— Будем атаковать? Звать подмогу? Или сбежим отсюда?
Теперь я наконец задумался всерьез — и принял решение.
— Пока нет. Мы еще не столкнулись ни с чем таким уж опасным. Пойдем дальше. Отель ответит на наши вопросы.
— Думаю, это разумно, — отозвался Донахью, обеими руками держа перед собой, как щит, необычных размеров золотое распятие. — Чувствую — там, внутри, страшный грех. Хотя и не все заполонено злыми силами.
— Воображаю! — простонала Дженнингс. — Какой-нибудь невинный агнец — свидетель негодяйств схоронился в туалете.
Джессика нахмурилась.
— Может, просто попавший в ловушку служащий?
Джордж щелкнул затвором М-60.
— Или заложник. Жертва.
— Трудно сказать определенно, — пробормотал падре. — Но продвигаться надо с предельной осторожностью.
— Все это совсем не то, чем кажется. — Джордж запрокинул голову, разглядывая верх здания. — Что творится там, внутри? Есть у кого-нибудь мудрая идея — как бы нам это узнать?
Призрачные, причудливые фигуры продолжали свое отвратительное движение за пульсирующими стенами; из одного окна вдруг стала литься кровь — ее тут же слизывало другое окно. Центральная дверь щерилась острыми зубами; на бетонный тротуар опускался мерзкий ковер — как высунутый каким-то пакостником язык.
Достав «магнум» шестьдесят шестой модели, я проверил привычный заряд: разрывные пули; серебряная пуля; освященная деревянная; ртутная разрывная; фосфорная поджигательная; «дум-дум». Порядок: к встрече с любыми оборотнями — разумными или не очень — готов. Задвинул затворы до щелчка — оружие приведено в боевую готовность.
— Идем внутрь! — приказал я.
— Как раз и боялся, что ты это скажешь, — промямлил Рауль. — Хочешь, я останусь здесь постеречь путь к отступлению?
— Нет!
— Я помогу, — добродушно предложила Тина.
— Извините, вы нужны мне оба: если потеряю сознание — дадите мне нюхательной соли.
Улыбаясь, Минди игриво хлопнула стрелка по руке:
— Ну, пошли, ребята! Ведь не так уж часто доводится вам прошвырнуться в пасть самой смерти?
— И что — так всегда или только в этом году? — не унимался Рауль.
— Баба! — презрительно фыркнула Минди.
Он напрягся.
— Пусть так! И горжусь этим.
Внезапно Рауль без всякого предупреждения отскочил назад и распростерся на земле. С ужасающим эхом вокруг нас запрыгали пули из крупнокалиберной винтовки. Сердце мое заколотилось в такт этому смертному дождю.
— "Жюль Верн"! — заорал я.
Вся команда вдавилась в землю, стремясь слиться с ней, в ней исчезнуть...
— "Пинк Флойд"! — Отец Донахью заталкивал заряд в свой дробовик.
Только Тина Бланко все еще стояла во весь рост и не двигалась с места.
— "Пинк Флойд"? — повторила она в изумлении, как бы не слыша визга пуль. — «Темная сторона Луны»? Вы хотели бы оказаться там?
— Стена! — рявкнул Хорта.
Все так же лежа на земле, он жестикулировал, и на высоте его груди образовался барьер пульсирующей эфирной энергии. Еще четыре ружейные пули шумно отрикошетили от этого магического щита.
— С вами все в порядке? — Это Джессика подползала к Раулю, стаскивая крышку с футляра своей камеры: там медицинская сумка, а в ней — пластиковая бутылочка с лечебным зельем (отличная штука, предназначенная исключительно для чрезвычайных ситуаций).
Уставившись в большую, с рваными краями дыру на своей усыпанной звездами футболке. Хорта нахмурился: на литом бронированном жилете, прямо там, где сердце, расплывалось серое металлическое пятно.
— Э-э, да эти космические бандиты разбили на хрустальном своде небес созвездие Ориона!
— Вы целы, Рауль, — отлично! — Джессика закрыла сумку.
— Все за мной! — Я поднялся с земли и выпрямился. — Раз... два... три... Вперед!
Все как один враз встали и в унисон выпустили по обойме в неведомого, где-то засевшего врага. В данных обстоятельствах наши пистолеты, дробовики и все такое прочее, скорее, вопрос морали, но какая разница? Пусть эти притаившиеся злодеи пока и чувствуют себя в безопасности, не боятся возмездия.
Не участвовал в стрельбе лишь отец Донахью: католическому священнику непозволительно отнимать жизнь у человеческого существа, каковы бы ни были обстоятельства. Что ж, «обычай — деспот меж людей» признал русский поэт (хотя и совсем по другому поводу). Но как жить без таких обычаев?
— Ну вы и умные головы! — поразилась Минди. — Из короткоствольных пистолетов по невидимой мишени с двухсот метров...
