Завоевание Васски ослепить светом... Дракон Сатинка унижена. Ослепительный свет.
Траггет удивленно распахнул глаза. Он прекрасно понял слова Эданы.
Васска был драконьим королем, потомком неба и создателем мира. Первосвященница лгала их богу.
18
ДЕМОНЫ
Стук закрывшихся за ними дверей все еще отдавался эхом по верхней галерее, когда Траггет наконец заговорил.
— Ты солгала, — сказал он без обиняков.
Он молчал, пока Эдана подробно описывала нависавшему над ними дракону видения и знамения. Ни одно из этих описаний даже отдаленно не напоминало то, что он видел в сонном дыму. Довольное словами Эданы, гигантское чудовище опустилось обратно во тьму; тогда первосвященница повернулась и жестом велела молодому инквизитору следовать за собой.
Он молчал, пока они шли через пещеру, поднимались в плетеной клетке и долго шагали через нефы в церемониальный зал.
Теперь, когда они добрались наконец до верхних галерей Храма, принадлежавших первосвященнице Васски, Траггет наконец заговорил:
— Ты солгала создателю миров?
— Ничего подобного, — с притворным возмущением ответила Эдана.
Тревога молодого человека ее забавляла, и она играла с ним, как кошка с пойманной мышью. Уверенно шагая по коридору, она продолжала твердо и властно:
— Я описала Васске истинное видение, свидетелем которого была вчера. Я просто не сказала ему о сегодняшнем видении, вот и все.
Траггет шел за ней, ступая по отполированному полу; их шаги звонким эхом отдавались в анфиладе. Казалось, резные каменные фигуры с фриза ажурного потолка с интересом смотрят на людей. И то был уже не первый раз, когда за ними следили каменные фигуры. Возможно, потому что аботы болтались неподалеку и, невидимые и неслышимые для других, сами все видели и слышали.
Траггет снова негромко заговорил, руки его подрагивали под длинными рукавами одеяния.
— Но видение... Я же сам... И ты тоже видела...
— Конечно видела, Траггет! — резко отозвалась Эдана. — Возьми себя в руки! Ты — инквизитор Пир, а не хнычущий мальчишка-пилигрим. Пора тебе усвоить, какое положение в мире ты занимаешь и какую это налагает ответственность.
— Да, госпожа, — тихо ответил Траггет, но пальцы его все еще дрожали, когда он открывал большую дверь в конце коридора.
Он придержал дверь, пропуская вперед Эдану, и та пристально посмотрела на него, прежде чем войти. Траггет последовал за первосвященницей и тщательно закрыл дверь.
Гостиная была просторной и богато обставленной. Потолок украшала прекрасная роспись, изображавшая небо. Почти всю противоположную стену занимал большой камин, несколько дверей вели в личные комнаты Эданы.
В комнате было полно предметов митанласского антиквариата, самыми разными путями попавших в коллекцию первосвященницы. Кроме них, однако, здесь были и вещи из более далеких земель, лежащих за пределами Хрунарда, — например, шлем гнома, привезенный с гор за западными границами, или пара древних ярких гобеленов из-за Пустошей. Три карты, найденные на заброшенном корсаре в Индрахолме, изображали побережья земель, неизвестных ни одному из капитанов торгового флота Пира.
Каждый из этих загадочных предметов Эдана много раз показывала Траггету, объясняя, как они попали к ней, и часами рассуждая об их значении и о землях, из которых они пришли. Вещи эти и завораживали, и пугали Траггета, напоминая о мире, раскинувшемся за пределами привычных ему границ. Он тянулся к свободе, которую они олицетворяли, но в то же время боялся ее.
— Садись, Траггет, — сказала Эдана, опускаясь у камина и указывая на большой стул напротив. — Пора тебе вспомнить о своих обязанностях.
— Я всегда о них помнил, госпожа, и всегда делал все, что от меня требовал Пир, — ответил Траггет, садясь на предложенный стул.
— Но еще ни разу у тебя не было такого важного дела и такой высокой должности, — ответила Эдана. Она глядела в огонь, и пламя отражалось в ее глазах. — Я встретилась с Конклавом Пятерых. У них есть вопрос, и я думаю, что ответить на него можешь только ты.
— Было собрание Конклава? Почему же мне не сообщили?
— Мы не хотели привлекать к себе внимания. — Эдана покачала головой. — Важно, чтобы о встрече пяти Говорящих с Драконами, представителей разных драконов, никто не знал... Особенно сами драконы.
Траггет подался вперед.
— Пентак не собирался со времен совета Харкана, а с тех пор минуло больше трех сотен лет. Почему же он собрался сейчас?
Эдана повернулась к нему; в ее блестящих глазах по-прежнему отражался огонь камина.
