ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но сейчас мы духовно нуждаемся в признании
самоценности истины, в смирении перед истиной и готовности на отречение во
имя ее[iv] . Это внесло бы освежающую струю в наше культурное
творчество. Ведь философия есть орган самосознания человеческого духа, и
орган не индивидуальный, а сверхиндивидуальный и соборный. Но эта
сверхиндивидуальность и соборность философского сознания осуществляется лишь
на почве традиции универсальной И национальной. Укрепление такой традиции
должно способствовать культурному возрождению России. Это давно желанное и
радостное возрождение, пробуждение дремлющих духов требует не только
политического освобождения, но и освобождения от гнетущей власти политики,
той эмансипации мысли, которую до сих пор трудно было встретить у наших
политических освободителей. Русская интеллигенция была такой, какой ее
создала русская история, в ее психическом укладе отразились грехи нашей
болезненной истории, нашей исторической власти и вечной нашей реакции.
Застаревшее самовластие исказило душу интеллигенции, поработило ее не только
внешне, но и внутренне, так как отрицательно определило все оценки
интеллигентской души. Но недостойно свободных существ во всем всегда винить
внешние силы и их виной себя оправдывать. Виновата и сама интеллигенция:
атеистичность ее сознания есть вина ее воли, она сама избрала путь
человекопоклонства и этим исказила свою душу, умертвила в себе инстинкт
истины. Только сознание виновности нашей умопостигаемой воли может привести
нас к новой жизни. Мы освободимся от внешнего гнета лишь тогда, когда
освободимся от внутреннего рабства, т.е. возложим на себя ответственность и
перестанем во всем винить внешние силы. Тогда народится новая душа
интеллигенции.
Сергей Булгаков. ГЕРОИЗМ И ПОДВИЖНИЧЕСТВО
(Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции)
I
Россия пережила революцию. Эта революция не дала того, чего от нее
ожидали. Положительные приобретения освободительного движения все еще
остаются, по мнению многих, и по сие время по меньшей мере проблематичными.
Русское общество, истощенное предыдущим напряжением и неудачами, находится в
каком-то оцепенении, апатии, духовном разброде, унынии. Русская
государственность не обнаруживает пока признаков обновления и укрепления,
которые для нее так необходимы, и, как будто в сонном царстве, все опять в
ней застыло, скованное неодолимой дремой. Русская гражданственность,
омрачаемая многочисленными смертными казнями, необычайным ростом
преступности и общим огрубением нравов, пошла положительно назад. Русская
литература залита мутной волной порнографии и сенсационных изделий. Есть от
чего прийти в уныние и впасть в глубокое сомнение относительно дальнейшего
будущего России. И во всяком случае, теперь, после всего пережитого,
невозможны уже как наивная, несколько прекраснодушная славянофильская вера,
так и розовые утопии старого западничества. Революция поставила под вопрос
самую жизнеспособность русской гражданственности и государственности; не
посчитавшись с этим историческим опытом, с историческими уроками революции,
нельзя делать никакого утверждения о России, нельзя повторять задов ни
славянофильских, ни западнических.
После кризиса политического наступил и кризис духовный, требующий
глубокого, сосредоточенного раздумья, самоуглубления, самопроверки,
самокритики. Если русское общество действительно еще живо и жизнеспособно,
если оно таит в себе семена будущего, то эта жизнеспособность должна
проявиться прежде всего и больше всего в готовности и способности учиться у
истории. Ибо история не есть лишь хронология, отсчитывающая чередование
событий, она есть жизненный опыт, опыт добра и зла, составляющий условие
духовного роста, и ничто так не опасно, как мертвенная неподвижность умов и
сердец, косный консерватизм, при котором довольствуются повторением задов
или просто отмахиваются от уроков жизни, в тайной надежде на новый "подъем
настроения", стихийный, случайный, неосмысленный.
Вдумываясь в пережитое нами за последние годы, нельзя видеть во всем
этом историческую случайность или одну лишь игру стихийных сил. Здесь
произнесен был исторический суд, была сделана оценка различным участникам
исторической драмы, подведен итог целой исторической эпохи. "Освободительное
движение" не привело к тем результатам, к которым должно было привести, не
внесло примирения, обновления, не привело пока к укреплению
государственности (хотя и оставило росток для будущего -- Государственную
Думу) и к подъему народного хозяйства не потому только, что оно оказалось
слишком слабо для борьбы с темными силами истории, -- нет, оно и потому еще
не могло победить, что и само оказалось не на высоте своей задачи, само оно
страдало слабостью от внутренних противоречий. Русская революция развила
огромную разрушительную энергию, уподобилась гигантскому землетрясению, но
ее созидательные силы оказались далеко слабее разрушительных. У многих в
душе отложилось это горькое сознание как самый общий итог пережитого.
Следует ли замалчивать это сознание, и не лучше ли его высказать, чтобы
задаться вопросом, отчего это так?..
Мне приходилось уже печатно выражать мнение, что русская революция была
интеллигентской[v] . Духовное руководительство в ней принадлежало
нашей интеллигенции, с ее мировоззрением, навыками, вкусами, социальными
замашками. Сами интеллигенты этого, конечно, не признают -- на то они и
интеллигенты -- и будут, каждый в соответствии своему катехизису, называть
тот или другой общественный класс в качестве единственного двигателя
революции. Не оспаривая того, что без целой совокупности исторических
обстоятельств (в ряду которых первое место занимает, конечно, несчастная
война) и без наличности весьма серьезных жизненных интересов разных
общественных классов и групп не удалось бы их сдвинуть с места и вовлечь в
состояние брожения, мы все-таки настаиваем, что весь идейный багаж, все
духовное оборудование, вместе с передовыми бойцами, застрельщиками,
агитаторами, пропагандистами, был дан революции интеллигенцией. Она духовно
оформляла инстинктивные стремления масс, зажигала их своим энтузиазмом, --
словом, была нервами и мозгом гигантского тела революции. В этом смысле
революция есть духовное детище интеллигенции, а, следовательно, ее история
есть исторический суд над этой интеллигенцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67