За порядком сражений следили монахи Пир, стоявшие вдоль верхнего периметра огромной чаши арены.
Но пока Избранные на скамьях были всего лишь безумными зрителями кровавого спектакля. Некоторые из них плакали, другие аплодировали, третьи кричали, и все эти звуки сливались в громовой рев, оглушавший бойцов внизу, на арене.
Но Гален ничего не слышал. Его мир сузился до предела, сейчас в нем существовали только два человека: сам Гален и тот, кто пытался его убить.
Секции Галена по жребию выпало драться второй. Страшно было смотреть, как сходились друг с другом первые группы. Избранные стояли друг перед другом, неуверенно переступая с ноги на ногу и неловко сжимая оружие. Глаза каждого были полны страха, никто не спешил двинуться вперед.
Потом монахи Пир повернули свои драконьи посохи, направив Око Васски на арену.
Этого оказалось достаточно. Лучше смерть, чем пытка Оком.
Утром все упражнялись на тренировочных полях; их научили девяти основным приемам защиты и девяти приемам нападения. Один толстяк упал от усталости; монахи бесшумно перерезали ему горло и утащили тело, оставив на поле длинный кровавый след. После этого все немедленно продолжили тренировку. Рука Галена онемела, ноги дрожали, но он продержался на ногах до конца занятий.
Теперь, после полудня, настал его черед выйти на арену, чтобы пустить в ход против другого Избранного приемы, которым он научился утром. Остальные пары не спеша обменивались разученными ударами, но их размеренные движения, такие осторожные на тренировке, превратились в злобный хаос после одного-единственного взгляда Ока.
Теперь Гален не мог думать ни о чем, кроме сверкавшего глазами безумца, который старался разрубить ему голову. Недостаток воинских навыков безумец восполнял неудержимой тупой решительностью. Скорее всего, он вообще не видел Галена — его глаза, похоже, все время смотрели мимо плеча противника. Он был не намного выше Галена, но куда тяжелее; его курчавые волосы прилипли к голове, по лицу струился пот. Несколько недель назад он, наверное, был чисто выбрит, но теперь на его подбородке темнела щетина. Еще не так давно этот человек мог быть лавочником, пастухом, бондарем, но его прежняя жизнь осталась в прошлом, и теперь он сходил с ума от гнева, порожденного тьмой в его душе. Его меч взлетал быстрыми мощными взмахами, и Галену едва удавалось отражать сыпавшиеся на него удары.
Юноша снова сделал шаг назад, выбив пыль из плотно утрамбованной земли арены. Вокруг сражались еще как минимум десять пар бойцов, а за пределами арены вопила толпа Избранных в ожидании своей очереди пролить кровь.
Хуже всего было то, что Гален сомневался, помогают ли ему советы его меча.
— Раз! Раз! Два! Четыре! — вопил меч. — Слишком медленно! Так ты никогда никого не убьешь!
— Я и не хочу никого убивать! — крикнул Гален, перекрывая звон стали.
Безумец снова наступал.
— Боги, еще один трус! — отозвался меч, со свистом рассекая воздух. — Я — меч рамасианской гвардии... Два! Четыре!.. Клинок старой гвардии... Раз! Два! Три! Шесть!.. А меня отдали в руки трусу! Шесть!..
Гален послушался указаний меча как раз в тот миг, когда безумец очертя голову ринулся на него. Широкая дуга, которую Гален описал мечом, отбросила в сторону клинок нападавшего и позволила юноше приблизиться к противнику. Кузнец сделал еще один шаг и свободной рукой ударил безумца в лицо.
Тот пошатнулся, из носа его хлынула кровь.
— Молодец! — радостно завопил меч. — Теперь назад на два шага и вернись в стойку! Он опять атакует!
Гален шагнул назад, но не успел выпрямиться — безумец, в гневе выронив оружие, налетел на юношу и сбил с ног.
— О боги, — раздраженно воскликнул меч, — я же говорил тебе — встань в стойку!
Гален упал, от удара о землю у него захватило дух, перед глазами заплясали искры. Но сила, которую безумец вложил в толчок, обернулась против него самого. Гален согнул ноги и перебросил продолжавшего напирать противника через голову.
Безумец с воем упал на плотно утоптанную землю арены.
— Вставай! — закричал Галену меч. — Поднимайся и встань в стойку!
Гален завозился, спеша перевернуться на бок и вскочить. Тяжело дыша, он посмотрел туда, куда упал его противник. Глаза юноши щипал пот, и он заморгал, чтобы лучше видеть.
Безумец все еще лежал на земле, вокруг него медленно растекалась темная лужа.
Гален в диком ужасе смотрел на этого человека, от всей души желая, чтобы тот встал, пошевелился, что-нибудь прорычал. Гален не мог, не хотел быть убийцей!
