Миск принесла ему теплого парного молока в глиняном кувшине и несколько кусков темного хлеба с сыром, а затем уселась на скамью напротив него.
— Они пришли сюда ночью, — заговорила Миск, и Дэви заметил, что ее взгляд обращен внутрь. — Дэрин и юный принц. Герцог был отравлен и чувствовал себя прескверно, а Гэйлон стал свидетелем гибели отца. Ему было всего десять лет, но его раны — душевные раны — были еще страшнее, чем у Дэрина. Эти раны так и не зарубцевались, заполнив его душу ненавистью и яростью, которые правят им и по сей день. Пока был жив твой отец, Дэрин Госни, ему удавалось справляться с приступами необузданной ярости Гэйлона. Теперь ты стал герцогом Госнийским, и эта задача ложится на твои плечи.
— Если это действительно так, то почему моя ма никогда мне не говорила об этом?
— Она молчала потому, что отлично знала: сын герцога не удовлетворится спокойным жребием хозяина постоялого двора на проезжем тракте. Она знала, что Госни обязательно захочет служить своему королю. И тогда она тебя потеряет.
В комнате стало совсем тихо, если не считать потрескивания дров в очаге. Небольшое облако дыма вырвалось из дымохода и растаяло под потолком. Взгляд Миск стал рассеянным и неопределенным, черты лица расплылись, а румянец на щеках поблек. Дэви услышал, как за его спиной что-то шевельнулось, и женский голос негромко прошептал ему на ухо:
— Ты встречал своего отца, Дэви. Он учил тебя играть на лютне.
Дэви быстро обернулся, но комната позади него была пуста. Стоило ему повернуться к Миск, как та вытянула палец и коснулась им его лба. Мальчик почувствовал острую боль в голове, а перед глазами вспыхнули разноцветные яркие огни. Лютня…
В мозгу его возникли отчетливые, ничем не замутненные воспоминания. Он вспомнил обшарпанный струнный инструмент в руках рослого, рыжеволосого гостя, одетого в потрепанную одежду, не слишком отличающуюся от лохмотьев. Он появился в гостинице в обществе пожилого человека в черном. Дэви тогда было лет семь или восемь, но он помнил все довольно отчетливо. Что-то в этих двух пришельцах необъяснимо сильно притягивало его.
Пожилой мужчина — почти старик — когда-то был черноволос и красив лицом, но теперь его длинные волосы и густая борода поседели, а лицо было изрезано озабоченными морщинами. Левая рука старика была жестоко искалечена, так что на ней почти не осталось пальцев, и покрыта толстыми рубцами шрамов, но он все-таки сумел показать Дэви, как правильно ставить руку и прижимать струны, и научил его незатейливой песенке о шаловливом пони в яблоках по имени Тислдаун.
Старик и его молодой спутник провели в гостинице всего одну ночь, однако, прежде чем они исчезли, рыжебородый парень подарил свою Кэти маленькому сыну трактирщицы. Только теперь Дэви понял, откуда взялась глубокая печаль в глазах пожилого путешественника… и припомнил тепло его голоса.
— Миск! — вскричал Дэви и тотчас почувствовал ее прикосновение на своем плече. — Как мой отец потерял руку?
Миск обняла его сзади, сложив руки на его груди.
— Она была повреждена тогда же, когда он лишился своего Колдовского
Камня и своих волшебных сил, когда он бросил вызов старому волшебнику по имени Сезран. И все это он сделал ради принца.
— Мой отец был настоящим магом?
— Да.
— И он отдал свою магию ради Гэйлона Рейссона?
Миск наклонилась и прижалась своей горячей щекой к щеке мальчика.
— И свою жизнь тоже. Но помни — будь у него такая возможность, Гэйлон сделал бы для герцога то же самое. Связь между Госни и Рыжими Королями — сама по себе сильная магия.
— Расскажите мне, — медленно проговорил Дэви, все еще погруженный в яркие видения и воспоминания, — расскажите мне об отце, о Гэйлоне Рейссоне и о том, как они были вместе.
— Хорошо, — прошептала ему на ухо крошечная женщина, я расскажу тебе все, — Дэвин Дэринсон.
Это была на редкость скучная неделя, а по расчетам Арлина и следующая неделя должна была быть точно такой же. И следующая, если, конечно, позволить Гиркану продолжать в том же духе. Молодой южанин покосился на Керила, сидевшего рядом с ним в глубоком кожаном кресле. Они находились в одном из кабинетов юго-восточного крыла Каслкипа, и Керил неплохо проводил время, уткнув свой веснушчатый нос в книгу. Рядом с ним стояла на столе кружка с подогретым вином. Арлин отчаянно скучал. Эта тяга к знаниям, внезапно открывшаяся в троюродном брате короля, безмерно раздражала его.
В своих чувствах он был не одинок.
