Он еще ни разу не выходил в море. Прожив всю жизнь на морском берегу, он никогда не садился в лодку, хотя каждый день десятки лодок покидали бухту его рыбацкого городка. Он отправлялся только туда, куда мог добраться пешком, по суше. Гален был сухопутным человеком и не испытывал никакого желания испробовать другие средства передвижения, кроме своих двоих.
А теперь он находился в глубоком трюме огромного корабля, и его окружал совершенно чуждый мир. Непрерывное движение качавшегося на волнах судна сбивало его с толку. Звуки вокруг казались странными и зловещими. Но хуже всего была душная темнота трюма, где он лежал, цепляясь за койку. С закрытыми глазами становилось легче, но ненадолго.
Он страдал не один. Узкие деревянные койки в несколько ярусов поднимались к невысокому потолку, и на некоторых из них теснились по два-три человека. Однако слабый желудок Галена убедил остальных, что лучше не пытаться посягать на его лежбище.
Как юноше ни было плохо, ему хватало смекалки понять, что отчасти ему повезло. Тем людям, что не нашли лежачего места, приходилось стоять, согнувшись, ведь для того чтобы выпрямиться или лечь, места здесь не хватало. Трюм не проветривался, воздух был ужасно затхлым. Многих громко рвало; кислый запах блевотины вызывал рвотные спазмы у остальных.
Гален открыл глаза. Если он держал их закрытыми слишком долго, ему начинало казаться, что корабль вот-вот перевернется и они все утонут.
Он повернулся и потянулся к вентиляционной решетке над головами согнувшихся у его койки людей — ближе к свежему воздуху было не подобраться. За решеткой виднелись другие такие же вентиляционные отверстия, проходящие через все палубы; при каждом покачивании корабля удавалось увидеть сгущающиеся наверху тучи. Скоро пойдет дождь. Он наверняка промокнет, но это лучше, чем отказаться от драгоценного воздуха, пробивавшегося сквозь решетку.
Кто-то споткнулся и ударился о его койку, сильно ее встряхнув. Гален сердито окликнул незнакомца, но тот пожал плечами и указал назад. Только тут Гален услышал крики и вой. Какой-то безумец размахивал руками и кричал, чтобы все убрались прочь, хотя отодвинуться здесь было некуда.
— Назад, сыны тьмы! Назад!
Люди, стоявшие плотной толпой, подались в стороны, пытаясь увернуться от ударов. По трюму прокатилось движение, многих ударяло о койки, переборки и корпус. Гален больно стукнулся головой о потолок.
— Демоны! Демоны! Убирайтесь, не то я обращу против вас ваши собственные чары!
Время от времени сквозь толпу Гален мельком видел голову безумца. Тот был почти лыс, его голову украшал лишь венчик встрепанных седых волос. Нос был большим и крючковатым, над лихорадочно горящими голубыми глазами нависали густые брови.
Прижатые к нему люди качались взад-вперед, пытаясь отодвинуться. Кто-то кричал на него, кто-то истерически смеялся.
Но лишь один человек пытался его остановить. Со своей койки Гален не видел, кто именно, он видел только руки, потянувшиеся к безумцу, чтобы успокоить и утешить его. Руки были длинными, с тонкими нежными пальцами.
Руки женщины.
— Что, хотите стащить меня в яму вместе с собой? — крикнул безумец хриплым от непрерывных воплей голосом. — Я не пойду, говорю вам! Не пойду!
Он вдруг снова взмахнул руками и сбил женщину с ног.
Толпа резко отодвинулась от опасного сумасшедшего, внезапное движение сбросило всех, кто лежал на том же ряду коек, что и Гален. Гален с трудом поднялся на ноги, и его тут же прижали к опорному столбу.
«Кто-то должен остановить этого человека, — подумал он, чувствуя, что ребра готовы треснуть. — Иначе этот безумец всех нас погубит».
Он быстро пробился сквозь толпу пленников; те расступились, и он внезапно оказался лицом к лицу с тяжело дышащим безумцем.
Но, оказавшись рядом, Гален внезапно понял, что не знает, что делать дальше.
Сумасшедший поднял голову и посмотрел на Галена; его блестящие глаза словно пытались прожечь душу кузнеца насквозь.
Гален протянул к этому человеку руки с раскрытыми ладонями.
Безумец моргнул.
— Послушайте, никто не желает вам зла, — сказал Гален со спокойствием, которого вовсе не чувствовал. — Я помогу вам. Просто успокойтесь, и все будет в порядке.
Глаза безумца наполнились слезами.
— Господин?
Гален огляделся, не сразу поняв, что безумец обращается к нему.
— Извините... Я...
Лицо лысого дрогнуло, он потянулся и сжал руку Галена костлявой рукой.
— Ты пришел за мной? Ты наконец пришел, чтобы мне помочь?
— Послушайте, я...
Безумец упал на колени перед Галеном и зарыдал. Он держался за юношу, склонив голову, заливая слезами их сцепленные руки.
Гален невольно посочувствовал страдающему безумцу. Он тоже опустился на колени, свободной рукой пытаясь помочь человеку подняться. Но тот лишь плакал все громче, то ли от боли, то ли от радости — Гален не понимал.
К ним протянулась еще одна рука. Гален узнал длинные пальцы, но низкий голос был ему незнаком.
— Маддок, — сказала женщина тихо. — Маддок, я здесь.
Маддок поднял голову. Теперь на его лице были написаны восторг и умиротворение — Галену они показались явным проявлением слабоумия.
— Pea? Это ты, любимая?
— Это я, — ответила Pea.
Гален посмотрел туда, откуда послышался голос. Pea оказалась невысокого роста, с круглым приятным лицом, со светлыми, коротко постриженными волосами — для женщин Драконьей Глуши такая прическа была необычной. Широко расставленными глазами она внимательно смотрела на Маддока, тревожно изучая каждое его движение.
— Я здесь.
— Pea! — глаза Маддока снова наполнились слезами. — Он здесь, Pea! Он явился! Я наконец-то его нашел!
Женщина мельком взглянула на Галена.
— Да, дорогой. Ты его нашел. А теперь тебе надо отдохнуть.
Pea осторожно разжала пальцы безумца, мертвой хваткой вцепившиеся в руку Галена.
— Да, — ответил Маддок. — Да, я хочу отдохнуть.
— Отдохнуть от тревог этого мира? — спросила Pea.
— Да, — согласился Маддок с глупой улыбкой. — Отдохнуть от тревог этого мира.
Pea повернулась к Галену.
— Пожалуйста, помогите мне. Ему надо где-нибудь прилечь. Если мы найдем место, где он сможет отдохнуть, он никого больше не побеспокоит.
Гален огляделся. Его мутило, ему отчаянно хотелось снова заползти на койку и прижаться к прохладному дереву, но он не знал, куда еще можно уложить усталого старика.
— Пусть ложится на... на мою койку... если хочет, конечно...
Но на койке Галена уже кто-то лежал — коренастый толстяк с редеющими волосами.
— Прошу прощения, — окликнул его Гален.
Тот не отозвался.
— Прошу прощения, — сказал Гален погромче, решив, что его не расслышали.
Человек не пошевелился.
Гален раздраженно похлопал его по плечу.
— Пожалуйста, слезьте. Вы заняли мое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102