— Клянусь богами горы Хелиста! — прозвенели в ушах юноши слова меча. — Я и забыл, как это здорово!
Гален побелел. Судя по всему, когда безумец сбил его с ног, он сам напоролся на поднятый меч противника. Кровь стекала по клинку, покрыв его темным лаковым блеском. Алая струйка, пробежав по рукояти, обвила руку Галена длинным извилистым ручейком. Липкая красная жидкость омыла руку юноши до локтя украденной человеческой жизнью.
— Мы еще сделаем из тебя воина, Гален, — уверенно пропел меч.
Гален уронил его.
Он никак не мог отмыться.
Гален стоял на коленях перед длинным корытом с водой возле барака, куда его поселили, — тут было много таких древних построек, готовых развалиться в любой момент. Здесь он упал, рыдая, на исходе дня; и сейчас, посреди ночи, все еще был здесь.
С черного неба на него смотрели звезды, но Гален со стыдом отвернулся от них. Люди Бенина издавна верили, что звезды — это глаза предков, взирающих на них сквозь Завесу Вздохов. Это их шепот слышал Васска, их мольбы приносили счастье потомкам, все еще трудившимся на земле.
Гален не мог сейчас на них смотреть. Ему не хотелось даже думать о том, с каким отвращением они на него взирают.
— Гален, — раздался далекий призрачный голос.
Он снова начал тереть и отскабливать свою руку, но даже в темноте знал, что кровавое пятно не исчезло.
— Гален, ты слышишь, что я говорю?
Наступила темнота, но ему было на это плевать. Настала ночь, а он даже не заметил. Монахи Пир могут найти его здесь, а не в переполненном бараке, и один Васска знает, что они тогда с ним сделают, но что бы они ни сделали, этого будет недостаточно.
— Гален, пожалуйста, послушай меня.
Почему она не оставит его в покое? Ее муж так же безумен, как Гален, — так какое ей дело до бывшего кузнеца? Почему она не бросит Галена его демонам? Неужели ей мало своих?
— Гален, перестань, забудь! — Pea схватила его за руку и встряхнула.
Гален резко отодвинулся.
— Забыть? Ты была там! Ты видела, что я сделал! Все это видели!
Pea осторожно отпустила его руку и отвела глаза. Она размышляла, выжидая, когда Гален придет в себя.
— Это не жизнь, — сказала она наконец, — и это — не настоящий ты. Подумай о чем-нибудь настоящем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Но пока Избранные на скамьях были всего лишь безумными зрителями кровавого спектакля. Некоторые из них плакали, другие аплодировали, третьи кричали, и все эти звуки сливались в громовой рев, оглушавший бойцов внизу, на арене.
Но Гален ничего не слышал. Его мир сузился до предела, сейчас в нем существовали только два человека: сам Гален и тот, кто пытался его убить.
Секции Галена по жребию выпало драться второй. Страшно было смотреть, как сходились друг с другом первые группы. Избранные стояли друг перед другом, неуверенно переступая с ноги на ногу и неловко сжимая оружие. Глаза каждого были полны страха, никто не спешил двинуться вперед.
Потом монахи Пир повернули свои драконьи посохи, направив Око Васски на арену.
Этого оказалось достаточно. Лучше смерть, чем пытка Оком.
Утром все упражнялись на тренировочных полях; их научили девяти основным приемам защиты и девяти приемам нападения. Один толстяк упал от усталости; монахи бесшумно перерезали ему горло и утащили тело, оставив на поле длинный кровавый след. После этого все немедленно продолжили тренировку. Рука Галена онемела, ноги дрожали, но он продержался на ногах до конца занятий.
Теперь, после полудня, настал его черед выйти на арену, чтобы пустить в ход против другого Избранного приемы, которым он научился утром. Остальные пары не спеша обменивались разученными ударами, но их размеренные движения, такие осторожные на тренировке, превратились в злобный хаос после одного-единственного взгляда Ока.
Теперь Гален не мог думать ни о чем, кроме сверкавшего глазами безумца, который старался разрубить ему голову. Недостаток воинских навыков безумец восполнял неудержимой тупой решительностью. Скорее всего, он вообще не видел Галена — его глаза, похоже, все время смотрели мимо плеча противника. Он был не намного выше Галена, но куда тяжелее; его курчавые волосы прилипли к голове, по лицу струился пот. Несколько недель назад он, наверное, был чисто выбрит, но теперь на его подбородке темнела щетина. Еще не так давно этот человек мог быть лавочником, пастухом, бондарем, но его прежняя жизнь осталась в прошлом, и теперь он сходил с ума от гнева, порожденного тьмой в его душе. Его меч взлетал быстрыми мощными взмахами, и Галену едва удавалось отражать сыпавшиеся на него удары.
