Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим!
История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно
били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские
феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты.
Били японские бароны. Били все -- за отсталость...
Мы отстали от передовых стран на 50--100 лет. Мы должны пробежать это
расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут...
Максимум в десять лет мы должны пробежать то расстояние, на которое мы
отстали от передовых стран капитализма. Для этого есть у нас все
"объективные" возможности. Не хватает только умения использовать
по-настоящему эти возможности. А это зависит от нас. Только от нас! Пора нам
научиться использовать эти возможности. Пора покончить с гнилой установкой
невмешательства в производство. Пора усвоить другую, новую, соответствующую
нынешнему периоду установку: вмешиваться во все. Если ты директор завода --
вмешивайся во все дела, вникай во все, не упускай ничего, учись и еще раз
учись. Большевики должны овладеть техникой. Пора большевикам самим стать
специалистами. Техника в период реконструкции решает все" (Сталин, Вопросы
ленинизма, стр. 444--446).
Историческое значение выступления тов. Сталина состояло в том, что оно
положило конец пренебрежительному отношению к технике со стороны
хозяйственников-коммунистов, повернуло хозяйственников-коммунистов лицом к
технике, открыло новую полосу борьбы за овладение техникой силами самих
большевиков и облегчило тем самым дело развертывания реконструкции народного
хозяйства.
Отныне дело техники из монополии буржуазных "спецов" превращалось в
кровное дело самих большевиков-хозяйственников, а презрительная кличка
"специалист" -- в почетное звание большевика, овладевшего техникой.
Отныне должны были появиться -- и действительно появились потом --
целые отряды, тысячи и десятки тысяч красных специалистов, овладевших
техникой и способных руководить производством.
Это была новая, советская, производственно-техническая интеллигенция
рабочего класса и крестьянства, представляющая теперь основную силу нашего
хозяйственного руководства.
Все это должно было облегчить, -- и действительно облегчило, --
развертывание реконструкции народного хозяйства.
Развитие реконструкции шло не только по линии промышленности и
транспорта. Оно еще более усиленным темпом разворачивалось по линии
сельского хозяйства. Оно и понятно: сельское хозяйство было менее других
отраслей насыщено машинами и оно более всего нуждалось в подаче новых машин.
А усиленное снабжение сельского хозяйства новыми машинами особенно
необходимо было теперь, когда каждый месяц, каждая неделя давала новый рост
колхозного строительства и, значит, новые требования на тысячи и тысячи
тракторов и сельхозмашин.
1931 год дал новый рост колхозного движения. По основным зерновым
районам было объединено в колхозах уже больше 80 процентов общего числа
крестьянских хозяйств. Сплошная коллективизация здесь была уже в основном
завершена. По менее важным зерновым районам и по районам технических культур
колхозами было объединено более 50 процентов хозяйств. 200 тысяч колхозов и
4 тысячи совхозов засевали уже две трети всей посевной площади, а
единоличники -- только одну треть.
Это была громадная победа социализма в деревне. Но колхозное
строительство развивалось пока что не вглубь, а вширь, не по линии улучшения
качества работы колхозов и их кадров, а по линии увеличения количества
колхозов и охвата колхозами все новых и новых районов. Это обстоятельство
объяснялось тем, что рост колхозного актива, рост колхозных кадров не
поспевал за количественным ростом самих колхозов. Ввиду этого работа в новых
колхозах велась не всегда удовлетворительно, а сами колхозы оставались пока
что слабыми, не окрепшими. Тормозили дело укрепления колхозов также такие
факты, как недостаток грамотных людей в деревне, необходимых для колхоза
(счетоводы, завхозы, секретари) и отсутствие опыта у крестьян по ведению
крупного, колхозного хозяйства. В колхозах сидели вчерашние единоличники. У
них был опыт по ведению хозяйства на мелких участках земли. Но у них не было
еще опыта по руководству крупным, колхозным хозяйством. Требовалось время
для того, чтобы приобрести такой опыт.
