ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она не сразу поняла, в чем дело. А осознав, изумилась сама себе. Проблема была в Длинном Луке.
Истер сказала ему о проклятии, тяготеющем над доспехами Рота, но он если и понял ее, то понял по-своему, то есть, по сути, так ничего и не знал о нависшей над ним опасности. Еще несколько минут назад это вполне устраивало Истер. Окунувшись в общение с Первозданной Силой, она с легкостью отринула многие прежние помыслы, и теперь ею целиком владело лишь одно стремление — победить. Она изменилась, а точнее, в ней пробудилась та одинокая девочка, которая несколько лет назад думала, что она — богиня этого края, хотя никуда не исчезла и созревшая, поумневшая ведьма, которая убила свою учительницу и прельстила в угоду своим замыслам вожака Зеленой Вольницы. И чем с этих божественных высот казалась ее случайная мимолетная привязанность к Длинному Луку? Бледной тенью нелепости…
И что с того, что Длинный Лук превратится в раба доспехов? Истер все учла: ему никогда не хватит самое меньшее — ума, чтобы, даже в образе непобедимого воина, представлять угрозу для Истер. Доспехи Рота получат самого ничтожного холопа из попадавшихся им на пути, вот и все. Таким Длинный Лук будет, в сущности, даже более удобным — перестанет задавать глупые вопросы, у него не возникнет и мысли посягать на сердце Истер и чего-то требовать от нее (в нем вообще останется очень мало чувств). Более чем разумные доводы.
Однако почему-то они не действовали и не могли успокоить смутное волнение в груди.
Ну почему все так сложно? Почему довлеет над мыслями такое человеческое, такое небожественное — такое дурацкое чувство, которому даже названия не подобрать?
— Тебе понравилось снаряжение?
— Зачем ты спрашиваешь? Разве ты когда-нибудь видела что-то подобное? Они не могут не нравиться, они просто дьявольски хороши!
— И ты, конечно, не чувствуешь их проклятия? Сейчас послушай меня очень внимательно, я не стану повторять дважды. Никто не знает, действительно ли их создал тот, чьим именем они названы, но ими владел Рот, один из могучих демонов древнего мира. Он вложил в них все ужасы боя — гнев и восторг, страх и жажду убийства, боль и звериную радость победы. Тот, кто их носит, может стать богом войны. В том и опасность: побывав богом, никто не найдет в себе силы стать прежним, вернуться к ничтожеству обыденной жизни.
— А нужно ли возвращаться? — задумчиво спросил Длинный Лук.
— Каждый решает за себя сам, — отрезала Истер. — Приготовься, я начинаю. Просто… — не удержалась и добавила она, — когда привыкнешь к ним попробуй снять — и, может, поймешь…»
Край солнца уже размывал черту горизонта.
— Пора, — прошептала Истер и протянула руки к Закатному Оку. — Прозрение! — неожиданно сильно крикнула она и добавила несколько непонятных слов.
Дальнейшее плохо запомнилось Длинному Луку. Какая-то невидимая волна захлестнула его, и Закатное Око вдруг резануло по глазам ослепительным блеском. Но он почему-то не зажмурился, только отвернулся, и тотчас же все вокруг: глыбы внешнего круга, древесные скелеты, безжизненное каменное крошево — закрутилось, завертелось в багровом сиянии Ока.
— Прозрение!
Только стройная фигурка Истер оставалась неподвижной в безумном круговороте. Борясь с подкатывающей тошнотой, Длинный Лук стал смотреть на нее; дыхание выровнялось, сердце стало биться спокойнее. Хорошо, ведь где-то поблизости, нельзя забывать, — враг. Страшный враг…
Он сомкнул пальцы на рукояти меча, и наконец-то покой снизошел на него. Круговерть и круговерть, пускай ее себе…
— Прозрение, — в последний раз, утомленно, произнесла Истер.
Сияние Ока Заката, заливавшее окрестность, превратилось не то в туман, не то в клубы дыма, которые, впрочем, быстро развеивались, открывая взору прежнюю картину.
Неужели ничего не получилось? Длинный Лук смутно представлял себе, какое действие должно произвести колдовство Истер, но, оказывается, подспудно ждал чего-то более впечатляющего. Однако вскоре глаз стал замечать изменения. Куда-то подевались уродливые, сухие деревца, исчезли редкие травинки. Каменистая равнина вокруг площадки Врат сделалась как будто ровнее. Длинный Лук посмотрел на север — и даже рот приоткрыл от удивления: Драконовой горы не было!
Страх кольнул сердце. Сразу припомнились слова Истер о потаенных закоулках ада. И почему-то никак не удавалось если не убедить себя, то хотя бы предположить, что на самом деле они с ведьмой остались на прежнем месте, а гора — ну, скажем, просто взяла да исчезла.
— Кто вы такие и по какому праву пересекли междумирье? — раздался за спиной жаляще-ледяной, бесцветный голос.
Длинный Лук быстро обернулся, выхватывая меч. В десятке шагов от него высилась фигура в сером плаще до пят. Из-под капюшона красновато светились прищуренные глаза. И никакого намека на лицо — только чернильное пятно под складками ткани.
Глава 16
ИЗ ТЬМЫ ВЕКОВ
В какой-то момент Изабелла не удержалась и пробормотала сквозь зубы свое излюбленное ругательство.
— Нет, я не чернокнижник, — спокойно ответил Аннагаир. — Хотя, не спорю, я совершил много мерзостей за свою долгую жизнь. Доспехи Рота источили мое сердце. Я испытывал такое наслаждение, истребляя врагов, что стал искать их там, где их не было и быть не могло… но я находил. Единство эльфов быстро раскололось, еще раньше мы, возгордившись, стали отдаляться от людей — и это было еще одно страшное наследие эпохи войн. Мы считали себя выше людей, но теперь-то я понимаю, что мы лишь завидовали им. Ведь только слабосильным людям Вседержителем дана та особая искорка, ради которой самые могучие демоны ада готовы были расшибиться, лишь бы заполучить ее. Самые мудрые из эльфов вскоре после победы поняли, что нашим дорогам суждено разойтись, но, пока люди и эльфы добрели до этого перекрестка, они успели снова изменить мир — и не во всем в лучшую сторону. Не думайте, однако, что те времена были сплошными сумерками и разгоняли их не только кровавые зори. О той эпохе люди не сохранили легенд — и, наверное, это к лучшему: у вас своя жизнь, и вам нужна своя история. Я поведаю лишь то, что необходимо. Ты права, юная красавица, обвиняя меня, но узнай и то, что я сам нашел в себе силы отказаться от доспехов Рота. Это был нелегкий шаг… Со дней последних битв против Тьмы подле меня оставалась одна женщина. Дитя человеческое, она взросла среди сражений и смерти, и я привязался к ней, а после полюбил. Мысль о ее смертном уделе сводила меня с ума, но мощь моя тогда была такова, что я смог подарить ей бессмертие. На погибель многим, ибо она была жестока, как и я, — и во спасение многих, ибо только она и помогла мне остановиться.
Разрушив за орками последние Врата, я запер себя в этом мире, положил предел собственному могуществу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163