— О! — Про себя она подумала, что не о чем беспокоиться: в конце концов все они делают одно дело.
Джон прошел в аквариум. Жалюзи с его стороны были открыты. Он закрыл их.
Записка от Эммы гласила: «Если понадобится что-нибудь еще, дай мне знать. Надеюсь, скоро встретимся. Береги себя. Эм».
Джон перечитал ее слова дважды. Понюхал бумагу — только чернила.
Первая копия статьи, которую она прислала, была из январской «Интернэшнл геральд трибюн», парижское издание:
"Американские представители опознали погибшего как Клиффорда Джонсона, президента «Имекс, инк.», американской компании. Он погиб вчера в автомобильной катастрофе недалеко от «Лефт банк».
Полиция заявляет, что машина Джонсона была протаранена скрывшимся с места преступления автомобилем. После столкновения машина Джонсона взорвалась и сгорела.
Джонсон был в машине один, сообщений о других пострадавших не было. Водитель второй, ненайденной машины до сих пор не известен.
Представители США отказались назвать модель машины, которой управлял Джонсон, однако заявили, что сообщение о катастрофе должно быть зарегистрировано французскими властями, ведающими вопросами автомобильной безопасности.
В официальном заявлении, поступившем из американского посольства, сказано, что останки Джонсона будут возвращены на родину в Балтимор, штат Мэриленд".
«Через несколько недель, — подумал Джон, — некто послал анонимное письмо сенатору, чтобы облить грязью всеобщее любимое страшилище — ЦРУ. Фрэнк решил было, что это псих, но то, что ЦРУ скрыло это за семью печатями, заставило его воспротивиться полудюжине отделов управления, Глассу...»
Второй конверт содержал написанную от руки записку на бланке сенатора Соединенных Штатов Ральфа Баумана. Никакого внутреннего адреса, ни приветствия, ни прощания:
Покончим с этим немедленно.
Корявая подпись, как предположил Джон, принадлежала Бауману.
Часы Джона показывали без двух минут полдень. Заседание сената должно начаться в двенадцать. Обычные утренние дела, как всегда, займут первый час заседания.
Верхний свет в аквариуме резал Джону глаза. Часто они с Фрэнком выключали этот ослепительный свет, делая телефонные звонки при мерцающем свете, просачивающемся сквозь жалюзи.
Джон погасил свет. Аквариум заполнился холодной голубой мглой.
Глава 16
— Чегт возьми, ты собигаешься шеве'иться? — протрещал Бауман, едва его секретарь провел Джона в личный кабинет сенатора.
— Сэр? — Это был единственный достойный ответ, пришедший Джону на ум.
Стены кабинета были увешаны заключенными в рамки фотографиями сенатора Баумана с различными знаменитостями, могущественными и популярными. Портрет его третьей жены в ее лучшие годы стоял на камине. Фотографии детей, внуков и правнуков выстроились в ряд на каминной полке. Позади стола Баумана стояли флаг его штата и звездно-полосатый — Америки.
— Где он? — Бауман вскочил со стула, обежал вокруг своего гигантского стола. Вблизи рыжеволосый, со старческими пятнами на лице, сенатор пах кожей, лосьоном после бритья и мятными таблетками.
— Кто?
— Где мой чегтов список теггогистов? Появится он пос'е вчегашнего? Я обеща' те'евидению и я по'учу его, чегт меня газдеги. Даже ес'и я не смогу обнаго-довать его пегед шигокой общественностью, по кгайней меге я смогу помахать этим «бесценным сокгови-щем» пегед камегой! Я не собигаюсь вводить избига-те'ей в заб'уждение, как сенатог Джо Маккагтни со своим подде'ьным списком.
— М-м, э-э, видите ли, мы уточняем его вместе с...
— Все уже давно уточнено.
Бауман сделал несколько маленьких глотков из синей сенатской кофейной кружки, поморщился. Сунул в рот мятную таблетку.
— Тебе с'едует быть погастогопней, чтобы сохганить мое гаспо'ожение, сынок.
«Должен был сказать „мальчик“, — подумал Джон, — но ты больше не хочешь повторять эту ошибку».
— Я буду стараться, сенатор. — Джон дал проявиться своим деревенским корням, доверив им найти подходящие слова для этого маленького человечка, опирающегося на большой стол.
— Надеюсь, ты пгоявишь себя, — заявил сенатор. — Ес'и будут какие-нибудь пгоб'емы с тем, чтобы газдобыть то, что я хочу по'учить, позвони мне, и ты увидишь, какую я подниму бучу. Да, ты увидишь.
— Сенатор, о чем речь.
— Ты пгинесешь то, что мне нужно, одна нога здесь, дгугая там, ты пгинесешь это мне, и мы все будем чувствовать себя пегвок'ассно. Мы ведь впо'не понимаем дгуг дгута?
— На все сто.
Семь лампочек окружали укрепленные на стене часы. Из них горела одна. Раздался громкий звонок, этот сигнал передавался во все помещения в здании сената.
Сенатор оперся на край своего стола, отпил еще несколько глотков из кофейной кружки.
— Да, кое-что еще. — Он распечатал новую пачку мятных таблеток и вытащил из своего стола письмо: — Что это за дегьмо?
На письме, которое он передал Джону, стоял штемпель таможенной службы, оно было адресовано в офис их службы при конгрессе:
"Дорогой сенатор Бауман!
Это подтверждение нашего отклика на ваш устный запрос, сделанный представителем Центрального разведывательного управления при законодательных органах, который от вашего имени запросил все протоколы таможенной инспекции за последние шесть месяцев, относящиеся к частной американской компании «Имекс, инк». Так как наши эксперты установили, что подобные вопросы не нарушают Закон о частной собственности, сообщите нам немедленно, должен ли ответ быть выслан непосредственно в ваш офис или направлен через представителя ЦРУ при конгрессе".
Не смотри на него! Притворись, что ты все еще читаешь, что ты тормоз... Не дай Бауману заметить...
Ни один представитель ни одного управления никогда не стал бы посылать «устный запрос» какому-нибудь другому управлению с тем, чтобы сделать что-нибудь для сенатора. А в ЦРУ только Фрэнк и...
Обман. Дымовая завеса. Фрэнк прикрыл свой собственный запрос именем сенатора, причем сенатора, чей хаотический стиль мог быть использован для того, чтобы скрыть маневр.
Фрэнк рисковал своей карьерой, хрупким мостиком правды между сенатом и ЦРУ.
Ради чего-то, что стоило пули.
Сенатор Бауман жалобно хныкал, постепенно возвращая Джона к реальности:
— ...поэтому мой помощник по администгативным делам — тот, котогый габота' у меня до вчегашнего дня, пгежде чем он допусти путаницу, пегедал мне это неско'ько дней назад, спрашивая, как будто я сам до'жен заниматься всей этой беготней. Никто из нас не понимает, что за чегтова егунда здесь написана, но, по-моему, это письмо пгикгывает вашу задницу.
— Да, — сказал Джон, — похоже на то.
— Единственная задница, котогую с'едует защищать в этой контоге, — моя.
— Должно быть, это... ошибка. Мой коллега...
— Тот, котогый попа' в катастгофу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90