Ввиду этих обстоятельств обнаружились в первое время в колхозной работе
серьезные недостатки. Выяснилось, что плохо еще был организован в колхозах
труд, слаба была трудовая дисциплина. Во многих колхозах доходы делились не
по трудодням, а по едокам. Часто выходило так, что лодырь получал больше
хлеба, чем старательный, честный колхозник. В связи с такими недостатками
колхозного руководства понижалась заинтересованность колхозников в работе,
было много невыходов на работу даже в самую горячую пору, часть колхозных
посевов оставалась неубранной до снега, а сама уборка производилась
небрежно, давала огромные потери зерна. Обезличка машин и лошадей,
отсутствие личной ответственности в работе ослабляли колхозное дело,
уменьшали доходы колхозов.
Особенно плохо было в тех районах, где бывшие кулаки и подкулачники
сумели пролезть в колхозы на те или иные должности. Нередко раскулаченные
перебирались в другой район, где их не знали, и там пролезали в колхоз,
чтобы вредить и пакостить. Иногда кулаки вследствие отсутствия бдительности
у партийных и советских работников проникали в колхозы и в своем районе.
Проникновение в колхозы бывших кулаков облегчалось тем обстоятельством, что
в борьбе против колхозов они резко изменили свою тактику. Раньше кулаки
открыто выступали против колхозов, вели зверскую борьбу против колхозных
активистов, против передовых колхозников, убивали их из-за угла, сжигали их
дома, амбары и т.д. Этим кулаки хотели запугать крестьянскую массу, не
пустить ее в колхозы. Теперь, когда открытая борьба против колхозов
потерпела неудачу, они изменили свою тактику. Они уже не стреляли из
обрезов, а прикидывались тихонькими, смирными, ручными, вполне советскими
людьми. Проникая в колхозы, они тихой сапой наносили вред колхозам. Всюду
они старались разложить колхозы изнутри, развалить колхозную трудовую
дисциплину, запутать учет урожая, учет труда. Кулаки поставили ставку на
истребление конского поголовья в колхозах и сумели погубить много лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно
били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские
феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты.
Били японские бароны. Били все -- за отсталость...
Мы отстали от передовых стран на 50--100 лет. Мы должны пробежать это
расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут...
Максимум в десять лет мы должны пробежать то расстояние, на которое мы
отстали от передовых стран капитализма. Для этого есть у нас все
"объективные" возможности. Не хватает только умения использовать
по-настоящему эти возможности. А это зависит от нас. Только от нас! Пора нам
научиться использовать эти возможности. Пора покончить с гнилой установкой
невмешательства в производство. Пора усвоить другую, новую, соответствующую
нынешнему периоду установку: вмешиваться во все. Если ты директор завода --
вмешивайся во все дела, вникай во все, не упускай ничего, учись и еще раз
учись. Большевики должны овладеть техникой. Пора большевикам самим стать
специалистами. Техника в период реконструкции решает все" (Сталин, Вопросы
ленинизма, стр. 444--446).
Историческое значение выступления тов. Сталина состояло в том, что оно
положило конец пренебрежительному отношению к технике со стороны
хозяйственников-коммунистов, повернуло хозяйственников-коммунистов лицом к
технике, открыло новую полосу борьбы за овладение техникой силами самих
большевиков и облегчило тем самым дело развертывания реконструкции народного
хозяйства.
Отныне дело техники из монополии буржуазных "спецов" превращалось в
кровное дело самих большевиков-хозяйственников, а презрительная кличка
"специалист" -- в почетное звание большевика, овладевшего техникой.
Отныне должны были появиться -- и действительно появились потом --
целые отряды, тысячи и десятки тысяч красных специалистов, овладевших
техникой и способных руководить производством.
Это была новая, советская, производственно-техническая интеллигенция
рабочего класса и крестьянства, представляющая теперь основную силу нашего
хозяйственного руководства.
Все это должно было облегчить, -- и действительно облегчило, --
развертывание реконструкции народного хозяйства.