— Керил, — заметил из своего кресла Мартен, — ты не обращаешь на нас внимания.
Молчание Керила подтвердило, что это утверждение весьма близко к истине, и эрл застонал от раздражения:
— Я готов умереть от скуки. Давайте съездим в Киптаун.
Высокий и худой Ринн, сидевший на стуле возле очага, выпрямился. Будучи сыном портного, он не умел ни читать, ни писать, поэтому книги его не интересовали вовсе.
— Я же предлагал найти еще один путь в королевские покои.
— Можешь попытаться протиснуться в одно из окон, — насмешливо возразил ему Мартен. — Если сумеешь до них добраться. Они как раз по твоей фигуре. Что касается нас, то нам требуется что-нибудь пошире.
— Постойте! — воскликнул Арлин, выдернув книгу из рук Керила. Тот издал слабый протестующий вопль. — Есть другой путь! Помните, потайная лестница, которая ведет наверх из подземной темницы?
— Вряд ли она потайная, если даже ты об этом знаешь. — При звуке этого голоса, раздавшегося с порога комнаты, все четверо молодых людей вскочили.
— К сожалению, в подземелье небезопасно, так что в любом случае я избавил вас от неприятностей.
— Сир! — пробормотал Арлин. — Разве вам можно вставать?
Лицо Гэйлона было бледно, к тому же он исхудал и стал чем-то походить на Ринна. Король устало опирался на косяк, кутаясь в теплое одеяло. Из-под одеяла выглядывали дорожные брюки, заправленные в высокие башмаки.
— Я и так слишком много валялся неподвижно, — король ухмыльнулся.
— Ну что ж, превосходно, — рассмеялся Керил. — Тогда мы раздобудем лошадей и отправимся в город, чтобы отпраздновать ваше выздоровление, милорд.
Арлин заметил испарину, выступившую на лбу короля. Взяв со стола чистую чашку, он наполнил ее подогретым вином и поднес горячий напиток Гэйлону.
— Присядь и передохни немного, — негромко предложил он королю.
Гэйлон принял чашку из рук Арлина и опустошил ее одним долгим глотком.
— Я устал отдыхать. Лошади нам ни к чему, — он оглядел друзей внимательным взглядом. — Мне кажется, мы можем отыскать приключения гораздо ближе, чем в Киптауне.
— Где же? — немедленно спросил его Мартен.
— Терпение, эрл. Лучше подайте еще вина своему королю.
На этот раз все четверо засуетились, оспаривая друг у друга эту честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Они пришли сюда ночью, — заговорила Миск, и Дэви заметил, что ее взгляд обращен внутрь. — Дэрин и юный принц. Герцог был отравлен и чувствовал себя прескверно, а Гэйлон стал свидетелем гибели отца. Ему было всего десять лет, но его раны — душевные раны — были еще страшнее, чем у Дэрина. Эти раны так и не зарубцевались, заполнив его душу ненавистью и яростью, которые правят им и по сей день. Пока был жив твой отец, Дэрин Госни, ему удавалось справляться с приступами необузданной ярости Гэйлона. Теперь ты стал герцогом Госнийским, и эта задача ложится на твои плечи.
— Если это действительно так, то почему моя ма никогда мне не говорила об этом?
— Она молчала потому, что отлично знала: сын герцога не удовлетворится спокойным жребием хозяина постоялого двора на проезжем тракте. Она знала, что Госни обязательно захочет служить своему королю. И тогда она тебя потеряет.
В комнате стало совсем тихо, если не считать потрескивания дров в очаге. Небольшое облако дыма вырвалось из дымохода и растаяло под потолком. Взгляд Миск стал рассеянным и неопределенным, черты лица расплылись, а румянец на щеках поблек. Дэви услышал, как за его спиной что-то шевельнулось, и женский голос негромко прошептал ему на ухо:
— Ты встречал своего отца, Дэви. Он учил тебя играть на лютне.
Дэви быстро обернулся, но комната позади него была пуста. Стоило ему повернуться к Миск, как та вытянула палец и коснулась им его лба. Мальчик почувствовал острую боль в голове, а перед глазами вспыхнули разноцветные яркие огни. Лютня…
В мозгу его возникли отчетливые, ничем не замутненные воспоминания. Он вспомнил обшарпанный струнный инструмент в руках рослого, рыжеволосого гостя, одетого в потрепанную одежду, не слишком отличающуюся от лохмотьев. Он появился в гостинице в обществе пожилого человека в черном. Дэви тогда было лет семь или восемь, но он помнил все довольно отчетливо. Что-то в этих двух пришельцах необъяснимо сильно притягивало его.