Словно в ответ на ее слова из отеля — из окна на последнем этаже — вылетела вопящая фигура, сопровождаемая фонтаном стеклянных брызг... Несколько секунд — и она со странным звуком тяжко шмякнулась об асфальт. Да, бетон в это время года, пожалуй, жестковат, особенно если грохнуться с высоты десятого этажа.
Мисс Дженнингс сразу пошла на попятный:
— Ну, это только слепой случай!
— Святое Провидение! — поправил отец Донахью.
А Джордж проворчал:
— Просто этот тип решил, что прогуливается по Род-Айленду.
— Да он язычник! — не выдержал падре.
— Не язычник, а демократ! — возразил Ренолт.
— Что одно и то же, — резюмировал священник.
Действие между тем разворачивалось полным ходом. Из недр отеля вырвался тонкий столб пламени и врезался в созданный Раулем барьер. Вот так пиротехнический эффект!
— Какого черта!.. Это ведь ракета! — рассвирепел Джордж и немедленно полез в патронташ за начинкой для М-60. — Кто же эти пугала?
Я поднял свалившиеся в грязь темные очки.
— Именно это и предстоит нам выяснить. — И настроил фокус с помощью спасенного Донахью большого пальца.
Вот он, отель... Верхний этаж... О'кей, те, кто нас атаковал, обнаружены: из открытых окон высовываются длинные ружейные стволы. А теперь я отчетливо вижу руки врагов — пока их трое: двое мужчин и женщина. И вдруг словно мир обрушился вокруг меня: я явственно увидел крошечные татуировки... татуировки у них на лбах! Обычным глазом нипочем не разглядишь, но в очках сверхчувствительные линзы. Очень даже знакомые татуировки: лунный диск, как бы пронзенный острейшим, тончайшим стилетом (похоже на испорченный крест). «...Острый, как облупленный знакомый всем стилет...»
— Это «Свист». — Я постарался, чтобы мое сообщение прозвучало как можно спокойнее.
Как раз в этот момент ожило неподвижное до того тело, на наших глазах расплющившееся об асфальт при падении с десятого этажа. Оно поднялось — массивное, мохнатое, сплошь заросшее волосами — и ринулось через центральный вход внутрь отеля.
— Оборотни, — в том же тоне уточнил я.
В нашу сторону опять посыпались пули.
— "Свист"? — изумилась Тина, как до нее — другие.
Надо объяснить теперь ей, как раньше — ну, когда Минди однажды подумала, что за рулем бензовоза пьяный водитель, — пришлось рассказать всем другим.
— "Свист крестолунного стилета" — таково полное название, Тина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Теперь я наконец задумался всерьез — и принял решение.
— Пока нет. Мы еще не столкнулись ни с чем таким уж опасным. Пойдем дальше. Отель ответит на наши вопросы.
— Думаю, это разумно, — отозвался Донахью, обеими руками держа перед собой, как щит, необычных размеров золотое распятие. — Чувствую — там, внутри, страшный грех. Хотя и не все заполонено злыми силами.
— Воображаю! — простонала Дженнингс. — Какой-нибудь невинный агнец — свидетель негодяйств схоронился в туалете.
Джессика нахмурилась.
— Может, просто попавший в ловушку служащий?
Джордж щелкнул затвором М-60.
— Или заложник. Жертва.
— Трудно сказать определенно, — пробормотал падре. — Но продвигаться надо с предельной осторожностью.
— Все это совсем не то, чем кажется. — Джордж запрокинул голову, разглядывая верх здания. — Что творится там, внутри? Есть у кого-нибудь мудрая идея — как бы нам это узнать?
Призрачные, причудливые фигуры продолжали свое отвратительное движение за пульсирующими стенами; из одного окна вдруг стала литься кровь — ее тут же слизывало другое окно. Центральная дверь щерилась острыми зубами; на бетонный тротуар опускался мерзкий ковер — как высунутый каким-то пакостником язык.
Достав «магнум» шестьдесят шестой модели, я проверил привычный заряд: разрывные пули; серебряная пуля; освященная деревянная; ртутная разрывная; фосфорная поджигательная; «дум-дум». Порядок: к встрече с любыми оборотнями — разумными или не очень — готов. Задвинул затворы до щелчка — оружие приведено в боевую готовность.
— Идем внутрь! — приказал я.
— Как раз и боялся, что ты это скажешь, — промямлил Рауль. — Хочешь, я останусь здесь постеречь путь к отступлению?
— Нет!
— Я помогу, — добродушно предложила Тина.
— Извините, вы нужны мне оба: если потеряю сознание — дадите мне нюхательной соли.
Улыбаясь, Минди игриво хлопнула стрелка по руке:
— Ну, пошли, ребята! Ведь не так уж часто доводится вам прошвырнуться в пасть самой смерти?
— И что — так всегда или только в этом году? — не унимался Рауль.
— Баба! — презрительно фыркнула Минди.
Он напрягся.
— Пусть так! И горжусь этим.
