Голову даю на отсечение, что здесь замешана известная и важная персона».
III
Баттл и Лич стояли в дверях хорошо обставленной уютной спальни. Прямо перед ними на полу полицейский проверял наличие отпечатков пальцев на рукоятке клюшки для игры в гольф. Клюшка была тяжелой. Ее верхний конец был испачкан в крови. К нему прилипли один или два седых волоска.
У кровати полицейский хирург этого участка доктор Лазенби склонился над телом леди Трессилиан.
Вот он со вздохом выпрямился.
– Все ясно. Ее ударили спереди, с огромной силой. Уже первый удар, раздробивший кость, был смертельным, но убийца ударил еще раз – наверняка. Если не вдаваться в медицинские подробности, то все произошло именно так.
– Когда наступила смерть? – спросил Лич.
– Полагаю, между десятью вечера и полночью.
– А не могли бы вы сказать поточнее?
– Я бы не рискнул. Нужно принять во внимание все факторы. В наше время не принято делать выводы лишь на основании трупного окоченения. Не раньше десяти, но никак не позднее полуночи.
– Ее ударили этой клюшкой?
Доктор взглянул на нее.
– Возможно. Нам повезло, что преступник оставил ее. По ране я не смог бы сказать, что удар нанесен клюшкой для гольфа. По-видимому, острый край не касался головы, ударили крюком биты.
– Но ведь это сделать довольно трудно, – заметил Лич.
– Да, если пытаться это сделать специально, – согласился доктор. – Нам остается предположить, что при странном стечении обстоятельств случилось именно так.
Инстинктивно пытаясь воспроизвести удар, Лич замахнулся и заметил:
– Неудобно.
– Согласен, – задумчиво произнес доктор. – Все это выглядит довольно странно. Как видите, ее ударили в правый висок, но тот, кто это сделал, должен был стоять с правой стороны кровати лицом к изголовью. Слева нет места, угол от стены слишком мал.
Лич насторожился.
– Левша?
– Я бы не стал ограничиваться только этим предположением, – сказал Лазенби. – Слишком многое требует объяснения. Если хотите знать мое мнение: самое простое – предположить, что убийцей был левша, но все можно представить и по-другому. Скажем, старая леди могла слегка повернуть голову влево в момент удара. Или убийца отодвинул кровать и ударил слева, а потом поставил кровать на место.
– Последнее маловероятно.
– Возможно, но так могло быть. У меня есть некоторый опыт в таких делах и могу сказать вам, молодой человек, что исходить только из посылки, что смертельный удар был нанесен левшой, было бы неосмотрительно.
Сержант Джоунз, который осматривал на полу клюшку, сказал:
– Это самая обычная клюшка, для правой руки.
Лич кивнул.
– Однако, может быть, она принадлежит не тому, кто убил. Ведь это был мужчина, доктор?
– Совсем не обязательно. – Лазенби бросил на него заинтересованный взгляд. – Если орудием была эта тяжелая клюшка, то и женщина могла бы нанести достаточно сильный удар.
Суперинтендент Баттл спросил своим спокойным голосом:
– Но вы не беретесь утверждать, что орудием была эта клюшка, не так ли, доктор?
– Нет. Я знаю только, что она могла бы послужить орудием. Возможно, так оно и было. Я проведу анализ крови с рукоятки, чтобы выяснить, соответствует ли она группе крови потерпевшей. И волосы тоже.
– Правильно, – одобрил Баттл. – Надо все делать тщательно.
Лазенби полюбопытствовал:
– У вас тоже есть сомнения относительно орудия убийства?
Баттл отрицательно покачал головой.
– Да нет. Я человек простой. Привык верить тому, что вижу. Ее ударили чем-то тяжелым, а эта штука – тяжелая. На ней кровь и волосы. Наверное, ее кровь и волосы. Следовательно, это и есть орудие убийства.
– Она спала, когда был нанесен удар? – спросил Лич.
– Думаю, нет. На лице застыло выражение удивления. По-моему – но это только мое личное впечатление – она не ожидала того, что произошло. Нет ни намека на то, что она пыталась защищаться или пришла в ужас. Она либо только что проснулась и еще не пришла в себя, либо узнала вошедшего, но не могла предположить, что он способен совершить насилие.
– Горела только настольная лампа возле кровати, – задумчиво произнес Лич.
– Да. Она могла включить ее, когда была разбужена тем, кто вошел в комнату. Либо лампа горела все время.
Сержант Джоунз поднялся с пола, многозначительно улыбаясь.
– На этой клюшке есть хорошенькие отпечатки. Такие четкие.
Лич облегченно вздохнул.
– Это должно упростить дело.
– Услужливый малый, – сказал Лазенби. – Оставил орудие убийства и свои отпечатки на нем. Удивляюсь, как это он не оставил свою визитную карточку!
