.. Могу предложить вам сделку. Ной от нее будет в восторге.
Полицейский еще раз прошел мимо Уэса.
— Я как раз звонил вам по поводу телефонов.
— Слушаю вас.
Полицейский был от Уэса уже в десяти шагах.
— У писателя, которого вы знаете, есть дом и офис.
— Вы говорите, конечно, о Нике Келли. Насколько я понял, вы хотите получить данные о его телефонных разговорах... с того самого момента и до настоящего времени?
— Мне нужно знать, кто звонил, откуда и когда.
— Я могу установить, почему звонили.
— Делайте только то, за что я вам плачу! Когда я смогу получить у вас интересующую меня информацию?
— Я нахожусь сейчас на Четырнадцатой улице. Пентагон отсюда совсем рядом, — хотите, я поприветствую их от вашего имени? Хотя нет, они больше не ваши коллеги... Так вот дома я буду минут через двадцать. Получу нужную информацию к тому моменту, как вы придете ко мне.
В музее пахло пылью. Было довольно прохладно.
— Слушайте, Бернс, у меня такое впечатление, что вы уже получили эту информацию!
— Нет еще, я подчиняюсь только вашим приказам... У нас здесь льет как из ведра.
— Сколько будет стоить информация? — поинтересовался Уэс.
— Не волнуйтесь. В бюджет уложитесь.
В трубке послышались короткие гудки.
Полицейский стоял в конце коридора и внимательно наблюдал за приближающимся к нему Уэсом.
— У меня просто много свободного времени, — извиняющимся тоном сказал Уэс полицейскому.
— Удачного вам дня, сэр, — ответил тот, провожая Уэса горящими глазами.
* * *
Дождь прекратился в тот самый момент, когда Уэс подъехал к бару в районе Арлингтона. Он поставил машину на стоянку у бара — там уже было припарковано четыре автомобиля — и посмотрел на часы: до назначенного времени встречи оставалось двенадцать минут. Открывая дверь бара, Уэс оглянулся. В машине, стоявшей у магазина готовой одежды напротив, сидел какой-то подстриженный «под ежик» мужчина.
Уэс заказал пиво и сел за столик в темном углу бара. Ровно в три тридцать в бар вошел коротко подстриженный мужчина и направился к Уэсу.
— Как поживаете? — спросил он, протягивая майору руку. — Меня зовут Тэд Дэйвис.
Бармен принес Дэйвису стакан водки со льдом.
— Я рад помочь Франку, — улыбнулся Дэйвис Уэсу. — Так вы, значит, один из парней Билли?
— Какого такого Билли?
— Генерала Билли Кокрэна.
Уэс немного поколебался.
— Я работаю по заданию первого номера в той команде, — сказал он наконец. — Только по заданию первого номера.
Тэд покачал головой и отпил водки из стакана.
— В свое время вы приказали проверить самым серьезным образом одного радиста из Оперативной группы № 157, — бесстрастным тоном произнес Уэс. — Того радиста звали Мэтью Хопкинс.
— Я помню его.
— Почему?
— Почему я помню его или почему я сделал то, что сделал?
— И то, и другое.
— Начать с того, — ответил Тэд, — что наша служба работала сама по себе. У нас было отдельное надежное руководство. И оснащение у нас было превосходное. Шифровальные машины, к примеру, уже тогда были меньше, чем ваш атташе-кейс... Так вот Хопкинса мы выбрали из списка специалистов, который нам предоставило флотское начальство.
— И Хопкинс отвечал у вас за радиообмен. Он работал с каким-то одним регионом?
— Обычно радисты работали по утвержденному сменному графику. Они работали с любой поступавшей или передававшейся во время их смены информацией и никогда не прикреплялись к какому-то одному региону или какой-то одной операции. Радист подчас не знал даже, что он передает или принимает, — он должен был только наладить шифровальную или расшифровывающую машину.
— Это — правило, — заметил Уэс. — Но как обстояло дело с Хопкинсом в частности? Может быть, для него были сделаны какие-то исключения?
— Он слишком много курил.
— Что-что?
— Он курил слишком много. Поэтому я обратил на него внимание и до сих пор его помню. А еще...
— Что «еще»?
— Когда Киссинджер влез в китайские дела, он перестал доверять всем вокруг. Он не верил ни госдепу, ни ЦРУ и обратился тогда к председателю Комитета начальников штабов с просьбой предоставить в его распоряжение самую защищенную службу связи в США, которая никому не подчинялась, кроме своего собственного руководства. Именно такой была наша Опергруппа № 157.
— Вы о каком времени говорите?
— О 1971 годе.
— Ну, а Хопкинс-то во всем этом какую роль играл?
