тот знал, что за ним наблюдают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124