В следующей было написано: "Мы
заинтересованы в том, чтобы вернуть вашего малыша невредимым". Чарльз
Линдберг, летчик со стальными нервами, оказался на грани нервного срыва.
Переживая из-за неудач в расследовании, он тайком от полиции пошел на
контакт с преступниками и через месяц заплатил выкуп через посредника,
доктора Джона Кондона.
Кондон был эксцентричным пожилым человеком, который ушел на пенсию после
пятидесяти лет преподавательской работы, а потом принял предложение
поработать в университете в Нью-Йорке. Он обратился к Линдбергу с
предложением стать посредником в переговорах с похитителями, так как ему
удалось спровоцировать преступников и он стал получать аналогичные
требования о выкупе с пометками похитителей. Первое письмо пришло после
того, как он через газету предложил вступить в переговоры с похитителями. В
этом письме говорилось следующее: "Сэр! Если вы хотите быть посредником в
переговорах с Линдбергом, следуйте нашим инструкциям". Линдберг сначала
относился к Кондону с подозрением, но когда тот показал послания с
отличительными знаками преступников, решил воспользоваться его услугами.
Линдберг дал Кондону псевдоним "Джафси" и поручил ему напечатать в
нью-йоркской газете шифрованное сообщение: "Деньги готовы. Джафси". Это
было ответом на требование выкупа. Через месяц он получил еще одно
послание, предписывавшее ему прочитать объявление в частной рубрике
"Нью-Йорк тайме". В нем сообщалось, что он должен приехать на станцию
нью-йоркской подземки с деньгами. На этой станции в условленном месте он
нашел записку следующего содержания: "Перейдите улицу и идите от
кладбищенской ограды в направлении 233-й улицы. Я вас там встречу".
Пробираясь между надгробиями, Кондон наконец встретил человека. Он все
время прикрывал лицо рукой. Незнакомец сообщил, что ребенок в полной
безопасности. Кондон замели: "Но полковнику Линдбергу необходимы
какие-нибудь доказательства, прежде чем он заплатит выкуп". Незнакомец
сказал, что вышлет ночную пижаму малыша бандеролью в ближайшие дни, а также
заявил, что сумма выкупа увеличивается до 70 тысяч долларов. На это Кондон
возразил, что об этом следовало предупредить гораздо раньше. Человек
выглядел испуганно и грубо спросил: "А ты случаем не привел полицейских?"
"Нет! Вы можете мне доверять", - ответил Кондон.
Через два дня прислали пижаму малыша, и миссис Линдберг признала в ней
ту, в которой был малютка Чарльз в роковую ночь.
Таинственного человека звали Джон
При следующей встрече на кладбище в районе Бронкса в Нью-Йорке Кондон
передал 50 тысяч долларов. В этот раз вместе с Ковдоном был и Линдберг,
однако они даже не пытались задержать незнакомца. Он назвался Джоном,
принял от Кондона коробку с деньгами и обещал выслать подробные сведения о
местонахождении ребенка по почте на следующее утро. После этой тайной
встречи действительно пришло анонимное письмо с уже знакомыми
опознавательными знаками: "Мальчик находится в Боуд Нелли. Это рядом с
островом Элизабет". Линдберг принял "боуд" за написанное с ошибкой
английское слово "боут" (лодка) и безуспешно пытался найти это место в
Новой Англии.
Он вернулся домой 12 мая. Там его ждала ужасная новость, что
разложившийся трупик мальчика был обнаружен в лесу водителем грузовика
Уильямом Алленом в шести милях от своего дома. Мальчик умер от сильного
удара по голове. После опознания стало ясно, что найдено тело маленького
Чарльза. Это поразило Линдберга в самое сердце. Боль утраты усилилась после
того, как ему сообщили, что малыш был убит в ночь похищения.
Печально, но полиция не нашла ни одной улики, чтобы установить личности
убийц. Линдберг заявил, что ему было бы хоть немного легче, если бы
преступник оказался за решеткой, и что безнаказанность такого преступления
является слишком тяжкой ношей для него.
После того как утихла газетная шумиха, Чарльз Линдберг окунулся в
политику, особенно заинтересовавшись идеями фашизма, распространявшимися в
те годы в Европе. А полиция скрупулезно продолжала затянувшееся
расследование этого дела. Деньги, переданные через "Джафси", были основной
уликой, так как Линдберг заранее переписал номера банкнот. Эти номера были
разосланы во все концы страны. Все банки и кассы получили указание повысить
бдительность, чтобы выявить клиента, предъявившего купюры с этими номерами.
Деньги обнаружены!
