вот там-то, в кустах шиповника, обычно и устраивался Томми Даффин со своей свирелью. Пяти парням надлежало спрятаться за изгородью и, едва зазвучит свирель Томми, незаметно подобраться к нему. Еще трое должны были заранее подняться повыше и затаиться немного правее за деревьями и кустами, чтобы Томми Даффин оказался прямо под ними, но ни он, ни девушки, рассаживавшиеся обычно ниже того места, которое облюбовал для себя музыкант, не заметили их. И троим предстояло подойти, прячась за ломоносами, из-за дома, в котором служила Лайли. Если Томми Даффин заметит хотя бы одного из них, все остальные должны не медля броситься на него. Они знали, какой дорогой он будет отступать. Им уже приходилось видеть, как, пугаясь чего-то в темноте, он поднимался выше и шел через лес на другую сторону горы, к Старым Камням. На этот случай не меньше полудюжины парней будут ждать его в лесу, может быть больше, если удастся уговорить кого-нибудь еще. Итак, Томми Даффину никуда не деться. Такими были планы банды парней, сошедшихся у костра, и приказания Уилли Лэттена, которые остальные восприняли как солдаты, или заговорщики, или рыцари, отправляющиеся на поиски приключений; нечто романтическое явилось в дыме костра и благословило их на подвиг. Однако, какими бы чудесными фантазиями ни одаривало парней прошлое, их план был сугубо практическим: романтика вдохновила их на создание плана, здравый смысл воплощал его в реальность – союз оказался могучим. Никто из знавших, где Томми Даффин обычно играет на свирели, не усомнился бы, что план продуман досконально и Томми не улизнуть.
Присматривать за костром остался один из парней, тогда как остальные разными путями отправились в деревню, притихшие и радостные из-за своей великой тайны. Работая, они почти все время молчали, потому что в мыслях были на сумеречном склоне Волда и исполняли задуманное.
Когда день подошел к концу, ведь и год в конце концов заканчивается, и длинные тени спустились с горы, Уилли Лэттен и его банда молодых парней выскользнули из своих домов, преобразившись так, как преображается пес, выходя на охоту. Местом сбора был круг из пепла, где утром горел костер. Захватив с собой бумагу и спички, они принялись собирать сухие прутья, но Уилли Лэттен остановил их. Не нужно огня, сказал он, потому что Даффин может увидеть дым над изгородью. Остальных это разочаровало, однако Уилли Лэттен сыграл на тяге своих ровесников к таинственному и на близости развязки. Нимало не медля, Уилли Лэттен послал шестерых парней в верхний лес, чтобы они заняли позицию на вершине Волда и не пустили Томми Даффина к Старым Камням; и они стали, пригнувшись, подниматься по склону, стараясь не показываться из-за живой изгороди. С ними отправились и те три парня, которые должны были неожиданно выйти из-за зарослей ломоносов на самом краю леса, где начиналась тропинка, что бежала по покрытому травой склону. Когда они ушли, Уилли Лэттен послал трех парней в деревню: они должны были идти следом за Томми, но не показываться ему на глаза, пока не получат сигнал. После этого, оставив еще трех парней возле потухшего костра, Уилли Лэттен вернулся в долину с южной стороны, чтобы самолично следить за Томми Даффином; кстати, в деревне мало кто из молодых или старых мог соперничать с Уилли Лэттен в тайной слежке.
Глава пятнадцатая
ОНИ ПРИШЛИ К СТАРЫМ КАМНЯМ ВОЛДИНГА
В тот день сразу, как стало темнеть, Томми Даффин потихоньку выскользнул из дома и не спеша пошел прочь, ускорив шаги лишь тогда, когда родители больше не могли видеть его из окон. Он шагал быстро, стараясь держаться незаметно, обходя дороги и полянки, предпочитая тень изгороди и деревьев, словно лис, бегущий по опушке; ловя на себе чужой взгляд, Томми застывал на месте, сливаясь с черной изгородью, но едва взгляд покидал его, он продолжал путь. Деревня оставалась позади, и обычно Томми удавалось покинуть ее незамеченным. Однако в этот вечер ему казалось, что он наделен мудростью дикой природы, знанием, отличающим диких существ от человека, и оно предупреждало его о слежке. Томми огляделся: все было как обычно, тем не менее он чувствовал на себе пристальный взгляд. Он сделал несколько шагов, после чего резко остановился и оглянулся. Никого. И все-таки неожиданно помудревший Томми чуял опасность.
