Он обрастал своими проблемами, друзьями и любовницами, ему начинали приходить письма, и однажды ночью я слышал как он говорит по моему телефону! Он настолько освоился в этом мире, что если бы я подписал эти строки своей фамилией (скрывать которую, кстати, я вовсе не намерен), знакомые моих знакомых просто-напросто обвинили бы меня в плагиате на этого самого Бегемотова. Никто из вас не скажет, что это слишком приятно.
В 1986 году я уже попытался избавиться от этого прохвоста. Я устроил ему презентацию нового романа, а потом утопил в ванной. Этому событию был посвящен номер никому не известного, да и ненужного, альманаха «Сталкер», в котором Бегемотов тогда работал. И что вы думаете? Не прошло и трех месяцев, как он снова уселся за мой письменный стол, чтобы написать пару строк! Может быть, это были хорошие строки, но главное, что я заметил – после утопления в ванной у него изрядно испортился характер.
В другой раз, задавшись такой же целью (избавиться от его гнусных притязаний на мое время и мысли), я сразу же почувствовал острое недомогание, и после этого махнул на него рукой. Так уж получилось, что теперь я над ним не властен. Быть может, когда-нибудь он получит другую телесную оболочку и оставит меня наконец-то в покое.
Теперь, я думаю, все встала на свои места и разъяснено. В конце концов, рукописи не горят, человек звучит недвусмысленно, и псевдонимы не выбирают. Аминь.
Было условлено
Было условлено, что я поднимусь к ней по лестнице, как только в ее спальне погаснет свет. Избегая случайностей, я прятался в кустах и смотрел на окно, уже желая ее и мысленно покрывая прихотливыми поцелуями.
Свет погас. Я быстро подбежал к дому, приставил лестницу и стал забираться по ней со свойственной мне сноровкой. Свет зажегся. Я слез с десницы и спрятался в кустах.
Свет погас. Я полез по лестнице, полез к своей желанной. Свет зажегся. Я слез с лестницы. Свет погас. Я полез к окну Ее, влюбленный безумно. Свет зажегся. Я свалился с десницы, сломал две ноги, плюнул и через неделю женился при свечах на другой.
Она до сих пор любит сказки
– У меня тоже есть парень, – сказала она.
– Ну и кто он?
– У него очень белые штаны. Всегда. Он чисто выбрит и занимает прочное общественное положение. А вообще-то он склонен заниматься ядерной физикой.
– Да ты счастливая, Настя!
– Он меня очень любит. И я его люблю, очень. И хотела бы родить ему мальчика. И девочку тоже хотела бы.
– Ну, а он?
– Он бы тоже не отказался. Каждый вечер сидел бы и читал детям разные сказки. И я бы вместе с ними слушала. Я до сих пор очень люблю сказки. Ты не можешь себе представить, как я люблю сказки…
Случай
Значит, так: было часов двенадцать, не больше. Дождя не было, это я точно помню. Я шел по лесу и вышел на залитую солнцем поляну, полную грибов, лесных цветов и ягод.
Вот теперь сижу здесь третий день и недоумеваю – куда это меня занесло?!
Кризис жанра
Сэр Генри Забубённый, помахивая длиннющим копьем, ехал на жеребце в яблоках по пыльной дороге и приставал к прохожим:
– Сэра Бизона не видели?
Прохожие щурились, пожимали плечами, и сэр Генри ехал дальше, изнывая под палящим солнцем.
Может быть, плюнуть на все это? Устроиться куда-нибудь сторожем на подводную лодку.
А воровать из сейфа деньги – разве можно?
Невинных истязать – прилично разве?
И врать начальству, что болел, – красиво?
А пять рублей найти – вот это хорошо!

Все, что я знаю о моей женщине
Она заявилась с утра. Сумочка брошена у зеркала. Она долго изучает свое лицо и приводит в порядок прическу перед вторжением в мою комнату.
Она может даже не поздороваться, бросит только: «О, Алекс!» (Джейк, Марио – все, что взбредет ей в ее покрашенную голову) – и сразу кинется в объятья, заставит сделать меня все, что ей надо, напевая при этом нечто сентиментальное, потом пройдет в ванную, вернется, оставляя влажные следы по всей комнате. Муха будет кружить без всякой логики, просто глупо. А женщина моя улыбнется (а кому – непонятно) и – исчезнет.
Черт-те что! Она исчезнет, даже не послушает мои новые песни и не приготовив мне завтрак. Но я ей все прощаю. Такая уж она уродилась, чтоб быть моей женщиной.
Как поймать собаку Баскервилей?
(Пьеса для постановки)
Холмс. Эй, Баски! Баски! Тю-тю-тю… Куда она подевалась!
Ватсон. Как вы думаете, Холмс, а как мы все же поймаем собаку лордов Баскервиллей, если она сейчас появится?
Холмс, (почесав в голове). Очень просто, Ватсон! На нее надо поставить капкан!
Ватсон ставит капкан.
Холмс. Эй, Баски! Тю-тю-тю…
Появляется собака лордов Баскервилей, вся измазанная фосфором.
Собака. Га-ав!!!
Сыщики страшно пугаются, отскакивают в сторону – и Холмс попадает в капкан. Страшная собака убегает.
Холмс. Ничего, ничего, Ватсон. Я думаю, что нам тоже придется как следует напугать собаку. Собака упадет от страха замертво, тут-то мы на нее и накидываем сеть.
Снова появляется злополучная собака.
Собака. Га-ав!!!
Ватсон истошно кричит «А-А-А!», Холмс падает замертво. Собака убегает.
Холмс. Ну и напугали вы меня, доктор Ватсон!
Ватсон. Знаете что, Холмс? Мне кажется, что собаку можно попробовать отравить…
Холмс. Да будет вам, Ватсон. Пойдемте лучше познакомимся с двумя блондинками.
Закрыв глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать страшную собаку, сыщики уходят.
О событиях в мире
Прыгала на одном дереве одна простая советская Ворона. Прыгала она себе, прыгала, пока с дерева не свалилась. И тут подползает к ней такой толстый-толстый кот и говорит с сочувствием:
– Знаешь, Ворона, ты шибко не расстраивайся. Я тоже, когда объемся и на дерево лезу – обязательно падаю…
Ушибленная Ворона поднимает голову и говорит этак высокомерно:
– Ты меня, толстый, с собой не сравнивай! Ты все это время здесь на земле ползал, а я только что на самом большом дереве прыгала!
А в это время на стоявшем неподалеку заборе чирикали два воробья.
– Чирик! – возмущался один.
– Чирик! – возражал другой.
Так и чирикали они до тех пор, пока строители забор не снесли.
А в это время на другом полушарии была уже ночь, и все по ихнему капиталистическому обычаю давно спали. Только один мужик с видной фамилией Сидоров стоял на главной площади самого большого города и лупил ломом по подвешенной железной балке.
– На работу! – кричал он. – Даешь пятилетку! Все на работу!
– Что, друг, не спится? – зевая, спрашивает у Сидорова подошедший полисмен.
А в это время в Тихом океане плыла огромная черная акула, обожравшаяся корабельными отбросами. У нее аж живот на два метра вспучило. Поднимается она на поверхность, а рядом всплывает атомная подводная лодка. Выходит на мостик капитан Петров в подтяжках и спрашивает:
– Что, акула, фигово небось тебе без перископа?
– Фигово, – вздыхает акула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111