А теперь внимание: у тебя, драгоценнейшая, имеется шанс из царевых носочниц – или как уж ты там называешься? – переквалифицироваться в цареву тещу.
– Батюшки-светы! – ахнула Бабариха. – Да как же такое возможно?
– Видишь ли, – откликнулась Ткачиха, – царя-батюшку и прочих его охламонов заинтересует маленький вопросик: откуда мы, такие расчудесные, с младой царицей во главе, появились в вашем царстве-государстве? И почему раньше никто понятия не имел о наших выдающихся талантах и неземной красоте?
– И почему же? – полюбопытствовала Бабариха, деловито почесав бородавку.
– А вот это, бабуля, тебя совершенно не должно волновать. Твоя задача – пустить крупную слезу и прохлюпать поубедительнее: дескать, это дочери мои единоутробные, уволок их во младенчестве волк-оборотень, вместе с трехспальной колыбелькой. Да только сжалилась волшебница… как ее там… ну, сама придумаешь, ты местный фольклор лучше знаешь. Вырастила их в тепле и довольствии, а они, курицы сентиментальные, покинули чудесный чертог, чтобы повиснуть на шее у своей дорогой мамаши. То есть у тебя. Усекла?
Бабариха в раздумье заглянула в ближайшую кадку. Подцепила пальцем немного салата оливье. Пожевала. Скривилась.
– Нет, голубушки. Втемную не играю. Выкладывайте всю правду-матушку. Что за нечисть свалилась на мою седую голову? И какую пакость вы замыслили сотворить с нашим государем?
– Бабка, не выкаблучивайся, времени нет, – фыркнула Сонька-Повариха.
– Ты как с пожилой женщиной разговариваешь? Сейчас окачу святой водой, посмотрим, что запоешь! – Бабариха ловко юркнула в уголок и быстро-быстро закрестилась на образа, поглядывая, не скукожит ли от ее священнодействий нахальных девиц.
– Эй, красавицы! Встречайте гостей! – разнесся по дому богатырский стук, и в горницу стали один за другим втискиваться царевы молодцы.
– А, ребятки, наконец-то! – засуетилась Повариха. – Забирайте сначала вот эти ведерки, только не опрокиньте, они слабо закрыты!
Бабариха присела на лавку, наблюдая за кипящей вокруг суетой и задумчиво теребя свою бородавку. Царева теща… Что ж, звучит заманчиво!
– Ну, девица красная, готовься, сейчас сватов к твоей родительнице стану засылать, – говорил Салтан Соньке, умильно поигрывая кончиком ее фальшивой косы.
– Да чего время терять? Я тебе и так скажу, что родительница моя рада до помутнения мозгов.
– Негоже нарушать традиции, всё должно быть чин по чину, – нахмурился царь.
– Во бюрократ! Покаты будешь носиться со своими традициями, все гамбургеры протухнут. А без калорийного питания, уж извини, никакого богатыря у меня не получится.
– А мы лебедя зажарим, – предложил подрастерявший уверенность государь.
– Сравнил лебедя с бигмаком! – фыркнула Сонька. – И не надейся. Зря, что ли, моя сестрица столько трудов на этот пир положила?
– Ну, хорошо, хорошо, – сдался Салтан. – Сватовство мы опустим. Велю сразу баню топить да девок созывать.
– Зачем баню? – удивилась Сонька. – Уж гигиену-то я всегда соблюдаю!
– Э… – растерялся Салтан. – Какой же девишник без бани? Подружки тебя попарят, песни жалостные попоют, косу в последний раз по-девичьи заплетут, поплачешь всласть…
– Вот еще, глупости! Я не истеричка, чтоб на пустом месте слезы лить. – Сонька внимательно взглянула на жениха. – Слушай, Салташ, к чему все эти формальности? Давай объявим, что решили жить в гражданском браке, да пойдем более приятными вещами заниматься… – Она обвила рукой царскую шею и игриво взъерошила окладистую бороду. Салтан зажмурился от удовольствия:
– Ой, чаровница… А что? Царь я или не царь? Твоя правда, незачем время терять! Сейчас велю свадебный поезд закладывать.
– Разве мы отправляемся в путешествие? – насторожилась Сонька.
– Да нет, в церковь, венчаться, – кивнул царь в сторону украшенного маковками собора.
– Во дает! – развеселилась невеста. – Тут сто метров пройти, а он на поезде ехать собрался! Может, лучше ракету запустим?
– Ты, девица, говори, да не заговаривайся! – насупился государь. – Вот отправлю вместо церкви в острог, узнаешь, как с царем пререкаться.
Сонька почувствовала, что перегнула палку. Изобразив кроткий взор и трепетание груди, она прижалась париком к могучему плечу и нежно залепетала:
– Салтанушка, ты не нервничай. Это всё проклятая эмансипация да привычка к демократическим свободам. Я ж таблетку по истории обществоведения еще в первом классе глотала, ты подумай, сколько времени прошло! Имя последнего президента не смогу вспомнить, не то что определение абсолютной монархии и ее, так сказать, традиции. Ты уж извини, если чем обидела. Только я к чему веду: богатыря тебе родить обещала? Обещала. Вот мне и не терпится скорее делом заняться да слово свое сдержать!
Она томно вздохнула и стряхнула тонким пальчиком пылинку с царского воротника. Салтан смягчился:
– Занятные ты слова произносишь, красавица, я и половины не разумею. И где только нахваталась? Ну да ладно, в главном ты права. С наследником нам задерживаться не следует, это дело ответственное. – И он неожиданно подмигнул Соньке.
Как ни старалась невеста ускорить процесс, церемония венчания была проведена со всей ответственностью. Митрополит обстоятельно махал кадилом, певчие заливались самозабвенными руладами, а набившиеся в тесное помещение бояре обильно потели в своих парадных одеждах. Бабариха, бледнея от собственной наглости, то и дело благословляла царя, Ткачиха с Поварихой неудержимо зевали, переминаясь с ноги на ногу, а изнемогающая от раздражения невеста изо всех сил пыталась сохранить величественный вид.
Подумать только, на дворе июнь месяц, а ее обрядили как капусту: сначала исподняя рубаха, из простого полотна, затем верхняя рубаха – побогаче, из шелков да с вышивкой; следом понева – что-то вроде юбки, обмотанной вокруг фигуры и закрепленной на шнурке; сверху… в общем, к чему перечислять: весь наряд, с каменьями да крученой золотой канителью, тянул килограммов на пятнадцать. Больше всего Соньку возмутил бобровый воротник, пристегнутый ей поверх одеяния в последнюю минуту. Во всём этом великолепии юная модель смотрелась как мраморный монолит: этакая глыбина без намека на фигуру. Эх, где ж ты, осиная талия окружностью в пятьдесят пять сантиметров, где пупок с пирсингом?! Не наглотайся Сонька таблеток по истории костюма – ни за что б не позволила нацепить на себя всё это барахло.
Салтан тоже принарядился. Сколько рубах он нацепил по торжественному случаю, Сонька не знала, визуально же царское облачение состояло из платна – сшитого из золотых тканей длинного балахона с широкими рукавами и застежкой встык; круглого воротника под названием бармы, на который были нашиты жемчуга, каменья да небольшие иконки;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75