Когда третья попытка обнаружить слежку оказалась безрезультатной, Томми, игнорируя свою новую мудрость, но не забывая о ней, отправился прямиком на Волд и поднимался наверх, пока вокруг не остались лишь высокая трава, эрика и шиповник, который как будто радостно здоровался с парнем. Усевшись там, где колючий кустарник скрывал его от окон Волдинга, и поглядев на дом, прятавшийся за дикими ломоносами, он поднес свирель к губам и призывно заиграл на ней. Едва звуки вечерней мелодии достигли гостиной, у Лайли захватило дух, ее старую хозяйку охватило волнение, потом викарий услышал мелодию и вздохнул, а она полетела дальше по деревне, будоража людей, и еще дальше, пока не стала почти неразличимой, но все еще продолжая будить странные фантазии в головах людей, которые даже не подозревали, что слышат ее. Лайли поставила поднос на стол и, не говоря ни слова, вышла из комнаты. На сей раз миссис Эрлэнд промолчала; у нее было время убедиться, что необыкновенная мелодия неподвластна ей так же, как, скажем, падающие метеориты. Викарий еще раз вздохнул. В деревне задумались о давно прошедших временах и старинных обрядах. Девушек потянуло на гору. Парней из банды Уилли Лэттена охватила нервная дрожь, как бывает, когда солдаты слышат вызов врага, неведомый им прежде. Томми заиграл вновь, и девушки прибежали к нему. Зная, что Лайли сидит рядом, а остальные расположились полукругом рядом с кустами шиповника, Томми стал потихоньку дуть в свою свирель, и из нее полилась мелодия, будящая воспоминания о лепете горных речек, каким он бывает во сне или в мечтах, об утреннем пении птиц на берегах, но таких птиц, которых мы не знаем и не узнаем никогда. Едва различимой была его мелодия, которая завлекала юных девушек, она была до того чарующей и необыкновенной, что, стихнув, оставила по себе воспоминание, как о сне, который исчезает, словно его не было, едва просыпаешься солнечным утром; ничего не осталось такого, что бы доказывало ее реальность, кроме расширенных зрачков в изумленных глазах покоренных девушек, внимавших Томми.
И он заиграл опять. На сей раз это было похоже на перекличку дроздов в далеких долинах; перебивая друг друга, они рассказывали счастливую сказку, слишком простенькую и незамысловатую для человека; и их голоса как будто доносились издали, из дальних долин, слишком дальних, чтобы звуки могли достичь наших ушей, они проникали в нас через воспоминания, которые хранятся в пыльном уголке среди других воспоминаний о прошлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Присматривать за костром остался один из парней, тогда как остальные разными путями отправились в деревню, притихшие и радостные из-за своей великой тайны. Работая, они почти все время молчали, потому что в мыслях были на сумеречном склоне Волда и исполняли задуманное.
Когда день подошел к концу, ведь и год в конце концов заканчивается, и длинные тени спустились с горы, Уилли Лэттен и его банда молодых парней выскользнули из своих домов, преобразившись так, как преображается пес, выходя на охоту. Местом сбора был круг из пепла, где утром горел костер. Захватив с собой бумагу и спички, они принялись собирать сухие прутья, но Уилли Лэттен остановил их. Не нужно огня, сказал он, потому что Даффин может увидеть дым над изгородью. Остальных это разочаровало, однако Уилли Лэттен сыграл на тяге своих ровесников к таинственному и на близости развязки. Нимало не медля, Уилли Лэттен послал шестерых парней в верхний лес, чтобы они заняли позицию на вершине Волда и не пустили Томми Даффина к Старым Камням; и они стали, пригнувшись, подниматься по склону, стараясь не показываться из-за живой изгороди. С ними отправились и те три парня, которые должны были неожиданно выйти из-за зарослей ломоносов на самом краю леса, где начиналась тропинка, что бежала по покрытому травой склону. Когда они ушли, Уилли Лэттен послал трех парней в деревню: они должны были идти следом за Томми, но не показываться ему на глаза, пока не получат сигнал. После этого, оставив еще трех парней возле потухшего костра, Уилли Лэттен вернулся в долину с южной стороны, чтобы самолично следить за Томми Даффином; кстати, в деревне мало кто из молодых или старых мог соперничать с Уилли Лэттен в тайной слежке.