15 сентября 1934 года тридцатипятилетний эмигрант из Германии был
арестован после расчета за 10 галлонов бензина 10долларовыми купюрами,
среди которых была банкнота с "отмеченным" серийным номером. Бдительный
служащий бензоколонки записал номер автомашины этого клиента и уведомил
полицию.
Быстрая проверка установила, что владельцем автомобиля является некий
Бруно Хауптаан, проживающий на 222-й улице в Нью-Йорке. После ареста у него
во время обыска были обнаружены несколько банкнот из выкупа, а в гараже -
14 тысяч долларов. Обследование квартиры также дало результат: на
внутренней стороне дверцы буфета был нацарапан номер телефона Кондона.
Хауптаан заявил, что в Америке он проживает с 1923 года и занимается в
основном перепродажей акций. "Мне везло, - скажет он. - Я не преступник.
Все, что у меня есть, добыто путем сделок, а не преступными деяниями".
Изворачиваясь, он будет утверждать, что большая сумма наличных, найденных у
него, принадлежит его приятелю Исидору Фишу, преуспевающему торговцу
мехами, и что он дал деньги ему на хранение до возвращения из поездки в
Германию. Однако, как выяснилось, Фиш умер в Германии и вряд ли смог бы
подтвердить эту версию.
В те времена Интерпола еще не существовало, но, связавшись с немецкими
коллегами, группа Нормана Шварцкопфа выяснила, что Хауптман солгал по
крайней мере в одном: он уже совершил преступление в Германии, на своей
родине, был осужден за грабеж, однако сумел сбежать в Америку, поселившись
там нелегально под вымышленным именем. Еще одной уликой стало заявление
шофера такси, который узнал в подсудимом человека, попросившего его однажды
передать записку для Кондона.
11 октября 1934 года Бруно Хауптману было предъявлено обвинение в
убийстве и в вымогательстве.
2 января 1935 года, почти через три года после совершенного
преступления, начался сенсационный процесс. Генеральный прокурор штата
Нью-Йорк Дэвид Виленц выступил с обвинительной речью в зале суда,
переполненном журналистами, фоторепортерами и возмущенной публикой. Миссис
Линдберг вышла к трибуне и мужественно рассказала о событиях той
трагической ночи. Полковник Линдберг отклонил предположение защиты о
возможном участии его прислуги в похищении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
заинтересованы в том, чтобы вернуть вашего малыша невредимым". Чарльз
Линдберг, летчик со стальными нервами, оказался на грани нервного срыва.
Переживая из-за неудач в расследовании, он тайком от полиции пошел на
контакт с преступниками и через месяц заплатил выкуп через посредника,
доктора Джона Кондона.
Кондон был эксцентричным пожилым человеком, который ушел на пенсию после
пятидесяти лет преподавательской работы, а потом принял предложение
поработать в университете в Нью-Йорке. Он обратился к Линдбергу с
предложением стать посредником в переговорах с похитителями, так как ему
удалось спровоцировать преступников и он стал получать аналогичные
требования о выкупе с пометками похитителей. Первое письмо пришло после
того, как он через газету предложил вступить в переговоры с похитителями. В
этом письме говорилось следующее: "Сэр! Если вы хотите быть посредником в
переговорах с Линдбергом, следуйте нашим инструкциям". Линдберг сначала
относился к Кондону с подозрением, но когда тот показал послания с
отличительными знаками преступников, решил воспользоваться его услугами.
Линдберг дал Кондону псевдоним "Джафси" и поручил ему напечатать в
нью-йоркской газете шифрованное сообщение: "Деньги готовы. Джафси". Это
было ответом на требование выкупа. Через месяц он получил еще одно
послание, предписывавшее ему прочитать объявление в частной рубрике
"Нью-Йорк тайме". В нем сообщалось, что он должен приехать на станцию
нью-йоркской подземки с деньгами. На этой станции в условленном месте он
нашел записку следующего содержания: "Перейдите улицу и идите от
кладбищенской ограды в направлении 233-й улицы. Я вас там встречу".
Пробираясь между надгробиями, Кондон наконец встретил человека. Он все
время прикрывал лицо рукой. Незнакомец сообщил, что ребенок в полной
безопасности. Кондон замели: "Но полковнику Линдбергу необходимы
какие-нибудь доказательства, прежде чем он заплатит выкуп". Незнакомец
сказал, что вышлет ночную пижаму малыша бандеролью в ближайшие дни, а также
заявил, что сумма выкупа увеличивается до 70 тысяч долларов. На это Кондон
возразил, что об этом следовало предупредить гораздо раньше. Человек
выглядел испуганно и грубо спросил: "А ты случаем не привел полицейских?"