— Ты ведь знаешь историю Праздника, верно?
Траггет напряженно выпрямился.
— Да, кое-что знаю. Этому обычаю столько же лет, сколько самому Пиру, если не ошибаюсь.
— Совершенно верно, — ответила Эдана, откинувшись в кресле. Локти ее покоились на подлокотниках, а ладони были сложены домиком, кончики пальцев — к кончикам пальцев, будто указывая на направление ее мыслей. — Записи того времени чрезвычайно отрывочны. Страна была погружена в хаос, повсюду царили смерть и анархия. Пять частей Храмра — Хрунард, Энлунд, Призаливье, Драконий остров и Проклятые горы — были обжиты Конклавом лишь на сто семнадцатом году правления королей-драконов.
Траггет пожал плечами.
— Самого Конклава не существовало аж до пятьдесят седьмого года.
— Именно! — Эдана подчеркнула свои слова, направив на инквизитора сложенные указательные пальцы. — А вот Праздник и Избрание существовали и раньше. Самые ранние из наших записей отрывочны и противоречивы. Само Избрание было суровым и жестоким обычаем, но результат его по большому счету был таким же, как сейчас. Драконы получали необходимые почести, и в стране воцарялся мир еще на год — хотя и дорогой ценой.
— Таков естественный порядок вещей. Так мы почитаем королей-драконов.
Траггет взмок от пота. Он никак не мог понять, к чему клонит Эдана.
— Да, такой ценой достигается идеальное равновесие, покой и мир. Все эти века мы просто подсчитывали, сколько стоят мир и покой, вносили требуемую плату и наслаждались тем, что за нее получали. При пяти королях-драконах аж со времен совета Харкана велись подробные записи об этом. И все члены Пентака пришли к одному и тому же выводу: с тех пор как стали вестись записи, количество Избранных ежегодно растет. Начиная с четыреста пятьдесят третьего года оно стало расти еще быстрее. Цена мира становится с каждым годом все больше. Мы забыли, почему некогда ввели церемонию Избрания, но она состоит в отборе страдающих безумием. А зачем вообще нужно Избрание безумных?
— Я не понимаю, при чем тут моя должность инквизитора, — прямо заявил Траггет. — По-моему, самый простой способ все выяснить — это спросить у Васски. Ты же Говорящая с Драконами, а Васска был свидетелем того, как учредили Избрание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Траггет удивленно распахнул глаза. Он прекрасно понял слова Эданы.
Васска был драконьим королем, потомком неба и создателем мира. Первосвященница лгала их богу.
18
ДЕМОНЫ
Стук закрывшихся за ними дверей все еще отдавался эхом по верхней галерее, когда Траггет наконец заговорил.
— Ты солгала, — сказал он без обиняков.
Он молчал, пока Эдана подробно описывала нависавшему над ними дракону видения и знамения. Ни одно из этих описаний даже отдаленно не напоминало то, что он видел в сонном дыму. Довольное словами Эданы, гигантское чудовище опустилось обратно во тьму; тогда первосвященница повернулась и жестом велела молодому инквизитору следовать за собой.
Он молчал, пока они шли через пещеру, поднимались в плетеной клетке и долго шагали через нефы в церемониальный зал.
Теперь, когда они добрались наконец до верхних галерей Храма, принадлежавших первосвященнице Васски, Траггет наконец заговорил:
— Ты солгала создателю миров?
— Ничего подобного, — с притворным возмущением ответила Эдана.
Тревога молодого человека ее забавляла, и она играла с ним, как кошка с пойманной мышью. Уверенно шагая по коридору, она продолжала твердо и властно:
— Я описала Васске истинное видение, свидетелем которого была вчера. Я просто не сказала ему о сегодняшнем видении, вот и все.
Траггет шел за ней, ступая по отполированному полу; их шаги звонким эхом отдавались в анфиладе. Казалось, резные каменные фигуры с фриза ажурного потолка с интересом смотрят на людей. И то был уже не первый раз, когда за ними следили каменные фигуры. Возможно, потому что аботы болтались неподалеку и, невидимые и неслышимые для других, сами все видели и слышали.
Траггет снова негромко заговорил, руки его подрагивали под длинными рукавами одеяния.
— Но видение... Я же сам... И ты тоже видела...
— Конечно видела, Траггет! — резко отозвалась Эдана. — Возьми себя в руки! Ты — инквизитор Пир, а не хнычущий мальчишка-пилигрим. Пора тебе усвоить, какое положение в мире ты занимаешь и какую это налагает ответственность.
— Да, госпожа, — тихо ответил Траггет, но пальцы его все еще дрожали, когда он открывал большую дверь в конце коридора.