Внезапно Рауль без всякого предупреждения отскочил назад и распростерся на земле. С ужасающим эхом вокруг нас запрыгали пули из крупнокалиберной винтовки. Сердце мое заколотилось в такт этому смертному дождю.
— "Жюль Верн"! — заорал я.
Вся команда вдавилась в землю, стремясь слиться с ней, в ней исчезнуть...
— "Пинк Флойд"! — Отец Донахью заталкивал заряд в свой дробовик.
Только Тина Бланко все еще стояла во весь рост и не двигалась с места.
— "Пинк Флойд"? — повторила она в изумлении, как бы не слыша визга пуль. — «Темная сторона Луны»? Вы хотели бы оказаться там?
— Стена! — рявкнул Хорта.
Все так же лежа на земле, он жестикулировал, и на высоте его груди образовался барьер пульсирующей эфирной энергии. Еще четыре ружейные пули шумно отрикошетили от этого магического щита.
— С вами все в порядке? — Это Джессика подползала к Раулю, стаскивая крышку с футляра своей камеры: там медицинская сумка, а в ней — пластиковая бутылочка с лечебным зельем (отличная штука, предназначенная исключительно для чрезвычайных ситуаций).
Уставившись в большую, с рваными краями дыру на своей усыпанной звездами футболке. Хорта нахмурился: на литом бронированном жилете, прямо там, где сердце, расплывалось серое металлическое пятно.
— Э-э, да эти космические бандиты разбили на хрустальном своде небес созвездие Ориона!
— Вы целы, Рауль, — отлично! — Джессика закрыла сумку.
— Все за мной! — Я поднялся с земли и выпрямился. — Раз... два... три... Вперед!
Все как один враз встали и в унисон выпустили по обойме в неведомого, где-то засевшего врага. В данных обстоятельствах наши пистолеты, дробовики и все такое прочее, скорее, вопрос морали, но какая разница? Пусть эти притаившиеся злодеи пока и чувствуют себя в безопасности, не боятся возмездия.
Не участвовал в стрельбе лишь отец Донахью: католическому священнику непозволительно отнимать жизнь у человеческого существа, каковы бы ни были обстоятельства. Что ж, «обычай — деспот меж людей» признал русский поэт (хотя и совсем по другому поводу). Но как жить без таких обычаев?
— Ну вы и умные головы! — поразилась Минди. — Из короткоствольных пистолетов по невидимой мишени с двухсот метров...
Словно в ответ на ее слова из отеля — из окна на последнем этаже — вылетела вопящая фигура, сопровождаемая фонтаном стеклянных брызг... Несколько секунд — и она со странным звуком тяжко шмякнулась об асфальт. Да, бетон в это время года, пожалуй, жестковат, особенно если грохнуться с высоты десятого этажа.
Мисс Дженнингс сразу пошла на попятный:
— Ну, это только слепой случай!
— Святое Провидение! — поправил отец Донахью.
А Джордж проворчал:
— Просто этот тип решил, что прогуливается по Род-Айленду.
— Да он язычник! — не выдержал падре.
— Не язычник, а демократ! — возразил Ренолт.
— Что одно и то же, — резюмировал священник.
Действие между тем разворачивалось полным ходом. Из недр отеля вырвался тонкий столб пламени и врезался в созданный Раулем барьер. Вот так пиротехнический эффект!
— Какого черта!.. Это ведь ракета! — рассвирепел Джордж и немедленно полез в патронташ за начинкой для М-60. — Кто же эти пугала?
Я поднял свалившиеся в грязь темные очки.
— Именно это и предстоит нам выяснить. — И настроил фокус с помощью спасенного Донахью большого пальца.
Вот он, отель... Верхний этаж... О'кей, те, кто нас атаковал, обнаружены: из открытых окон высовываются длинные ружейные стволы. А теперь я отчетливо вижу руки врагов — пока их трое: двое мужчин и женщина. И вдруг словно мир обрушился вокруг меня: я явственно увидел крошечные татуировки... татуировки у них на лбах! Обычным глазом нипочем не разглядишь, но в очках сверхчувствительные линзы. Очень даже знакомые татуировки: лунный диск, как бы пронзенный острейшим, тончайшим стилетом (похоже на испорченный крест). «...Острый, как облупленный знакомый всем стилет...»
— Это «Свист». — Я постарался, чтобы мое сообщение прозвучало как можно спокойнее.
Как раз в этот момент ожило неподвижное до того тело, на наших глазах расплющившееся об асфальт при падении с десятого этажа. Оно поднялось — массивное, мохнатое, сплошь заросшее волосами — и ринулось через центральный вход внутрь отеля.
— Оборотни, — в том же тоне уточнил я.
В нашу сторону опять посыпались пули.
— "Свист"? — изумилась Тина, как до нее — другие.
Надо объяснить теперь ей, как раньше — ну, когда Минди однажды подумала, что за рулем бензовоза пьяный водитель, — пришлось рассказать всем другим.
— "Свист крестолунного стилета" — таково полное название, Тина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53