Развитие реконструкции шло не только по линии промышленности и
транспорта. Оно еще более усиленным темпом разворачивалось по линии
сельского хозяйства. Оно и понятно: сельское хозяйство было менее других
отраслей насыщено машинами и оно более всего нуждалось в подаче новых машин.
А усиленное снабжение сельского хозяйства новыми машинами особенно
необходимо было теперь, когда каждый месяц, каждая неделя давала новый рост
колхозного строительства и, значит, новые требования на тысячи и тысячи
тракторов и сельхозмашин.
1931 год дал новый рост колхозного движения. По основным зерновым
районам было объединено в колхозах уже больше 80 процентов общего числа
крестьянских хозяйств. Сплошная коллективизация здесь была уже в основном
завершена. По менее важным зерновым районам и по районам технических культур
колхозами было объединено более 50 процентов хозяйств. 200 тысяч колхозов и
4 тысячи совхозов засевали уже две трети всей посевной площади, а
единоличники -- только одну треть.
Это была громадная победа социализма в деревне. Но колхозное
строительство развивалось пока что не вглубь, а вширь, не по линии улучшения
качества работы колхозов и их кадров, а по линии увеличения количества
колхозов и охвата колхозами все новых и новых районов. Это обстоятельство
объяснялось тем, что рост колхозного актива, рост колхозных кадров не
поспевал за количественным ростом самих колхозов. Ввиду этого работа в новых
колхозах велась не всегда удовлетворительно, а сами колхозы оставались пока
что слабыми, не окрепшими. Тормозили дело укрепления колхозов также такие
факты, как недостаток грамотных людей в деревне, необходимых для колхоза
(счетоводы, завхозы, секретари) и отсутствие опыта у крестьян по ведению
крупного, колхозного хозяйства. В колхозах сидели вчерашние единоличники. У
них был опыт по ведению хозяйства на мелких участках земли. Но у них не было
еще опыта по руководству крупным, колхозным хозяйством. Требовалось время
для того, чтобы приобрести такой опыт.
Ввиду этих обстоятельств обнаружились в первое время в колхозной работе
серьезные недостатки. Выяснилось, что плохо еще был организован в колхозах
труд, слаба была трудовая дисциплина. Во многих колхозах доходы делились не
по трудодням, а по едокам. Часто выходило так, что лодырь получал больше
хлеба, чем старательный, честный колхозник. В связи с такими недостатками
колхозного руководства понижалась заинтересованность колхозников в работе,
было много невыходов на работу даже в самую горячую пору, часть колхозных
посевов оставалась неубранной до снега, а сама уборка производилась
небрежно, давала огромные потери зерна. Обезличка машин и лошадей,
отсутствие личной ответственности в работе ослабляли колхозное дело,
уменьшали доходы колхозов.
Особенно плохо было в тех районах, где бывшие кулаки и подкулачники
сумели пролезть в колхозы на те или иные должности. Нередко раскулаченные
перебирались в другой район, где их не знали, и там пролезали в колхоз,
чтобы вредить и пакостить. Иногда кулаки вследствие отсутствия бдительности
у партийных и советских работников проникали в колхозы и в своем районе.
Проникновение в колхозы бывших кулаков облегчалось тем обстоятельством, что
в борьбе против колхозов они резко изменили свою тактику. Раньше кулаки
открыто выступали против колхозов, вели зверскую борьбу против колхозных
активистов, против передовых колхозников, убивали их из-за угла, сжигали их
дома, амбары и т.д. Этим кулаки хотели запугать крестьянскую массу, не
пустить ее в колхозы. Теперь, когда открытая борьба против колхозов
потерпела неудачу, они изменили свою тактику. Они уже не стреляли из
обрезов, а прикидывались тихонькими, смирными, ручными, вполне советскими
людьми. Проникая в колхозы, они тихой сапой наносили вред колхозам. Всюду
они старались разложить колхозы изнутри, развалить колхозную трудовую
дисциплину, запутать учет урожая, учет труда. Кулаки поставили ставку на
истребление конского поголовья в колхозах и сумели погубить много лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132