Глава пятнадцатая
ОНИ ПРИШЛИ К СТАРЫМ КАМНЯМ ВОЛДИНГА
В тот день сразу, как стало темнеть, Томми Даффин потихоньку выскользнул из дома и не спеша пошел прочь, ускорив шаги лишь тогда, когда родители больше не могли видеть его из окон. Он шагал быстро, стараясь держаться незаметно, обходя дороги и полянки, предпочитая тень изгороди и деревьев, словно лис, бегущий по опушке; ловя на себе чужой взгляд, Томми застывал на месте, сливаясь с черной изгородью, но едва взгляд покидал его, он продолжал путь. Деревня оставалась позади, и обычно Томми удавалось покинуть ее незамеченным. Однако в этот вечер ему казалось, что он наделен мудростью дикой природы, знанием, отличающим диких существ от человека, и оно предупреждало его о слежке. Томми огляделся: все было как обычно, тем не менее он чувствовал на себе пристальный взгляд. Он сделал несколько шагов, после чего резко остановился и оглянулся. Никого. И все-таки неожиданно помудревший Томми чуял опасность.
Когда третья попытка обнаружить слежку оказалась безрезультатной, Томми, игнорируя свою новую мудрость, но не забывая о ней, отправился прямиком на Волд и поднимался наверх, пока вокруг не остались лишь высокая трава, эрика и шиповник, который как будто радостно здоровался с парнем. Усевшись там, где колючий кустарник скрывал его от окон Волдинга, и поглядев на дом, прятавшийся за дикими ломоносами, он поднес свирель к губам и призывно заиграл на ней. Едва звуки вечерней мелодии достигли гостиной, у Лайли захватило дух, ее старую хозяйку охватило волнение, потом викарий услышал мелодию и вздохнул, а она полетела дальше по деревне, будоража людей, и еще дальше, пока не стала почти неразличимой, но все еще продолжая будить странные фантазии в головах людей, которые даже не подозревали, что слышат ее. Лайли поставила поднос на стол и, не говоря ни слова, вышла из комнаты. На сей раз миссис Эрлэнд промолчала; у нее было время убедиться, что необыкновенная мелодия неподвластна ей так же, как, скажем, падающие метеориты. Викарий еще раз вздохнул. В деревне задумались о давно прошедших временах и старинных обрядах. Девушек потянуло на гору. Парней из банды Уилли Лэттена охватила нервная дрожь, как бывает, когда солдаты слышат вызов врага, неведомый им прежде. Томми заиграл вновь, и девушки прибежали к нему. Зная, что Лайли сидит рядом, а остальные расположились полукругом рядом с кустами шиповника, Томми стал потихоньку дуть в свою свирель, и из нее полилась мелодия, будящая воспоминания о лепете горных речек, каким он бывает во сне или в мечтах, об утреннем пении птиц на берегах, но таких птиц, которых мы не знаем и не узнаем никогда. Едва различимой была его мелодия, которая завлекала юных девушек, она была до того чарующей и необыкновенной, что, стихнув, оставила по себе воспоминание, как о сне, который исчезает, словно его не было, едва просыпаешься солнечным утром; ничего не осталось такого, что бы доказывало ее реальность, кроме расширенных зрачков в изумленных глазах покоренных девушек, внимавших Томми.
И он заиграл опять. На сей раз это было похоже на перекличку дроздов в далеких долинах; перебивая друг друга, они рассказывали счастливую сказку, слишком простенькую и незамысловатую для человека; и их голоса как будто доносились издали, из дальних долин, слишком дальних, чтобы звуки могли достичь наших ушей, они проникали в нас через воспоминания, которые хранятся в пыльном уголке среди других воспоминаний о прошлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45