– Может, он просто потерял голову, – предположил суперинтендент Баттл. – С некоторыми это случается.
Доктор согласно кивнул:
– Очень может быть. Однако мне пора к другому пациенту.
– К какому пациенту? – неожиданно заинтересовался Баттл.
– Дворецкий вызвал меня еще до того, как узнали об убийстве. Утром горничная леди Трессилиан была в очень тяжелом состоянии.
– Что с ней случилось?
– Приняла слишком большую дозу успокоительного. Она и сейчас еще плоха, но, думаю, выкарабкается.
– Горничная? – переспросил Баттл и медленно перевел взгляд своих бычьих глаз на шнурок звонка, конец которого касался подушки возле руки мертвой леди.
Лазенби проследил его взгляд.
– Совершенно верно. Это первое, что сделала бы леди Трессилиан, если бы почувствовала неладное. Позвонила бы и вызвала горничную. Но она могла сколько угодно дергать за шнурок, горничная все равно бы не услышала.
– Это было подстроено? Вы уверены? У нее не было привычки принимать снотворное?
– Уверен, что нет. В ее комнате такого лекарства не обнаружено. Но я выяснил, как оно к ней попало. На ночь она пила настойку александрийского листа. Снотворное добавили туда.
Баттл потер подбородок.
– Хм… этот человек знаком с привычками обитателей дома. Знаете, доктор, это очень странное убийство.
– Ну это уж ваше дело, – сказал Лазенби. Славный малый, наш доктор, – заметил Лич, когда Лазенби вышел из комнаты.
Они остались вдвоем. Все уже было сфотографировано, замеры произведены и записаны. Полицейские знали все, что нужно, о месте, где было совершено убийство.
Соглашаясь с племянником, Баттл кивнул. Казалось, что какая-то мысль не дает ему покоя.
– Как ты считаешь, мог кто-нибудь взять эту клюшку в перчатках уже после того, как появились эти отпечатки?
Лич отрицательно мотнул головой.
– Не думаю. Да вы и сами знаете: нельзя взять клюшку, чтобы нанести удар, и не смазать отпечатков. А они не смазаны. Отпечатки очень четкие, вы видели.
Баттл согласился.
– Что ж, теперь вежливо попросим всех позволить снять у них отпечатки пальцев. Безо всякого принуждения, конечно. Они, разумеется, согласятся, и тогда одно из двух: либо эти отпечатки никому из обитателей дома не принадлежат, либо…
– Либо мы узнаем, кто убил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
III
Баттл и Лич стояли в дверях хорошо обставленной уютной спальни. Прямо перед ними на полу полицейский проверял наличие отпечатков пальцев на рукоятке клюшки для игры в гольф. Клюшка была тяжелой. Ее верхний конец был испачкан в крови. К нему прилипли один или два седых волоска.
У кровати полицейский хирург этого участка доктор Лазенби склонился над телом леди Трессилиан.
Вот он со вздохом выпрямился.
– Все ясно. Ее ударили спереди, с огромной силой. Уже первый удар, раздробивший кость, был смертельным, но убийца ударил еще раз – наверняка. Если не вдаваться в медицинские подробности, то все произошло именно так.
– Когда наступила смерть? – спросил Лич.
– Полагаю, между десятью вечера и полночью.
– А не могли бы вы сказать поточнее?
– Я бы не рискнул. Нужно принять во внимание все факторы. В наше время не принято делать выводы лишь на основании трупного окоченения. Не раньше десяти, но никак не позднее полуночи.
– Ее ударили этой клюшкой?
Доктор взглянул на нее.
– Возможно. Нам повезло, что преступник оставил ее. По ране я не смог бы сказать, что удар нанесен клюшкой для гольфа. По-видимому, острый край не касался головы, ударили крюком биты.
– Но ведь это сделать довольно трудно, – заметил Лич.
– Да, если пытаться это сделать специально, – согласился доктор. – Нам остается предположить, что при странном стечении обстоятельств случилось именно так.
Инстинктивно пытаясь воспроизвести удар, Лич замахнулся и заметил:
– Неудобно.
– Согласен, – задумчиво произнес доктор. – Все это выглядит довольно странно. Как видите, ее ударили в правый висок, но тот, кто это сделал, должен был стоять с правой стороны кровати лицом к изголовью. Слева нет места, угол от стены слишком мал.
Лич насторожился.
– Левша?
– Я бы не стал ограничиваться только этим предположением, – сказал Лазенби. – Слишком многое требует объяснения. Если хотите знать мое мнение: самое простое – предположить, что убийцей был левша, но все можно представить и по-другому. Скажем, старая леди могла слегка повернуть голову влево в момент удара. Или убийца отодвинул кровать и ударил слева, а потом поставил кровать на место.
– Последнее маловероятно.
