И если то, что он напишет, не сойдется с тем, что скажу я, нам туго придется.
— Понятное дело, — заметил Уэс.
— А что бы вы сделали, если в этот охранник был вашим подчиненным?
— Отправил бы его в Монголию.
— А у них там и вправду есть метро? — засмеялся Ной.
Над камином в кабинете висела цветная фотография, запечатлевшая президента Соединенных Штатов Америки и самого Дентона — без пиджаков, с приспущенными галстуками, сидящих на краешке стульев в Овальной гостиной в Белом доме. Президент сделал на фотографии какую-то пространную надпись.
— Такую фотографию стоит иметь в своем офисе, — сказал Ной, заметив заинтересованный взгляд Уэса. — Вообще в этом городе, если хочешь оборудовать офис, надо подбирать и соответствующие фотографии.
— Директор собрал кучу денег на ту президентскую кампанию, — Ной кивнул в сторону фотографии с президентом, — но когда-нибудь и сам Ральф Дентон будет точно так же подписывать подобные фотографии.
Охранник вернулся с четырьмя банками пива в руках. Он открыл дверь холодильника, швырнул на полку банки и вышел в коридор.
— Чувствуйте себя как дома, — сказал Ной и оставил Уэса в одиночестве.
Ровно семьдесят одну минуту Уэс просидел один в закрытой комнате. Он изучил названия всех книг в книжном шкафу, осмотрел ряды стоявших тут же видеокассет. Краешком глаза Уэс даже заглянул в документы на столе рядом с закрытым атташе-кейсом и тремя телефонами. Сходил он и в ванную комнату, но холодильник так и не открыл. Бесстрастный зеленоватый объектив телекамеры, вмонтированный в стену, неотступно следовал за ним.
Наконец Уэс устроился на мягкой подушке стоявшего рядом с окном стула, откуда лучше всего была видна входная дверь. Он почему-то вспомнил, как много лет назад, затаившись, прятался во влажном вьетнамском буше на западе от Дананга... «Хорошо еще, что в кабинете нет пиявок», — ухмыльнулся он.
Услышав звук поворачивающейся дверной ручки, Уэс встал. В кабинет вошел Ральф Дентон, за ним как тень следовал Ной. Он закрыл за собой дверь.
— Пожалуйста, садитесь, Уэс, — сказал Дентон, указав рукой на стул.
Уэс сел. Ной прислонился спиной к входной двери.
— Извините, что задержался, — усталым голосом произнес Дентон, плюхаясь в кресло справа от Уэса и зевая. — Хотите выпить?
— Он припас несколько банок пива в холодильнике, — сказал Ной.
— А на мою долю хватит? — спросил Дентон.
— Ною все известно, — ответил Уэс. — Это ваше пиво.
Ной протянул им банки с пивом и, пока Дентон и Уэс открывали их, плеснул себе в стакан виски.
— Так держать! — воскликнул Дентон, поднимая банку. Морскую терминологию Дентон помнил еще с тех самых пор, когда в День победы над Японией в семнадцатилетнем возрасте оказался в учебном военно-морском лагере новобранцев.
Уэс поддержал его тост; пиво было холодным и тягучим. Ной опустился на свободный стул.
— Что вы знаете о нашей работе? — спросил Дентон Уэса.
— Вы — новый директор Центрального разведывательного управления. По роду своих обязанностей вы осуществляете надзор над всеми другими службами разведки.
— Неплохо, — сказал Дентон. — Большинство людей знают лишь одну из четырех сторон моей деятельности. Вы назвали две. Но, помимо этого, я еще и главный консультант президента по вопросам разведки... Впрочем, мы здесь, чтобы поговорить о вас. Вы, — продолжал Дентон, — майор ВМФ, юрист, женаты никогда не были. С какой целью вы поступили в Академию ВМФ?
— Потому что вы рекомендовали меня туда.
Они дружно рассмеялись.
— Я не забыл об этом. Вы окончили академию со средними результатами.
— . Математика не очень-то привлекала меня во время учебы, хотя до поступления я думал иначе.
— А что вас больше привлекало? — спросил Ной.
— Больше всего меня привлекали гуманитарные предметы, — сказал, глядя на Дентона, Уэс.
— Послушайте, почему вы предпочитаете сухопутную форму морской? — спросил Ной, рассматривая синий китель Уэса.
— Она напоминает мне о жарких сухопутных схватках в 1968 году.
— От участия в жарких схватках вы получаете удовлетворение? — спросил Дентон.
— Считаю, что любая работа должна выполняться хорошо.