Он придержал дверь, пропуская вперед Эдану, и та пристально посмотрела на него, прежде чем войти. Траггет последовал за первосвященницей и тщательно закрыл дверь.
Гостиная была просторной и богато обставленной. Потолок украшала прекрасная роспись, изображавшая небо. Почти всю противоположную стену занимал большой камин, несколько дверей вели в личные комнаты Эданы.
В комнате было полно предметов митанласского антиквариата, самыми разными путями попавших в коллекцию первосвященницы. Кроме них, однако, здесь были и вещи из более далеких земель, лежащих за пределами Хрунарда, — например, шлем гнома, привезенный с гор за западными границами, или пара древних ярких гобеленов из-за Пустошей. Три карты, найденные на заброшенном корсаре в Индрахолме, изображали побережья земель, неизвестных ни одному из капитанов торгового флота Пира.
Каждый из этих загадочных предметов Эдана много раз показывала Траггету, объясняя, как они попали к ней, и часами рассуждая об их значении и о землях, из которых они пришли. Вещи эти и завораживали, и пугали Траггета, напоминая о мире, раскинувшемся за пределами привычных ему границ. Он тянулся к свободе, которую они олицетворяли, но в то же время боялся ее.
— Садись, Траггет, — сказала Эдана, опускаясь у камина и указывая на большой стул напротив. — Пора тебе вспомнить о своих обязанностях.
— Я всегда о них помнил, госпожа, и всегда делал все, что от меня требовал Пир, — ответил Траггет, садясь на предложенный стул.
— Но еще ни разу у тебя не было такого важного дела и такой высокой должности, — ответила Эдана. Она глядела в огонь, и пламя отражалось в ее глазах. — Я встретилась с Конклавом Пятерых. У них есть вопрос, и я думаю, что ответить на него можешь только ты.
— Было собрание Конклава? Почему же мне не сообщили?
— Мы не хотели привлекать к себе внимания. — Эдана покачала головой. — Важно, чтобы о встрече пяти Говорящих с Драконами, представителей разных драконов, никто не знал... Особенно сами драконы.
Траггет подался вперед.
— Пентак не собирался со времен совета Харкана, а с тех пор минуло больше трех сотен лет. Почему же он собрался сейчас?
Эдана повернулась к нему; в ее блестящих глазах по-прежнему отражался огонь камина.
— Ты ведь знаешь историю Праздника, верно?
Траггет напряженно выпрямился.
— Да, кое-что знаю. Этому обычаю столько же лет, сколько самому Пиру, если не ошибаюсь.
— Совершенно верно, — ответила Эдана, откинувшись в кресле. Локти ее покоились на подлокотниках, а ладони были сложены домиком, кончики пальцев — к кончикам пальцев, будто указывая на направление ее мыслей. — Записи того времени чрезвычайно отрывочны. Страна была погружена в хаос, повсюду царили смерть и анархия. Пять частей Храмра — Хрунард, Энлунд, Призаливье, Драконий остров и Проклятые горы — были обжиты Конклавом лишь на сто семнадцатом году правления королей-драконов.
Траггет пожал плечами.
— Самого Конклава не существовало аж до пятьдесят седьмого года.
— Именно! — Эдана подчеркнула свои слова, направив на инквизитора сложенные указательные пальцы. — А вот Праздник и Избрание существовали и раньше. Самые ранние из наших записей отрывочны и противоречивы. Само Избрание было суровым и жестоким обычаем, но результат его по большому счету был таким же, как сейчас. Драконы получали необходимые почести, и в стране воцарялся мир еще на год — хотя и дорогой ценой.
— Таков естественный порядок вещей. Так мы почитаем королей-драконов.
Траггет взмок от пота. Он никак не мог понять, к чему клонит Эдана.
— Да, такой ценой достигается идеальное равновесие, покой и мир. Все эти века мы просто подсчитывали, сколько стоят мир и покой, вносили требуемую плату и наслаждались тем, что за нее получали. При пяти королях-драконах аж со времен совета Харкана велись подробные записи об этом. И все члены Пентака пришли к одному и тому же выводу: с тех пор как стали вестись записи, количество Избранных ежегодно растет. Начиная с четыреста пятьдесят третьего года оно стало расти еще быстрее. Цена мира становится с каждым годом все больше. Мы забыли, почему некогда ввели церемонию Избрания, но она состоит в отборе страдающих безумием. А зачем вообще нужно Избрание безумных?
— Я не понимаю, при чем тут моя должность инквизитора, — прямо заявил Траггет. — По-моему, самый простой способ все выяснить — это спросить у Васски. Ты же Говорящая с Драконами, а Васска был свидетелем того, как учредили Избрание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102