Пожилой мужчина — почти старик — когда-то был черноволос и красив лицом, но теперь его длинные волосы и густая борода поседели, а лицо было изрезано озабоченными морщинами. Левая рука старика была жестоко искалечена, так что на ней почти не осталось пальцев, и покрыта толстыми рубцами шрамов, но он все-таки сумел показать Дэви, как правильно ставить руку и прижимать струны, и научил его незатейливой песенке о шаловливом пони в яблоках по имени Тислдаун.
Старик и его молодой спутник провели в гостинице всего одну ночь, однако, прежде чем они исчезли, рыжебородый парень подарил свою Кэти маленькому сыну трактирщицы. Только теперь Дэви понял, откуда взялась глубокая печаль в глазах пожилого путешественника… и припомнил тепло его голоса.
— Миск! — вскричал Дэви и тотчас почувствовал ее прикосновение на своем плече. — Как мой отец потерял руку?
Миск обняла его сзади, сложив руки на его груди.
— Она была повреждена тогда же, когда он лишился своего Колдовского
Камня и своих волшебных сил, когда он бросил вызов старому волшебнику по имени Сезран. И все это он сделал ради принца.
— Мой отец был настоящим магом?
— Да.
— И он отдал свою магию ради Гэйлона Рейссона?
Миск наклонилась и прижалась своей горячей щекой к щеке мальчика.
— И свою жизнь тоже. Но помни — будь у него такая возможность, Гэйлон сделал бы для герцога то же самое. Связь между Госни и Рыжими Королями — сама по себе сильная магия.
— Расскажите мне, — медленно проговорил Дэви, все еще погруженный в яркие видения и воспоминания, — расскажите мне об отце, о Гэйлоне Рейссоне и о том, как они были вместе.
— Хорошо, — прошептала ему на ухо крошечная женщина, я расскажу тебе все, — Дэвин Дэринсон.
Это была на редкость скучная неделя, а по расчетам Арлина и следующая неделя должна была быть точно такой же. И следующая, если, конечно, позволить Гиркану продолжать в том же духе. Молодой южанин покосился на Керила, сидевшего рядом с ним в глубоком кожаном кресле. Они находились в одном из кабинетов юго-восточного крыла Каслкипа, и Керил неплохо проводил время, уткнув свой веснушчатый нос в книгу. Рядом с ним стояла на столе кружка с подогретым вином. Арлин отчаянно скучал. Эта тяга к знаниям, внезапно открывшаяся в троюродном брате короля, безмерно раздражала его.
В своих чувствах он был не одинок.
— Керил, — заметил из своего кресла Мартен, — ты не обращаешь на нас внимания.
Молчание Керила подтвердило, что это утверждение весьма близко к истине, и эрл застонал от раздражения:
— Я готов умереть от скуки. Давайте съездим в Киптаун.
Высокий и худой Ринн, сидевший на стуле возле очага, выпрямился. Будучи сыном портного, он не умел ни читать, ни писать, поэтому книги его не интересовали вовсе.
— Я же предлагал найти еще один путь в королевские покои.
— Можешь попытаться протиснуться в одно из окон, — насмешливо возразил ему Мартен. — Если сумеешь до них добраться. Они как раз по твоей фигуре. Что касается нас, то нам требуется что-нибудь пошире.
— Постойте! — воскликнул Арлин, выдернув книгу из рук Керила. Тот издал слабый протестующий вопль. — Есть другой путь! Помните, потайная лестница, которая ведет наверх из подземной темницы?
— Вряд ли она потайная, если даже ты об этом знаешь. — При звуке этого голоса, раздавшегося с порога комнаты, все четверо молодых людей вскочили.
— К сожалению, в подземелье небезопасно, так что в любом случае я избавил вас от неприятностей.
— Сир! — пробормотал Арлин. — Разве вам можно вставать?
Лицо Гэйлона было бледно, к тому же он исхудал и стал чем-то походить на Ринна. Король устало опирался на косяк, кутаясь в теплое одеяло. Из-под одеяла выглядывали дорожные брюки, заправленные в высокие башмаки.
— Я и так слишком много валялся неподвижно, — король ухмыльнулся.
— Ну что ж, превосходно, — рассмеялся Керил. — Тогда мы раздобудем лошадей и отправимся в город, чтобы отпраздновать ваше выздоровление, милорд.
Арлин заметил испарину, выступившую на лбу короля. Взяв со стола чистую чашку, он наполнил ее подогретым вином и поднес горячий напиток Гэйлону.
— Присядь и передохни немного, — негромко предложил он королю.
Гэйлон принял чашку из рук Арлина и опустошил ее одним долгим глотком.
— Я устал отдыхать. Лошади нам ни к чему, — он оглядел друзей внимательным взглядом. — Мне кажется, мы можем отыскать приключения гораздо ближе, чем в Киптауне.
— Где же? — немедленно спросил его Мартен.
— Терпение, эрл. Лучше подайте еще вина своему королю.
На этот раз все четверо засуетились, оспаривая друг у друга эту честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93