— Это верно, — согласился директор ЦРУ. — Во Вьетнаме вы были командиром взвода, потом добровольно вступили в разведывательное подразделение, что автоматически означало продление срока вашего пребывания. Два ордена Бронзовой звезды, орден Пурпурного Сердца. Но и одна отрицательная характеристика. В вашем досье есть запись о том, что вы плохо выполняли поручения командования.
— Командование разведывательного подразделения не жаловало капитанов, которые сами отправлялись в длительные разведывательные рейды, — ответил Уэс. — А я просто не хотел посылать своих подчиненных туда, куда сам не хотел бы отправиться.
— Такое отношение к делу стоило вам продвижения по службе, — заметил Дентон.
Уэс пожал плечами.
— Потом вы взяли длительный отпуск, — продолжил директор, — и пошли учиться на юриста, что еще больше замедлило ваш служебный рост. И вот теперь вы в Службе расследований ВМФ.
— И это тягомотина, а не работа, — вмешался в разговор Ной.
— Раньше ведь вы никогда не занимались настоящей разведывательной деятельностью, верно? — спросил Дентон.
— Служба расследований ВМФ в целом ведает вопросами контрразведки, я же в ней веду уголовные дела. Мое участие в работе разведывательного подразделения во Вьетнаме было тактическим ходом, позволившим мне на практике приобщиться к разведработе.
Глава американских шпионов удовлетворенно хмыкнул:
— На практике... Ну и как — имеете ли вы что-либо против разведработы?
Уэс сделал несколько глотков пива и только потом ответил:
— Мне нравится много знать, но я предпочитаю практическую работу. Сбор данных при помощи технических средств, всякие там спутники, радиоперехваты — все это, на мой взгляд, пассивный род деятельности. Меня больше привлекает анализ добытой информации, но это, если хочешь стать высококлассным специалистом, требует многих лет кропотливого труда, который, конечно, углубляет твою квалификацию, но одновременно сужает твой кругозор. Что же касается сбора информации общего характера и борьбы со всякими оборотнями-шпионами, то этим в морской пехоте редко занимаются...
— А разве в ваши обязанности не входил сбор именно разведывательной информации, когда в 1986 году вы работали в Комиссии Лейрда? — спросил Дентон.
— Моя задача состояла в том, чтобы выяснить, какие сбои произошли в системе охраны нашего посольства в Москве и консульства в Ленинграде (службу ведь там несут именно морские пехотинцы). Я должен был разобраться, какие именно провалы в работе морской пехоты привели к тому, что КГБ завербовал сержанта Лоунтри и начал получать от него информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
— Понятное дело, — заметил Уэс.
— А что бы вы сделали, если в этот охранник был вашим подчиненным?
— Отправил бы его в Монголию.
— А у них там и вправду есть метро? — засмеялся Ной.
Над камином в кабинете висела цветная фотография, запечатлевшая президента Соединенных Штатов Америки и самого Дентона — без пиджаков, с приспущенными галстуками, сидящих на краешке стульев в Овальной гостиной в Белом доме. Президент сделал на фотографии какую-то пространную надпись.
— Такую фотографию стоит иметь в своем офисе, — сказал Ной, заметив заинтересованный взгляд Уэса. — Вообще в этом городе, если хочешь оборудовать офис, надо подбирать и соответствующие фотографии.
— Директор собрал кучу денег на ту президентскую кампанию, — Ной кивнул в сторону фотографии с президентом, — но когда-нибудь и сам Ральф Дентон будет точно так же подписывать подобные фотографии.
Охранник вернулся с четырьмя банками пива в руках. Он открыл дверь холодильника, швырнул на полку банки и вышел в коридор.
— Чувствуйте себя как дома, — сказал Ной и оставил Уэса в одиночестве.
Ровно семьдесят одну минуту Уэс просидел один в закрытой комнате. Он изучил названия всех книг в книжном шкафу, осмотрел ряды стоявших тут же видеокассет. Краешком глаза Уэс даже заглянул в документы на столе рядом с закрытым атташе-кейсом и тремя телефонами. Сходил он и в ванную комнату, но холодильник так и не открыл. Бесстрастный зеленоватый объектив телекамеры, вмонтированный в стену, неотступно следовал за ним.
Наконец Уэс устроился на мягкой подушке стоявшего рядом с окном стула, откуда лучше всего была видна входная дверь. Он почему-то вспомнил, как много лет назад, затаившись, прятался во влажном вьетнамском буше на западе от Дананга... «Хорошо еще, что в кабинете нет пиявок», — ухмыльнулся он.
Услышав звук поворачивающейся дверной ручки, Уэс встал. В кабинет вошел Ральф Дентон, за ним как тень следовал Ной. Он закрыл за собой дверь.
— Пожалуйста, садитесь, Уэс, — сказал Дентон, указав рукой на стул.
Уэс сел. Ной прислонился спиной к входной двери.