– Возможно, но так могло быть. У меня есть некоторый опыт в таких делах и могу сказать вам, молодой человек, что исходить только из посылки, что смертельный удар был нанесен левшой, было бы неосмотрительно.
Сержант Джоунз, который осматривал на полу клюшку, сказал:
– Это самая обычная клюшка, для правой руки.
Лич кивнул.
– Однако, может быть, она принадлежит не тому, кто убил. Ведь это был мужчина, доктор?
– Совсем не обязательно. – Лазенби бросил на него заинтересованный взгляд. – Если орудием была эта тяжелая клюшка, то и женщина могла бы нанести достаточно сильный удар.
Суперинтендент Баттл спросил своим спокойным голосом:
– Но вы не беретесь утверждать, что орудием была эта клюшка, не так ли, доктор?
– Нет. Я знаю только, что она могла бы послужить орудием. Возможно, так оно и было. Я проведу анализ крови с рукоятки, чтобы выяснить, соответствует ли она группе крови потерпевшей. И волосы тоже.
– Правильно, – одобрил Баттл. – Надо все делать тщательно.
Лазенби полюбопытствовал:
– У вас тоже есть сомнения относительно орудия убийства?
Баттл отрицательно покачал головой.
– Да нет. Я человек простой. Привык верить тому, что вижу. Ее ударили чем-то тяжелым, а эта штука – тяжелая. На ней кровь и волосы. Наверное, ее кровь и волосы. Следовательно, это и есть орудие убийства.
– Она спала, когда был нанесен удар? – спросил Лич.
– Думаю, нет. На лице застыло выражение удивления. По-моему – но это только мое личное впечатление – она не ожидала того, что произошло. Нет ни намека на то, что она пыталась защищаться или пришла в ужас. Она либо только что проснулась и еще не пришла в себя, либо узнала вошедшего, но не могла предположить, что он способен совершить насилие.
– Горела только настольная лампа возле кровати, – задумчиво произнес Лич.
– Да. Она могла включить ее, когда была разбужена тем, кто вошел в комнату. Либо лампа горела все время.
Сержант Джоунз поднялся с пола, многозначительно улыбаясь.
– На этой клюшке есть хорошенькие отпечатки. Такие четкие.
Лич облегченно вздохнул.
– Это должно упростить дело.
– Услужливый малый, – сказал Лазенби. – Оставил орудие убийства и свои отпечатки на нем. Удивляюсь, как это он не оставил свою визитную карточку!
– Может, он просто потерял голову, – предположил суперинтендент Баттл. – С некоторыми это случается.
Доктор согласно кивнул:
– Очень может быть. Однако мне пора к другому пациенту.
– К какому пациенту? – неожиданно заинтересовался Баттл.
– Дворецкий вызвал меня еще до того, как узнали об убийстве. Утром горничная леди Трессилиан была в очень тяжелом состоянии.
– Что с ней случилось?
– Приняла слишком большую дозу успокоительного. Она и сейчас еще плоха, но, думаю, выкарабкается.
– Горничная? – переспросил Баттл и медленно перевел взгляд своих бычьих глаз на шнурок звонка, конец которого касался подушки возле руки мертвой леди.
Лазенби проследил его взгляд.
– Совершенно верно. Это первое, что сделала бы леди Трессилиан, если бы почувствовала неладное. Позвонила бы и вызвала горничную. Но она могла сколько угодно дергать за шнурок, горничная все равно бы не услышала.
– Это было подстроено? Вы уверены? У нее не было привычки принимать снотворное?
– Уверен, что нет. В ее комнате такого лекарства не обнаружено. Но я выяснил, как оно к ней попало. На ночь она пила настойку александрийского листа. Снотворное добавили туда.
Баттл потер подбородок.
– Хм… этот человек знаком с привычками обитателей дома. Знаете, доктор, это очень странное убийство.
– Ну это уж ваше дело, – сказал Лазенби. Славный малый, наш доктор, – заметил Лич, когда Лазенби вышел из комнаты.
Они остались вдвоем. Все уже было сфотографировано, замеры произведены и записаны. Полицейские знали все, что нужно, о месте, где было совершено убийство.
Соглашаясь с племянником, Баттл кивнул. Казалось, что какая-то мысль не дает ему покоя.
– Как ты считаешь, мог кто-нибудь взять эту клюшку в перчатках уже после того, как появились эти отпечатки?
Лич отрицательно мотнул головой.
– Не думаю. Да вы и сами знаете: нельзя взять клюшку, чтобы нанести удар, и не смазать отпечатков. А они не смазаны. Отпечатки очень четкие, вы видели.
Баттл согласился.
– Что ж, теперь вежливо попросим всех позволить снять у них отпечатки пальцев. Безо всякого принуждения, конечно. Они, разумеется, согласятся, и тогда одно из двух: либо эти отпечатки никому из обитателей дома не принадлежат, либо…
– Либо мы узнаем, кто убил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50