— Что ж, еще раз обращу ваше внимание на то, что все радисты работали по четкому сменному графику. Но как-то, посмотрев на список дежурных радистов, я обнаружил, что Хопкинс частенько работал в неурочное время, подменяя своих коллег и оказываясь на службе именно тогда, когда Киссинджер вовсю раскочегаривал эти свои китайские дела.
— Дыма было много, — кивнул Уэс.
— Франк сказал мне, что вы в наших делах новичок... Так вот у нас нередко бывало, что какой-то сотрудник вдруг начинал думать, что за ним охотятся «плохие парни», потому что он один знает о том, что больше никому не известно... Конечно, за нами охотились, — продолжал Дэйвис. — Но нельзя было думать только об этом. Иначе тебе каюк, сойти с ума при этом напряжении — раз плюнуть...
— Вы хотите сказать, что Хопкинс... того?.. тронулся? — спросил Уэс.
— Это только один из возможных вариантов. Хопкинс действительно много работал с тем, о чем мало кто знал. А в китайских делах было много дыма, да и сам он много курил.
Дэйвис улыбнулся.
— Но с другой стороны... Киссинджер ведь занимался вопросами большой международной политики, и всегда находилась куча людей, которые хотели бы знать об этой политике пусть не из первых уст, но хотя бы... — как бы это сказать? — опосредованно...
— То есть вы не исключаете и того, что Хопкинс мог быть шпионом?
— Да еще каким! Шпионом в шпионском гнезде!
— Удалось ли подтвердить такие ваши предположения?
— Подтвердить не удалось ничего.
— И поэтому вы решили выкинуть его из Оперативной группы № 157.
Дэйвис рассмеялся:
— А может, все дело именно в том, что он и вправду оказался параноиком?..
Уэс задумался:
— Вы можете рассказать о Хопкинсе еще что-нибудь?
— Что-нибудь еще он расскажет вам сам. Кстати, где он сейчас?
«Греко сообщил Дэйвису не все», — подумал Уэс и сказал:
— Он где-то там, на Западном побережье.
Отставной разведчик кивнул головой. Его стакан был пуст.
— Не работал ли в Опергруппе № 157 один парень по имени... Джуд Стюарт? — помедлив, спросил Уэс. — Он мог быть к вам направлен из сухопутных сил.
— Человека с таким именем у нас не было.
— А может быть, он работал в другой подобной группе, о которой мало кому было известно?
— Ну конечно, вы новичок, — засмеялся Дэйвис. — Другие группы, безусловно, существовали. Возможно, существуют они и поныне, но сведения о них так засекречены, что мне о них ничего не известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Полицейский еще раз прошел мимо Уэса.
— Я как раз звонил вам по поводу телефонов.
— Слушаю вас.
Полицейский был от Уэса уже в десяти шагах.
— У писателя, которого вы знаете, есть дом и офис.
— Вы говорите, конечно, о Нике Келли. Насколько я понял, вы хотите получить данные о его телефонных разговорах... с того самого момента и до настоящего времени?
— Мне нужно знать, кто звонил, откуда и когда.
— Я могу установить, почему звонили.
— Делайте только то, за что я вам плачу! Когда я смогу получить у вас интересующую меня информацию?
— Я нахожусь сейчас на Четырнадцатой улице. Пентагон отсюда совсем рядом, — хотите, я поприветствую их от вашего имени? Хотя нет, они больше не ваши коллеги... Так вот дома я буду минут через двадцать. Получу нужную информацию к тому моменту, как вы придете ко мне.
В музее пахло пылью. Было довольно прохладно.
— Слушайте, Бернс, у меня такое впечатление, что вы уже получили эту информацию!
— Нет еще, я подчиняюсь только вашим приказам... У нас здесь льет как из ведра.
— Сколько будет стоить информация? — поинтересовался Уэс.
— Не волнуйтесь. В бюджет уложитесь.
В трубке послышались короткие гудки.
Полицейский стоял в конце коридора и внимательно наблюдал за приближающимся к нему Уэсом.
— У меня просто много свободного времени, — извиняющимся тоном сказал Уэс полицейскому.
— Удачного вам дня, сэр, — ответил тот, провожая Уэса горящими глазами.
* * *
Дождь прекратился в тот самый момент, когда Уэс подъехал к бару в районе Арлингтона. Он поставил машину на стоянку у бара — там уже было припарковано четыре автомобиля — и посмотрел на часы: до назначенного времени встречи оставалось двенадцать минут. Открывая дверь бара, Уэс оглянулся. В машине, стоявшей у магазина готовой одежды напротив, сидел какой-то подстриженный «под ежик» мужчина.
Уэс заказал пиво и сел за столик в темном углу бара. Ровно в три тридцать в бар вошел коротко подстриженный мужчина и направился к Уэсу.
— Как поживаете? — спросил он, протягивая майору руку. — Меня зовут Тэд Дэйвис.
Бармен принес Дэйвису стакан водки со льдом.