— Извините, что задержался, — усталым голосом произнес Дентон, плюхаясь в кресло справа от Уэса и зевая. — Хотите выпить?
— Он припас несколько банок пива в холодильнике, — сказал Ной.
— А на мою долю хватит? — спросил Дентон.
— Ною все известно, — ответил Уэс. — Это ваше пиво.
Ной протянул им банки с пивом и, пока Дентон и Уэс открывали их, плеснул себе в стакан виски.
— Так держать! — воскликнул Дентон, поднимая банку. Морскую терминологию Дентон помнил еще с тех самых пор, когда в День победы над Японией в семнадцатилетнем возрасте оказался в учебном военно-морском лагере новобранцев.
Уэс поддержал его тост; пиво было холодным и тягучим. Ной опустился на свободный стул.
— Что вы знаете о нашей работе? — спросил Дентон Уэса.
— Вы — новый директор Центрального разведывательного управления. По роду своих обязанностей вы осуществляете надзор над всеми другими службами разведки.
— Неплохо, — сказал Дентон. — Большинство людей знают лишь одну из четырех сторон моей деятельности. Вы назвали две. Но, помимо этого, я еще и главный консультант президента по вопросам разведки... Впрочем, мы здесь, чтобы поговорить о вас. Вы, — продолжал Дентон, — майор ВМФ, юрист, женаты никогда не были. С какой целью вы поступили в Академию ВМФ?
— Потому что вы рекомендовали меня туда.
Они дружно рассмеялись.
— Я не забыл об этом. Вы окончили академию со средними результатами.
— . Математика не очень-то привлекала меня во время учебы, хотя до поступления я думал иначе.
— А что вас больше привлекало? — спросил Ной.
— Больше всего меня привлекали гуманитарные предметы, — сказал, глядя на Дентона, Уэс.
— Послушайте, почему вы предпочитаете сухопутную форму морской? — спросил Ной, рассматривая синий китель Уэса.
— Она напоминает мне о жарких сухопутных схватках в 1968 году.
— От участия в жарких схватках вы получаете удовлетворение? — спросил Дентон.
— Считаю, что любая работа должна выполняться хорошо.
— Это верно, — согласился директор ЦРУ. — Во Вьетнаме вы были командиром взвода, потом добровольно вступили в разведывательное подразделение, что автоматически означало продление срока вашего пребывания. Два ордена Бронзовой звезды, орден Пурпурного Сердца. Но и одна отрицательная характеристика. В вашем досье есть запись о том, что вы плохо выполняли поручения командования.
— Командование разведывательного подразделения не жаловало капитанов, которые сами отправлялись в длительные разведывательные рейды, — ответил Уэс. — А я просто не хотел посылать своих подчиненных туда, куда сам не хотел бы отправиться.
— Такое отношение к делу стоило вам продвижения по службе, — заметил Дентон.
Уэс пожал плечами.
— Потом вы взяли длительный отпуск, — продолжил директор, — и пошли учиться на юриста, что еще больше замедлило ваш служебный рост. И вот теперь вы в Службе расследований ВМФ.
— И это тягомотина, а не работа, — вмешался в разговор Ной.
— Раньше ведь вы никогда не занимались настоящей разведывательной деятельностью, верно? — спросил Дентон.
— Служба расследований ВМФ в целом ведает вопросами контрразведки, я же в ней веду уголовные дела. Мое участие в работе разведывательного подразделения во Вьетнаме было тактическим ходом, позволившим мне на практике приобщиться к разведработе.
Глава американских шпионов удовлетворенно хмыкнул:
— На практике... Ну и как — имеете ли вы что-либо против разведработы?
Уэс сделал несколько глотков пива и только потом ответил:
— Мне нравится много знать, но я предпочитаю практическую работу. Сбор данных при помощи технических средств, всякие там спутники, радиоперехваты — все это, на мой взгляд, пассивный род деятельности. Меня больше привлекает анализ добытой информации, но это, если хочешь стать высококлассным специалистом, требует многих лет кропотливого труда, который, конечно, углубляет твою квалификацию, но одновременно сужает твой кругозор. Что же касается сбора информации общего характера и борьбы со всякими оборотнями-шпионами, то этим в морской пехоте редко занимаются...
— А разве в ваши обязанности не входил сбор именно разведывательной информации, когда в 1986 году вы работали в Комиссии Лейрда? — спросил Дентон.
— Моя задача состояла в том, чтобы выяснить, какие сбои произошли в системе охраны нашего посольства в Москве и консульства в Ленинграде (службу ведь там несут именно морские пехотинцы). Я должен был разобраться, какие именно провалы в работе морской пехоты привели к тому, что КГБ завербовал сержанта Лоунтри и начал получать от него информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120