Юноша снова сделал шаг назад, выбив пыль из плотно утрамбованной земли арены. Вокруг сражались еще как минимум десять пар бойцов, а за пределами арены вопила толпа Избранных в ожидании своей очереди пролить кровь.
Хуже всего было то, что Гален сомневался, помогают ли ему советы его меча.
— Раз! Раз! Два! Четыре! — вопил меч. — Слишком медленно! Так ты никогда никого не убьешь!
— Я и не хочу никого убивать! — крикнул Гален, перекрывая звон стали.
Безумец снова наступал.
— Боги, еще один трус! — отозвался меч, со свистом рассекая воздух. — Я — меч рамасианской гвардии... Два! Четыре!.. Клинок старой гвардии... Раз! Два! Три! Шесть!.. А меня отдали в руки трусу! Шесть!..
Гален послушался указаний меча как раз в тот миг, когда безумец очертя голову ринулся на него. Широкая дуга, которую Гален описал мечом, отбросила в сторону клинок нападавшего и позволила юноше приблизиться к противнику. Кузнец сделал еще один шаг и свободной рукой ударил безумца в лицо.
Тот пошатнулся, из носа его хлынула кровь.
— Молодец! — радостно завопил меч. — Теперь назад на два шага и вернись в стойку! Он опять атакует!
Гален шагнул назад, но не успел выпрямиться — безумец, в гневе выронив оружие, налетел на юношу и сбил с ног.
— О боги, — раздраженно воскликнул меч, — я же говорил тебе — встань в стойку!
Гален упал, от удара о землю у него захватило дух, перед глазами заплясали искры. Но сила, которую безумец вложил в толчок, обернулась против него самого. Гален согнул ноги и перебросил продолжавшего напирать противника через голову.
Безумец с воем упал на плотно утоптанную землю арены.
— Вставай! — закричал Галену меч. — Поднимайся и встань в стойку!
Гален завозился, спеша перевернуться на бок и вскочить. Тяжело дыша, он посмотрел туда, куда упал его противник. Глаза юноши щипал пот, и он заморгал, чтобы лучше видеть.
Безумец все еще лежал на земле, вокруг него медленно растекалась темная лужа.
Гален в диком ужасе смотрел на этого человека, от всей души желая, чтобы тот встал, пошевелился, что-нибудь прорычал. Гален не мог, не хотел быть убийцей!
— Клянусь богами горы Хелиста! — прозвенели в ушах юноши слова меча. — Я и забыл, как это здорово!
Гален побелел. Судя по всему, когда безумец сбил его с ног, он сам напоролся на поднятый меч противника. Кровь стекала по клинку, покрыв его темным лаковым блеском. Алая струйка, пробежав по рукояти, обвила руку Галена длинным извилистым ручейком. Липкая красная жидкость омыла руку юноши до локтя украденной человеческой жизнью.
— Мы еще сделаем из тебя воина, Гален, — уверенно пропел меч.
Гален уронил его.
Он никак не мог отмыться.
Гален стоял на коленях перед длинным корытом с водой возле барака, куда его поселили, — тут было много таких древних построек, готовых развалиться в любой момент. Здесь он упал, рыдая, на исходе дня; и сейчас, посреди ночи, все еще был здесь.
С черного неба на него смотрели звезды, но Гален со стыдом отвернулся от них. Люди Бенина издавна верили, что звезды — это глаза предков, взирающих на них сквозь Завесу Вздохов. Это их шепот слышал Васска, их мольбы приносили счастье потомкам, все еще трудившимся на земле.
Гален не мог сейчас на них смотреть. Ему не хотелось даже думать о том, с каким отвращением они на него взирают.
— Гален, — раздался далекий призрачный голос.
Он снова начал тереть и отскабливать свою руку, но даже в темноте знал, что кровавое пятно не исчезло.
— Гален, ты слышишь, что я говорю?
Наступила темнота, но ему было на это плевать. Настала ночь, а он даже не заметил. Монахи Пир могут найти его здесь, а не в переполненном бараке, и один Васска знает, что они тогда с ним сделают, но что бы они ни сделали, этого будет недостаточно.
— Гален, пожалуйста, послушай меня.
Почему она не оставит его в покое? Ее муж так же безумен, как Гален, — так какое ей дело до бывшего кузнеца? Почему она не бросит Галена его демонам? Неужели ей мало своих?
— Гален, перестань, забудь! — Pea схватила его за руку и встряхнула.
Гален резко отодвинулся.
— Забыть? Ты была там! Ты видела, что я сделал! Все это видели!
Pea осторожно отпустила его руку и отвела глаза. Она размышляла, выжидая, когда Гален придет в себя.
— Это не жизнь, — сказала она наконец, — и это — не настоящий ты. Подумай о чем-нибудь настоящем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102