"Нет! Вы можете мне доверять", - ответил Кондон.
Через два дня прислали пижаму малыша, и миссис Линдберг признала в ней
ту, в которой был малютка Чарльз в роковую ночь.
Таинственного человека звали Джон
При следующей встрече на кладбище в районе Бронкса в Нью-Йорке Кондон
передал 50 тысяч долларов. В этот раз вместе с Ковдоном был и Линдберг,
однако они даже не пытались задержать незнакомца. Он назвался Джоном,
принял от Кондона коробку с деньгами и обещал выслать подробные сведения о
местонахождении ребенка по почте на следующее утро. После этой тайной
встречи действительно пришло анонимное письмо с уже знакомыми
опознавательными знаками: "Мальчик находится в Боуд Нелли. Это рядом с
островом Элизабет". Линдберг принял "боуд" за написанное с ошибкой
английское слово "боут" (лодка) и безуспешно пытался найти это место в
Новой Англии.
Он вернулся домой 12 мая. Там его ждала ужасная новость, что
разложившийся трупик мальчика был обнаружен в лесу водителем грузовика
Уильямом Алленом в шести милях от своего дома. Мальчик умер от сильного
удара по голове. После опознания стало ясно, что найдено тело маленького
Чарльза. Это поразило Линдберга в самое сердце. Боль утраты усилилась после
того, как ему сообщили, что малыш был убит в ночь похищения.
Печально, но полиция не нашла ни одной улики, чтобы установить личности
убийц. Линдберг заявил, что ему было бы хоть немного легче, если бы
преступник оказался за решеткой, и что безнаказанность такого преступления
является слишком тяжкой ношей для него.
После того как утихла газетная шумиха, Чарльз Линдберг окунулся в
политику, особенно заинтересовавшись идеями фашизма, распространявшимися в
те годы в Европе. А полиция скрупулезно продолжала затянувшееся
расследование этого дела. Деньги, переданные через "Джафси", были основной
уликой, так как Линдберг заранее переписал номера банкнот. Эти номера были
разосланы во все концы страны. Все банки и кассы получили указание повысить
бдительность, чтобы выявить клиента, предъявившего купюры с этими номерами.
Деньги обнаружены!
15 сентября 1934 года тридцатипятилетний эмигрант из Германии был
арестован после расчета за 10 галлонов бензина 10долларовыми купюрами,
среди которых была банкнота с "отмеченным" серийным номером. Бдительный
служащий бензоколонки записал номер автомашины этого клиента и уведомил
полицию.
Быстрая проверка установила, что владельцем автомобиля является некий
Бруно Хауптаан, проживающий на 222-й улице в Нью-Йорке. После ареста у него
во время обыска были обнаружены несколько банкнот из выкупа, а в гараже -
14 тысяч долларов. Обследование квартиры также дало результат: на
внутренней стороне дверцы буфета был нацарапан номер телефона Кондона.
Хауптаан заявил, что в Америке он проживает с 1923 года и занимается в
основном перепродажей акций. "Мне везло, - скажет он. - Я не преступник.
Все, что у меня есть, добыто путем сделок, а не преступными деяниями".
Изворачиваясь, он будет утверждать, что большая сумма наличных, найденных у
него, принадлежит его приятелю Исидору Фишу, преуспевающему торговцу
мехами, и что он дал деньги ему на хранение до возвращения из поездки в
Германию. Однако, как выяснилось, Фиш умер в Германии и вряд ли смог бы
подтвердить эту версию.
В те времена Интерпола еще не существовало, но, связавшись с немецкими
коллегами, группа Нормана Шварцкопфа выяснила, что Хауптман солгал по
крайней мере в одном: он уже совершил преступление в Германии, на своей
родине, был осужден за грабеж, однако сумел сбежать в Америку, поселившись
там нелегально под вымышленным именем. Еще одной уликой стало заявление
шофера такси, который узнал в подсудимом человека, попросившего его однажды
передать записку для Кондона.
11 октября 1934 года Бруно Хауптману было предъявлено обвинение в
убийстве и в вымогательстве.
2 января 1935 года, почти через три года после совершенного
преступления, начался сенсационный процесс. Генеральный прокурор штата
Нью-Йорк Дэвид Виленц выступил с обвинительной речью в зале суда,
переполненном журналистами, фоторепортерами и возмущенной публикой. Миссис
Линдберг вышла к трибуне и мужественно рассказала о событиях той
трагической ночи. Полковник Линдберг отклонил предположение защиты о
возможном участии его прислуги в похищении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114