— Я рад помочь Франку, — улыбнулся Дэйвис Уэсу. — Так вы, значит, один из парней Билли?
— Какого такого Билли?
— Генерала Билли Кокрэна.
Уэс немного поколебался.
— Я работаю по заданию первого номера в той команде, — сказал он наконец. — Только по заданию первого номера.
Тэд покачал головой и отпил водки из стакана.
— В свое время вы приказали проверить самым серьезным образом одного радиста из Оперативной группы № 157, — бесстрастным тоном произнес Уэс. — Того радиста звали Мэтью Хопкинс.
— Я помню его.
— Почему?
— Почему я помню его или почему я сделал то, что сделал?
— И то, и другое.
— Начать с того, — ответил Тэд, — что наша служба работала сама по себе. У нас было отдельное надежное руководство. И оснащение у нас было превосходное. Шифровальные машины, к примеру, уже тогда были меньше, чем ваш атташе-кейс... Так вот Хопкинса мы выбрали из списка специалистов, который нам предоставило флотское начальство.
— И Хопкинс отвечал у вас за радиообмен. Он работал с каким-то одним регионом?
— Обычно радисты работали по утвержденному сменному графику. Они работали с любой поступавшей или передававшейся во время их смены информацией и никогда не прикреплялись к какому-то одному региону или какой-то одной операции. Радист подчас не знал даже, что он передает или принимает, — он должен был только наладить шифровальную или расшифровывающую машину.
— Это — правило, — заметил Уэс. — Но как обстояло дело с Хопкинсом в частности? Может быть, для него были сделаны какие-то исключения?
— Он слишком много курил.
— Что-что?
— Он курил слишком много. Поэтому я обратил на него внимание и до сих пор его помню. А еще...
— Что «еще»?
— Когда Киссинджер влез в китайские дела, он перестал доверять всем вокруг. Он не верил ни госдепу, ни ЦРУ и обратился тогда к председателю Комитета начальников штабов с просьбой предоставить в его распоряжение самую защищенную службу связи в США, которая никому не подчинялась, кроме своего собственного руководства. Именно такой была наша Опергруппа № 157.
— Вы о каком времени говорите?
— О 1971 годе.
— Ну, а Хопкинс-то во всем этом какую роль играл?
— Что ж, еще раз обращу ваше внимание на то, что все радисты работали по четкому сменному графику. Но как-то, посмотрев на список дежурных радистов, я обнаружил, что Хопкинс частенько работал в неурочное время, подменяя своих коллег и оказываясь на службе именно тогда, когда Киссинджер вовсю раскочегаривал эти свои китайские дела.
— Дыма было много, — кивнул Уэс.
— Франк сказал мне, что вы в наших делах новичок... Так вот у нас нередко бывало, что какой-то сотрудник вдруг начинал думать, что за ним охотятся «плохие парни», потому что он один знает о том, что больше никому не известно... Конечно, за нами охотились, — продолжал Дэйвис. — Но нельзя было думать только об этом. Иначе тебе каюк, сойти с ума при этом напряжении — раз плюнуть...
— Вы хотите сказать, что Хопкинс... того?.. тронулся? — спросил Уэс.
— Это только один из возможных вариантов. Хопкинс действительно много работал с тем, о чем мало кто знал. А в китайских делах было много дыма, да и сам он много курил.
Дэйвис улыбнулся.
— Но с другой стороны... Киссинджер ведь занимался вопросами большой международной политики, и всегда находилась куча людей, которые хотели бы знать об этой политике пусть не из первых уст, но хотя бы... — как бы это сказать? — опосредованно...
— То есть вы не исключаете и того, что Хопкинс мог быть шпионом?
— Да еще каким! Шпионом в шпионском гнезде!
— Удалось ли подтвердить такие ваши предположения?
— Подтвердить не удалось ничего.
— И поэтому вы решили выкинуть его из Оперативной группы № 157.
Дэйвис рассмеялся:
— А может, все дело именно в том, что он и вправду оказался параноиком?..
Уэс задумался:
— Вы можете рассказать о Хопкинсе еще что-нибудь?
— Что-нибудь еще он расскажет вам сам. Кстати, где он сейчас?
«Греко сообщил Дэйвису не все», — подумал Уэс и сказал:
— Он где-то там, на Западном побережье.
Отставной разведчик кивнул головой. Его стакан был пуст.
— Не работал ли в Опергруппе № 157 один парень по имени... Джуд Стюарт? — помедлив, спросил Уэс. — Он мог быть к вам направлен из сухопутных сил.
— Человека с таким именем у нас не было.
— А может быть, он работал в другой подобной группе, о которой мало кому было известно?
— Ну конечно, вы новичок, — засмеялся Дэйвис. — Другие группы, безусловно, существовали. Возможно, существуют они и поныне, но сведения о них так засекречены, что мне о них ничего не известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120